На рыбалке

- Какие вы, оказывается, умнявые. Даже дураком себя начал чувствовать среди вас. Передо мной, что ли, светлоголовыми-то притворяетесь? - долго слушая разглагольствования двух своих друзей об устройстве мироздания, вставил своё критическое словцо Валера, точнее, Валерий Викторович, грузный мужчина лет под пятьдесят.

Когда-то давно, в счастливом и безмятежном детстве, те два года, на которые он был старше своих друзей по двору, Петьки (ныне Петра Николаевича, заводского адвоката) и Тольки (Анатолия Александровича, завгара автобусного парка) имели весьма значительный перевес, чтобы быть лидером в этой троице. Свою дружбу с детства они как-то умудрились сохранить до седых волос у Петьки, плеши у Толика и Валеркиной лысины.

Уже конец июля, а им только первый раз в это лето удалось вместе на рыбалку вырваться. То некогда всем было, то Петю жена не отпускала.

"Не пущу, и не мечтай даже, - ругала она его. - Нажрёшься опять с ними, как свинья, три дня выхаживаться потом будешь. Валерка-то вон какой боров. В его брюхе литр водки как рюмочка будет, а ты с четвёртой стопки на ногах не стоишь".

Несколько часов назад они приехали с ночёвкой на загородное озеро - своё любимое место. На костре в котелке уже закипала водичка. Толя запустил в него картошку с морковкой и почистил первых пять рыбин - трёх плотвичек с ладонь и двух карасиков чуть побольше. Пете пока не везло, даже не клюнуло ни разу.

- Да ладно тебе, Валера. Перед кем здесь выпендриваться? Мы ж за эти сорок с лишним лет как облупленные друг перед другом стали, - насаживая свежего червячка, специально для этого надев на нос старые очки-телескопы, предварительно вытерев стёкла о старомодные, выцветшие плавки, стал оправдываться Толик. - Тьфу, гадство, правое очко опять вылетело. Ну, всё, теперь и не найдёшь, - шарил он руками по траве. - Это умный дураком может притвориться, а дурак умным - вряд ли. Стой, не топчись здесь, очко моё затопчешь... Ага, нашёл, слава Богу!..

Анатолий Александрович уже успел овдоветь три года назад. Сегодня - это пожилой мужчина, высокий, как дядя Стёпа, и худющий, как Кощей Бессмертный, имеющий троих взрослых детей и уже четырёх внуков.

Радости не было предела, улыбались не только их хмурые до сего дня физиономии, но и души, бывшие когда-то чувственными, но успевшие уже изрядно зачерстветь. Вечные проблемы на работе и тяпом-ляпом залатанный, прохудившийся домашний быт - всё сразу ушло куда-то в туман и моментально забылось. Ощущалось чувство полнейшей свободы, она выпирала у них изо всех телесных отверстий. Даже седой Пётр Николаевич, подкаблучник с тридцатилетним стажем, самый первый в городе скромняга, семьянин до мозга костей, успел за это время так расслабиться, что уже четыре раза своим писклявым голоском ни за что, ни про что обложил матом Анатолия, да так смачно, что числом этажей, наверно, переплюнул какого-нибудь бывалого боцмана балтийского флота. Пребывая в глубоком удивлении, не ожидая этакой прыти от своего высококультурного друга, Толя даже забыл на него обидеться.

- Мы же всего лишь гипотезы свои выдвигаем, а это и дуракам позволительно, - оправдывался перед Валерой Петя за себя и за Анатолия. - Правильно я говорю, Толян? Ты помешивай, помешивай, а то подгорит. Эх, луку забыли взять, жалко...
- Оп-па, шестая попалась, окунишко. Ну и хватит пока, пора начинать, - бросив окунька к костру, пошёл Валера за первой бутылкой, охлаждающейся в специальной сетке в воде у берега. - Ах, хорошо-то как, пацаны! А?! Вот оно где, счастье-то человечье! Ловите момент, друганы.

- Ну, будь здрави, - произнёс тост бывший лидер, сидя в позе Будды перед символическим столом из газет, сервированным копчёной колбасой, варёными яйцами, малосольными огурцами и прочими яствами, распластав на ноги своё огромное пузо и положив на него для удобства, ближе к пупку, пару огурчиков с ломтём ржаного хлеба. - Целый год я ждал этого блаженства. Пора, наверное, Толян, рыбёшку закидывать. Только не пересоли, как обычно. - командовал он, изображая своей позой турецкого татаро-монгола.

