Анечка

Анечка.
Анечка никогда ни с кем не дружила в этом детском доме. Жила в своём мире. Она стеснялась своего увечья: одна нога у неё была короче другой. Ходила походкой, которую называли « клоунской». Казалось, что все обращают на это внимание, смеются над ней. Хотелось убежать или сброситься с моста, как её мать, будучи в сильном алкогольном опьянении. Больше родных у нее не было…
Так она попала в этот детский дом, где всем всё равно было, что с тобой происходит.
Ночью под свет фонарного столба, который светил ей в окошко, она писала стихи и читала книги… Это был её мир, который успокаивал, или заставлял сопереживать с главными героями. Она плакала, читая « Овода», мысленно разговаривала с Анжеликой, участвовала в военных событиях героев Ю. Бондарева.
Своего друга или подругу она рисовала тысячу раз.
Шли дни. Лето сменило осень. Анечка любила это время года. Резные кленовые листья засыпали весь парк. Сидя у окна, она увидела нового мальчика. Таксист поставил его сумку рядом, взял деньги, и уехал.
Навстречу к новенькому вышла Таисия Ивановна. Пока он шёл к ней, Анечка заметила, что он так же ходит, как и она.
–Ну, здравствуй,– обняла его директор. Все документы я получила. Давай, донесу твою сумку.
– А вот этого делать не надо. Я сам. Привык уже.
– Самостоятельный – это хорошо!– заключила наша директор.
Анечка свернула из бумаги самолетик и бросила его к ногам незнакомца. Он посмотрел вверх, а Анечка помахала ему рукой, улыбаясь.
Она быстро закрыла окно, и со слезами упала на кровать.
– Его ждёт таже участь, что и меня. Будут изголяться.
Пришли девчонки.
–Почему не убрано? Сто раз повторять тебе что-ли.? Быстро встала и вытрясла половики!! Чистота – залог здоровья…
– Сегодня не я дежурю. График посмотрите,– попыталась противоречить им Анечка.
–Ладно, живи дальше,– засмеялись они и убежали гулять в парк.
Не было для них неё. Была работница по уборке комнаты, та, у которой, можно было списать все предметы., а как друг она для них не существовала.
Анечка закуталась в теплый шарф, единственную вещь, которую ей разрешили забрать после похорон матери, она тяжело спустилась по ступенькам в холл.
– Я первая с ним должна познакомиться,– решила она. Может быть, в одиночестве человек стареет быстрее. Нет радости! Нет, понимаете, нет!– не заметив, она сказала эти слова вслух.
– И часто ты разговариваешь сама с собой?– услышала она за спиной.
Анечка обернулась, и перед ней стоял тот самый мальчик.
– Почти всегда. Со мной здесь никто не говорит. Больно бывает и обидно.
– Тебя обижают?
– Просто не замечают. Ставят подножки, а потом при моём падении смеются. Ехидничают, когда я проливаю суп в столовой. И ещё, ещё, ещё…,– Анечка заплакала.
– О. видать тебе не очень хорошо живётся! Валентин,– и он протянул ей руку.
– Анечка,– ответила она, вытирая слезы.
– А ты молодец, не раскисаешь! – похвалила его Анечка. Мне впору хоть вешайся, так издеваются.
– Какие красивые у тебя волосы!– отметил Валентин.
– Да, мама никогда не разрешала их подстригать. Теперь подстригать некому. И не даю, в память о маме. Поэтому такая большая коса. Мороки с ней. Попробуй промыть, замучаешься,– засмеялась Анечка.
– А с ногой что?
– Родилась такая,– неохотно ответила ему Анечка.
– У меня после аварии… Отец и мама были детдомовцы, теперь и меня постигла их участь,– сказал Валентин.
– Мама пила безбожно, но все равно не было человека лучше её… Упала с железнодорожного моста. Не спасли… Знаешь, она каждый день пила, но была рядом. А сейчас так больно без неё. Никого нет, понимаешь, никого!!
–Пойдем, ты мне покажешь детский дом. Теперь здесь жить.
Пойдем. Мне, кажется, мы подружимся,– улыбнулась Анечка.
– Посмотрите, два клоуна идут!– крикнул кто-то за другой колонной, потом послышался смех.
