УТРО ЛЕНИВОЕ

УТРО ЛЕНИВОЕ…
ЛЕНИВО УТРО НАЧИНАЛОСЬ, оно почти не развивалось. Калина под окном слегка качалась, раздумывая о чём-то о своём. Одуванчик, под калиной приют нашедший, не знает, чем ему заняться, пока росинки дремлют на парашютиках его.

Под калиной же сиамский благородный кот, привыкший к вольной деревенской жизни, на скамейке сонно развалился, пока не заняли её бабуси, телесерию очередную в деталях обсуждая про сказочную жизнь и бедных, и богатых.

До солнца пчёлка на калине сладко дремлет, убаюканная запахам её цветов. Не урчит пока мотором под берёзой, что слева от калины, соседская автомашина; не пришла пора спешить ей по делам с хозяином. А на зеркале машины тихонько примостилась трясогузка, ожидающая солнца первый луч.

Спозаранку до хрипоты накукарекавшись, на жёрдочке в сарае вновь прикорнул петух, и куры не решаются его тревожить своим кудахтаньем пустым.
Воробышек, спустившись на кустарник по соседству, удивлённо вертит головой, и то ли озадачен он, то ли просто отдыхает, мне не понять.

Оглохшая от постоянных вечерних пинков прохожих дверь подъезда перестала хлопать, отдыхает она, камнем прижатая к стене.

На клумбе у соседнего подъезда невидимым калачиком свернулся ветер – некуда и незачем ему спешить, потому что накануне норму он пробежки по деревне выполнил с лихвой.

Облаками серебристыми пока не разукрасилось чрезмерно голубое в эту пору небо; но всё у него сегодня впереди.

ПОЧТИ ЧТО В ДРЁМЕ ДВОР; вероятно, накануне долго он не спал, любуясь в полночь звёздами далёкими и поджидая падение звезды, чтоб загадать желание на новый день, в котором место будет шуму летнему и говору людскому. И крику-плачу детскому, и капризам же малюток.

А вот и первая каприза! В летних туфельках во двор спустившись, с радостью неописуемой малыш забрёл не то чтоб в небольшую, но всё же лужу, что дождь оставил не далее дней двух назад. Стоя в этой луже, малыш торжественно кричал своей мамаше, которая на лестнице отстала от него:
- Скорее, мама, сапоги давай! Лужу я нашёл живую!
Он принялся плясать, разбрызгивая воду грязную на землю и себя.

Выскочила мамка из подъезда, наподдавала сгоряча парнишке, и тот орать принялся, сколько силы было в его лёгких в тот момент.

Удивлённо качнула ветками калина, услышав причитания плаксивые мальца. На своём веку она их слышала не раз, но едва ли привыкнуть сможет до степени такой, чтоб остаться равнодушной могла к такой картинке.

И ТУТ ПРОСНУЛОСЬ УТРО, как будто по будильнику. Опять петух прокукарекал, испуганно чирикнул воробей, дверь, освобождённая от камня, так хлопнула вослед мужчине, что кот сиамский со скамьи шарахнулся, да под нею же притих.

Двор приходил в движение, и когда он ветер разбудил, тот, встрепенувшись, подхватил на радостях семянки-парашютики одуванчика того, который росинки на себе держал до первого луча, понёс их, как привет друзьям, по белу свету.

Луч солнышка сопровождал полёт, счастливый тем, что может он летать на парашютике…

Иван СКОРЛУПИН, Петропавловский район Алтайского края.