- Ну, между первой и второй, как говорится...

- Я вот, Толян, так до конца и не понял, нашли они этот бозон Хиггса или нет? Слухи ходят, что нашли, но что-то особую радость от этого никто не выказывает. Чего же тогда эта частица Бога дала им, интересно? Чё-то они там темнят, мне кажется, - высказался Пётр, желая продолжить начатый разговор на научную тему.

- Какой бозон, придурки? Нет никакого вашего бозона и не будет! Я, хоть всего лишь простой бухгалтер, и то давно знаю, что нас, уже целое поколение, считай, попросту дурят этой Теорией относительности, - встрял в разговор лидер, весящий сто сорок кило и постоянно чего-нибудь жующий. По своему строению его череп был похож на грушу, в сужающемся месте которой давно образовалась блестящая лысина.

- Хи-хи! Не смеши моё лицо, оно и так смешное. Ещё один умник выискался, - прикуривая сигарету от головешки из костра, кинул ехидную реплику плешивый Толик.

И он не кривил душой, физиономия у него действительно была довольно забавной. Нос картошкой, брови светлые, едва заметные, резко изогнутые, как крылья чайки, а выражение самой оригинальности в её спокойном состоянии словно навсегда застыло в стадии глубокого удивления. Глазки маленькие, как пуговки, постоянно слезящиеся. При улыбке кожа на лице сморщивалась, становилась неприятной, похожей на кожу шеи у черепахи. Эти глазки-пуговки сразу сужались до щёлочек, и внешний облик Толика становился похожим на эскимоса.

- Ты чего тут лыбишься, Кощей Скелетович? Я над вами не ржал, когда вы с Петькой передо мной умными глупостями обменивались, - чистя на животе варёные яйца, упрекал друзей Валерий Викторович. - Вы хоть знаете, сколько бабла туда вбухано? Для седовласых мечтателей от науки забаву в ЦЕРНе устроили. Несколько европейских стран скинулись не жадничая. Пусть, мол, теоретики лучше под землёй в этом адронном коллайдере ковыряются, дескать, ради мира на земле стараются. К этому баблу столько халявщиков присосалось, что они готовы ещё лет двести ваш бозон искать, жуя сопли, лишь бы деньги платили. Настоящую-то науку каждый у себя дома делает, и хрен кому чего покажет - конкуренция! Скорее вот из этого озера на удочку лох-несское чудовище выловишь. Да ну вас, тоже мне, нашли тему для разговора, академьё отбракованное. Давайте уж лучше о политике побазарим, - внёс предложение на рассмотрение с горящими глазами на толстом, лоснящемся от пота лице бывший главарь тройки.

- О какой, о внутренней или о внешней? - сразу оживился Петя. - Если о внутренней, то тут и базарить уже нечего, всё давным-давно разворовано. Кто был в нужное время поблизости от кормушки и не постеснялся воспользоваться моментом, тот всё и прикарманил. Сейчас эти хапуги во много раз приумножили свои состояния, а ты, как был валенком при ваучере, так им и остался, - иронично усмехаясь, подковырнул его седой адвокат.

- Ну-у, пошло, поехало! Сейчас Петруха начнёт свой гнусный пессимизм по всему озеру размазывать, - пробурчал Толик.

- А что, я не прав, может? - разошёлся Петя, - Заграбастали все ресурсы в свои жадные частные руки, уже ни одна отрасль не развивается, кроме добычи нефти и газа. А мы только молча сопли жуём, отсчитывая мелочь на проезд в своих дырявых карманах.

- Ладно тебе, Петя- петушок! Раскукарекался тут, настроение только портишь, - притормозил его разглагольствования лысый лидер. - Плохо ли тебе живётся? Сидишь на приличном окладе, протирая штаны в своём кабинете, а ещё чего-то фунькаешь тут. Я вон давно спокойно спать не могу, боюсь, тюрьма по мне плачет. Начальство заставляет вести двойную, а то и тройную бухгалтерию. Не хочешь, мол, рисковать - увольняйся, бухгалтеров нынче, как грязи. Толян тоже боится под сокращение попасть. Кому мы нужны со своим предпенсионным возрастом? Висим, болтаемся, как три сопли над пропастью, а до пенсии-то ещё ого-го сколько. О политике поговорили, и будя! Пора теперь о чём-нибудь другом. Чё сидишь, давай по чуть-чуть перед ухой-то, - командным тоном предложил он Толику.