– Это не про нас, успокойся, мы не в цирке,– остановил Анечку Валентин.
– И вот так всегда…
– Не переживай. Нас двое, а двое – это сила.
Она показала ему детский дом. Рассказывала, не умолкая, и Валентин понял, как же долго молчала эта девчонка. Старался слушать и слушать.
Наконец, она устала говорить:
– Уф, кажется, про все рассказала.
– Молодец, ты хороший рассказчик,– похвалил он её.
Приближалось время обеда. Очень хотелось Анечке есть, но поход в столовую был для нее очередной мукой.
– Опять что- нибудь разолью,– объяснила она Валентину.
– А ты не думай об этом, С сегодняшнего дня все будет по - другому.
– Ты волшебник что-ли?
–Нет, но стараюсь.
– Смотрите, две каракатицы идут. Что кушать захотелось?
– Да,– спокойно ответил Валентин.
– Пойдем. Не смотри на них.
В столовой Валентин попросил раздатчицу принести ему и Анечке на разносе обед.
– Хорошо. Ты новенький?– спросила тетя Шура.
– Да.
– Вот видишь, как просто.
– Для меня переступить этот порог было очень трудно,– призналась она.
Мимо проходил Олег. И он специально задел рукавом компот Валентина.
– Зачем ты?– спросила его Анечка.
– У нас завелись графиня и граф? Кофе в постель? Или как?
–Вот видишь…
– Не волнуйся, уж компот- то я себе принесу.
– Не вставай. Кто- нибудь тебе обязательно подставит подножку. Так делали не раз мне,– остановила его Анечка.
Олег, ухмыляясь, сел за другой столик. Валентин подошёл к нему, и смело забрал с разноса компот. И тут же стал его пить, приговаривая:
– Какой вкусный компот! Спасибо!
Все были настолько поражены, что воцарилась тишина.
– Мало тебе не покажется! Уж поверь мне!– крикнул Олег Валентину.
– Это – вызов?
– Не т– это будет месть,– ответил Олег.
– Посмотрим.
Анечка вся сжалась, на ее глаза навернулись слезы.
– Не бойся. Никого не бойся!– успокаивал её Валентин. Ты доела? Тогда пойдем в игровую комнату. Хочется сразиться в шашки или шахматы. Ты умеешь играть в шахматы, Анечка? Научишься.
– Я с радостью, если ты мне поможешь.
– Конечно, помогу, пойдем!
Они очень тяжело поднялись на третий этаж. Виной этому было их увечье.
– Мне кажется, за нами кто – то идёт. Когда дошли, то обернулись. Между колонн они увидели Олега.
Анечка поняла, что он неспроста идет за ними. Быть беде. Олег не прощал оскорблений. Олег подошёл к ним.
– Что– то ещё?– спросил его Валентин.
– Я сейчас видел, как вам тяжело подниматься. Не держи зла. Прости…
Это было так неожиданно. Валентин протянул ему руку.
– Будем друзьями!?– смотря в пол, сказал им Олег.
Он начал говорить быстро и торопливо:
– Мне никогда не было дела до чужого горя, беды. Сначала от меня отказались при появлении на свет, потом « Дом Малютки», и детский дом. Закрепилось за мной слово « брошенный» а, значит, никому не нужный. Появилась агрессия, гнев. Меня били, я делал назло. Вас сейчас увидел, и понял, что есть люди, которым в десять, двадцать раз тяжелее, чем мне. Я здоровый парень вымещаю зло на ком?.. На калеках. И ты прости меня, Анечка.
– Хорошо,– тихо ответила она. У Булата Окуджавы есть замечательные строки: « Рано или поздно не будет дураков, но лучше б все – таки, если бы пораньше…»
– Да, согласен,– ответил ей Олег.
– Я была очень одинока. А теперь сразу два друга,– она отвернулась к стене и мальчишки услышали, как горько она плачет.
Она плакала долго. Из нее выходили обиды, унижения, одиночество.
– Успокаивайся,– попросил Олег.
– Все уже позади,– сказал Валентин.
– Я готова играть, хоть и не умею,– засмеялась она, и с уверенностью вошла в игровую комнату, буд то в другую жизнь.