ЯБЛОНЯ У ОКНА

ЯБЛОНЯ У ОКНА
ВОСКРЕСЕНЬЕ в середине мая не походило на череду весенних дней; с минуты первой, как только солнышко проснулось, оно было другим.
Вместе с солнышком родилось и весь день в душе моей жило ожидание чего-то интересного; хотелось заглянуть, хотя бы чуточку, вперёд, но не торопился события я подгонять.

И не только этим отличался день. То появлялось, то исчезало снова солнце, а едва оно за тучами скрывалось, тут же поспешал на землю дождь; был он редким, был он мелким, моросил недолго, а потому не успевал надоедать настырностью своей.

Зато, когда ветер тучи разгонял, светило солнце ярче прежнего, радости предела не было его. А ближе к вечеру исчезли и больше не вернулись тучи; да вслед за солнцем охотно ветер скрылся. Луна могла украсить бы ночное небо, но задержалась где-то, видно, по делам.

Темнота заполнила малейшие пустоты, по улицам гуляла и в воздухе плыла. Не любила, панически боялась она светящихся окон и фонарей.

ЧЕРЕЗ ОКНО не получалось уловить, что там скрывалось, за стеклом, и что за тайну обещал мне день раскрыть хотя бы в поздний час. Час этот, кажется, настал… Шагнул я за порог своей квартиры, а через пять ступенек переступил порог подъезда.

Стояла ночь не по сезону тёплая и отчего-то непривычно тихая; тут же приняла она меня в объятия свои. Почти как в сказке я чувствовал себя, боялся тишину нарушить; да и с чего бы мне шуметь, когда соседи спят.

И тут я, кажется, понял, чего же от меня весь день скрывало воскресенье. Из квартиры угловой, из крайнего окна, на яблоню раскидистую свет падал, и к окну тому тянулись ветки, что в цвету весеннем пребывали не первый день.

Стояла яблоня, я видел, днём смиренно, покорно пчёл к нектару ожидая. И ни за что бы не подумал, что заглянуть мечтает яблоня в окно, увидеть там желая…

Чего же можно за ним было увидеть так, чтоб ночью можно лишь насмелиться, при свете электрическом, а не дневном, да так, чтоб любопытство своё скрыть и от подруг-деревьев, и от людей?

Но, видно, романтическая душа той яблоньки нашёптывала ей, красивее как можно показаться пред окном, на подоконнике которого (потом я уточнил) лимон созрел и о котором под яблоней сидевшие старушки судачили с утра и до обеда. Дескать, фрукт заморский, не торопился плодоносить, а тут обрадовал хозяйку за ожидание-терпение, через много лет её вознаградил.

Обидно стало яблоне за бабушек-старушек, которые привыкли к яблоневому цвету, и уже его не замечали будто, и не восторгались ароматом. С нетерпением дождавшись темноты, потянулась яблоня, как я уже заметил, к окну - лимоном любоваться. А как увидела и охладела, интерес её практический угас: о, да, большой лимон, и, может быть, красивый, кто бы спорил, но из него варенье же не сваришь сладкое - такое, как из яблок, которые по осени созреют.

И теперь, в окно заглядывая, яблоня тихонько рассуждала (а я стоял и слушал, почти что не дыша), что плод заморский ей не соперник и что бояться его яблоне не след.
С яблоней охотно согласился свет из окна, который и позволил за лимоном тайно подсмотреть.

А УТРОМ ЯБЛОНЯ весёлая стояла, приветствуя и солнце, и меня, а я был счастлив тем, что ночью посмотрел-послушал. Когда бы я узнал о ревности плодовых: сибирской яблони к заморскому лимону. Лимона не было мне жаль – ближе мне яблоня соседская была: цветущая, красивая, родная, она стояла, что невеста в платье белом, готовая к тому, чтоб к осени родить во множестве плоды. Богатое цветение её об этом говорило!

Иван СКОРЛУПИН, Петропавловский район Алтайского края. 18.05.2011 г.