- Поговорили, называется, - пересаживаясь поудобнее, продолжал брюзжать Петя. - О чём другом-то, бюстгалтер ты лысый? Лучше не сыпь мне соль на рану, а то я сразу бешеным становлюсь.

- Ну хватит уже, Петро, в самом деле, - снимая котелок, нервно хлопая веками глаз, увещевал его Кощей Скелетович. - Никто же с тобой не спорит, все солидарны. Чё толку из кожи-то вылазить, если от нас всё равно ничего не зависит?

- Действительно, чё ты сразу завёлся-то с полуоборота? Меняем пластинку, давайте побазарим о чём-нить другом. О музыке, хотя бы, - набив полный рот закуски, эмоционально жестикулируя руками, в которых наготове держал малосольный огурец в одной и помидорину в другой, генерировал темы для разговора Валера.

- Ах, хороша ушица! А ты чего, Толян, себе ухи-то не положил? Готовил, готовил, а сам не ешь?..

- Ну, о музыке, так о музыке, - подставляя свою кружку под разлив с расплывшейся улыбкой во всё лицо, начиная уже хмелеть, согласился Пётр. - Чего так помалу плескаешь? Лей больше, пока моя жена не видит. Что-то меня от одного запаха этой водяры всего передёргивает. Из-за одного глотка даже морщиться не хочется?

- Мне, например, уже все эти Киркоровы с Басковыми надоели - во где сидят, - откровенно признался Толя, разливая по третьей, - хуже горькой редьки стали. Как только увижу ихние рожи по ящику, сразу канал перещёлкиваю. Ну, за тех, кто в море! Аххрь, хорошо прошла! Что-то я уже и ухи не хочу - объелся. Потом попробую, когда малость кусочки в животе улягутся, - закусив кружком колбасы, объяснился Толик. - Тебе бы, Валера, скупнуться на помешало. Скользкий весь стал, как жаба. Я тоже сейчас окунусь, пожалуй.

- Чё ты её обоняешь? Выпил залпом не нюхая - и все дела, - учил правильно пить водку бухгалтер Валера адвоката Петю. - Посмотришь, как ты пьёшь, и никакой водки уже не захочешь.

Поднося ко рту кружку, Петю несколько раз всего передёрнуло. Наконец, брезгливо сморщившись, замахнулся он выпить залпом, но поперхнулся и закашлялся. Из ноздрей сразу выдулись пузыри, из глаз потекли слёзы, а изо рта слюни.

- Фу-у, какая гадость противная, - размазывая ладошками по лицу свои выделения, ругался он, скривив физиономию так, словно соляной кислоты проглотил.
Лицом и фигурой Петя сильно смахивал на знаменитого киноартиста, Евгения Леонова, только голос имел писклявый и гнусавый, а на голове вместо плешки у него была давно не стриженная копна спутанных, как пакля, седых волос. - Зараза поганая, аж из ушей, кажись, потекла. Всё равно я тебя, гадина, в нутро запихаю, - выпил он остатки со второго захода. - Какую же отраву стали делать - в рот не вломишь. На конском навозе, что ли, настаивают?

- Да ты и по молодости всегда так пил, никогда в тебя хорошо не лезло, - упрекнул его толстый главарь банды. - На заводе всю жизнь работаешь, а пить так и не научился.

- Ну ты, учитель, шибко умным стал, как я погляжу, - огрызнулся Петя. - Ответь мне тогда, раз уж ты вумнее вутки стал. Кто вот эту песню поёт, а то я забыл. В ней и смысла даже никакого нет, два слова всего повторяются, а музыка ритмичная такая, приятная, ноги сами в пляс так и бросаются. Он там поёт: "Позищен намба ван! Девочка моя, где ты? Девочка моя, где ты?" - задал вопрос Петя, пританцовывая на травке в такт своей мелодии.

