«История в трёх лицах»

И он говорил ей: «Никто нам не нужен!»,
Голосом сиплым, бы словно простужен.
«Давай убежим и исчезнем снаружи...
И пусть нас никто не простит».

Она отвечала ему еле внятно...
Как будто бы в чём-то пред ним виновата.
Биением пульса усилен стократно
Простой сохраненья инстинкт.

А он повторял: «Обещаю все звёзды», -
На фоне которых умрут её грёзы...
Разбитое сердце, увядшие розы
Не стоят постылых картин...

Она улыбалась... «Что, может быть, если...
Они навсегда с ним останутся вместе?»
Всё прочее, в сущности, не интересно,
Коль с ней он настолько учтив.

И он ликовал, что уже не ревнует...
На крыльях любви убаюкивал бури.
Иной бы другой - за такое осудит,
Закончивши фарс-карнавал.

Но кто-то сторонний, ничем не рискуя,
Не в первый, столетних* пороги минуя,
Отметил печально: «Ошибочен всуе
Души предречённый финал».

А тот в продолженье: «Тебя не обижу.
Не нужно смотреть... Видишь? - Я же не вижу.
Но чувствую, слышу - отчаянно дышишь
В предсмертной агонии тел».

Она улетала, как будто за крышу:
То ближе, то дальше, то выше, то ниже.
Покуда немеркнущий кто-то из свыше
Случайно коснуться успел...

До боли тяжёлы свинцовые веки
И окна, что сверлят пронзающе-светлым.
Ах, если б упала с далёкой планеты!
Но сердце, как прежде, стучит,

И колется... искра надежд на рассвете,
Где рядом есть Он и счастливые дети.
И кто-то ещё... столь таинственно Третий.
Но был ли, как звали - никто не ответит.
Стирая по памяти в призрачность Лету,
История умолчит...


* рубежей