- Ха, кто ж эту песню не знает? Это Кай Метов поёт. Называется - "Милая моя, где ты?" - сумел едва выговорить с набитым ртом пузатый бухгалтер.

- Ага, и я её слышал, - поддакнул Толик, замурлыкал мотив и тоже затанцевал, виляя с большой амплитудой своим худым тазом, семеня длинными ногами вокруг костра.

С усилием воли поднялся с позы Будды и толстяк, встав для этого сначала на коленки, попутно схватив со стола варёное яйцо. - Милая моя, где ты?, - забасил он с набитым ртом, и поскакал Лезгинкой вокруг костра, с гордостью тряся своим огромным брюхом. Петя уже порядочно пьяный, с заплетающимися ногами, мог танцевать только плечами и головой, которая моталась у него на шее, как на верёвке.

- Позищен намба ту, милая моя, где ты? - заорал в экстазе Кощей Скелетович и ещё больше увеличил амплитуду качания худых бёдер, изображая вращение на них хулахупа. Старые плавки, растянутые у него снизу до такой степени, что, того гляди, всё хозяйство вывалится, спадали с тощего тазобедренного сустава, он их постоянно поддёргивал, продолжая танцевать вместе с друзьями детства вокруг костра.

Оргия продолжалась минут десять. Вся троица горлопастила эти три слова припева совершенно в разных тональностях. Получилось трио под названием "кто в лес, кто по дрова", но всем нравилось, все танцевали кто как умел, перемещаясь вокруг костра. Винни-Пух вприпрыжку на соломенных ногах тряс головой так, что она готова была оторваться от шеи и укатиться в озеро, Кощей Скелетович в своих постоянно сползающих плавках крутил хулахуп, тряся кулаками на вытянутых руках, а лысый Мамонт выделывал Лезгинку в семейных с цветочками трусах по колено, пошитых по индивидуальному заказу специально для слона.

- Фу-у! Ну всё, тема музыки закрыта! Умаялся я уже что-то, - плюхнулся мощной задницей главарь банды в пяти сантиметрах от сервированного стола, и, усевшись опять в свою любимую позу, сразу начал накладывать закуску себе на пузо. - Классную дискотеку устроили, жаль видеокамеру никто не захватил. Потом бы поржали.

- Уй, я над тобой угорал, как ты пузом тряс, чуть не обдулся со смеху, - присел на корточки к столу Толик, поддёрнув плавки. А Петька-то совсем с ума спятил. Я уж бояться начал, как бы у него седая башка не оторвалась.

- Ну чё, ещё по одной дерябнем, да пойдём скупнёмся, что ли? - предложил турецкий татаро-монгол, нарезая копчёной колбасы.

- Не-е, я пас, - отказался Толик. - Чё-то в такую жарищу и пить даже неохота.

- Я тоже чё-то не хочу, не лезет, гадина, - сморщил физиономию Петя. - Когда рыбачить-то начнём? - возмутился он. - Только пьём, жрём да языки чешем.

- Во даёт, рыбак, - улыбнулся Валера. - Ты чё сюда, за рыбой, что ли, припёрся? Рыба в магазинах водится, а мы здесь, чтобы счастье вдыхать. Иди, рыбачь, кто тебе не даёт? Ну вы и компаньоны... Три здоровых мужика, а один пузырь доделать не можем. Чё же мне, одному, что ли, пить? Ладно, отложим до вечера тогда. Айда рыбачить, - недовольно поглядывая на недопитую бутылку, стал всё сворачивать со стола лидер...


- ... Петро, ты куда закинул? Сейчас же наши лески запутаются, сам тогда распутывать будешь. Места тебе мало, что ли? - стоя с удочкой по пояс в воде, ругался Валера.

- Чё ты возникаешь-то? Сам же ко мне залез, я давно в это место кидаю, - парировал Петя.

Процесс рыбалки пошёл полным ходом. У главаря уже обгорели на солнце плечи и грудь. На лысину он надел шляпу из газеты. За пару часов каждый наловил килограмма по два карасей с окунями.

- Тьфу, проклятье! У меня за корягу, похоже, зацепилось. Из-за вас всё, заболтали меня, - заворчал Толик. - И чё, теперь? В воду лезть, отцеплять? Пиявок своей кровью кормить? Ну уж нет, лучше я леску оборву, у меня запасная удочка есть.

- Дай-ка сюда, рыболов, - выхватил у него удочку Валера. Стал водить удилищем в разные стороны, потягивая и легонько дёргая леской. - Оп-па, пошла коряга, кажысь. Сейчас вытянем, - стал он потихоньку вытягивать. - Тяжёлая, гадина, как бы леска не оборвалась. Эх, мать честная, щука! Это же щука попалась, братцы. Вот чудо-то, щука на червя клюнула.

- Вот это фокус, - обрадовался Толя. - Надо ей в пасть заглянуть. Наверняка, она какого-нибудь малька заглотила. Огромная-то какая, килограмма на два.
- Ага, на десять, - возразил толстяк. - На полкило, не больше - щурёнок совсем. Это так кажется, когда из воды вытягиваешь...

***

- Не знаю, как вы, мужики, но лично у меня, только, чур, между нами, за эти годы совместной жизни на повседневный вид своей Тамарки настолько уже глаз замылился, что никакой реакции в сознании не возникает, - начал вдруг откровенничать Мамонт с удочкой, - когда даже она в одном неглиже по квартире расхаживает. Представляете, она в одних трусиках и лифчике, а мне хоть бы хны.

- За потенцию свою беспокоишься? Не пукай, Халера, это с мужиками часто бывает. Приелась просто, - откликнулся Петя-Винни-Пух, стараясь строить из себя бывалого. - Со мной сто раз такое бывало. Эх, нам бы сейчас сюда тройку дурочек в купальниках лет тридцати пяти, я бы посмотрел у тебя под пузом, какой ты импотент.

- Я тут недавно телепередачу по каналу "Дискавери" смотрел, - взял слово овдовевший Кощеюшка, - там какое-то племя аборигенов из Папуа- Новой Гвинеи показывали. Дикие люди! Представляете, все бабы у них там вообще без лифчиков бегают, в одних набедренных повязках - и ничего. Ихние мужики, страшные такие все, низкорослые, ещё худее меня, даже глазом на это дело не ведут, будто так и надо. Срам-то какой! Наверное, у них уже мозоль на глазах от такой порнографической картины образовалась. Как раз в это время леща копчёного ел. Ихнюю наготу увидел, аж кость в горле застряла. "Эх, - думаю, - повезло кинооператору с командировочкой! Меня бы туда, вождём ихнего племени ".

- Во-во, у меня точь-в-точь тоже самое, что и у этих страшных мужиков-аборигенов в последнее время происходит, - чистосердечно апеллировал к друзьям Валера. - Чё-то здесь не клюёт совсем. Эй, Толян, у тебя там клюёт хоть чё?

- Иди сюда, я здесь прикормил, половину батона искрошил. Жор идёт, успевай закидывать только, - позвал друга Толик. - Ну, и чё дальше про Тамаркины трусы-то? Она у тебя ничего, интересная женщина, видел однажды.

- Видел? И когда же ты её видел, интересно спросить? - сразу взъерепенился пузан.

- Давно, в прошлом году ещё. Ты меня в тот день в шахматы пригласил поиграть, помнишь? - рассказывал свои воспоминания Толик. - Я пришёл, а ты как раз в это время в ванной был. Она предложила пройти в твой кабинет. Раздевался в прихожей, а дверь в вашу спальню открытая была. Ну, а там твоя Тамара как раз в одних трусах и лифчике чулки напяливала. Я тогда чуть на задницу не сел от такого зрелища. Пялился на неё с выпученными глазами, аж рот у меня сам собой расклебянился. Забыл даже, зачем и пришёл. Что самое интересное, трусы-то на ней были точь-в-точь как у моей покойной Глаши - обыкновенные семейные трусы, розовые в горошек. Они, похоже, маловаты ей уже были, обтянули всё, в телеса врезались. Да и лифчик тоже, хоть и самый большой размер, а бюст всё равно весь наружу вылазил. Я тебе тогда не сказал, постеснялся. А чё тут такого-то? Подумаешь, - создал Кощей Скелетович на своей физиономии маску обиженного.

- И на чё там было пялиться, интересно? Трусы, как трусы, многие в таких ходят. Мода, видать, у них на такой фасон пошла, - удивился Валера. - Давай, колись, это на что такое ты тут намекаешь? - начал напирать на друга ревнивый муж. Толик уже и сам не рад был, что проговорился.

- Да ни на что я не намекаю, - стал он оправдываться. - Просто у моей Глаши точь-в-точь такие же трусы были. Она же у меня худенькая, и грудь у неё не такая большая, как у твоей Тамары. На моей эти трусы всегда висели, как вот эти плавки на мне. А у меня тогда тоже, как ты говоришь, глаз уже на Глафиру замылился. Дело-то, оказывается, вовсе не в трусах, а в том, как они на женщине сидят. Когда по моей просьбе Глаша купила себе такие же трусы, но на пару размеров меньше, она уже стала выглядеть, как твоя Тамара - облегающе. Понял? Ты попроси свою, чтобы она купила трусы большего размера, и увидишь тогда, какой эффект будет.

- То есть, ты хочешь сказать, что всё дело в трусах? Вернее, в размере этих трусов? - начал успокаиваться толстый ревнивец. - А что, может быть. Надо будет попробовать. Спасибо, Толян, за совет!

- Вы чё, недоумки? - вмешался в разговор уже давно протрезвевший Петя. - При чём тут какие-то трусы, не понимаю? Мне вот вообще по барабану, в каких она трусах. Всё равно же они лишние.

- Эх ё-моё! Это чегой-то на мне такое? - удивлённо воскликнул Валера, выйдя из воды, чтобы насадить свежего червя. - Пиявки присосались. Мать честная, сколько их тут! А я-то думаю, чего у меня так ноги чешутся. Всю кровь высосали, вампиры. Ну всё, больше я в воду не полезу, с берега ловить буду.

- Не сдирай, Валера, сейчас они запъянеют от твоей крови. В уматину будут, сами отпадут, - засмеялись над ним мужики.

- Ну чё, не созрели ещё для чарки, рыболовы? - заинтересованно закинул удочку друзьям лидер. - Пора бы и перекусить, а то я что-то уже жрать захотел, грубо говоря. На голодный желудок что-то и рыбалка не в радость идёт...

Они снова накрыли стол на травке, разлили по соточке, закусили.

- А вот ты, Халера, какой секс любишь, быстрый или медленный? - спросил вдруг Петя после чарки.

- Я?.. Я всякий люблю, - немного подумав, уверенно ответил главарь. - Секс, он секс и есть - хоть медленный, хоть быстрый, - изрёк неопровержимую истину турецкий татаро-монгол.

- Тю-у, лапоть деревенский, - махнул на него рукой Винни-Пух. - Вот ты и за столом себя так ведёшь - лишь бы нажраться побыстрее до отвалу, и на боковую, - рассуждал знаток правильного секса. - Надо же не торопясь, постепенно, каждое блюдо сначала немножечко попробовать, посмаковать, ощутить всю прелесть вкуса, ткскзть, - закатил он глаза мечтательно.

- А хрен ли тут смаковать-то? Я ща ещё соточку махну, и один весь этот общий стол опустошу, - заржал своим густым басом Мамонт. - И всё равно голодным останусь. Бабы любят сильных, а сильные любят пожрать.

- Вот и поговори с этим животным о прекрасном, - возмутился седой адвокат...

***

Уже вечерело, подул свежий ветерок, клевать стало плохо. Рыбаки уложили в куканы свои уловы и положили в воду у берега, рядом с водкой. Прибрали поляну от мусора, натаскали сушняка для будущего костра и приготовились ставить палатку.

- Смотрите, едет сюда кто-то, - пропищал своим голоском Петя, тыкая кривым пальцем в сторону шоссе. - Кого это нечистая сюда тащит, интересно? На "Лендровере", похоже, катят.

Этот гнусавый возглас застал всех врасплох. Троица сразу побросала свои дела и уставились на подъезжающих гостей. Джип остановился всего метрах в пятнадцати от лагеря рыболовецкой артели, и из него вышли две женщины бальзаковского возраста. Мужики пулей бросились напяливать на себя штаны.

- Привет рыбакам! Ну как здесь, клюёт? - спросила высокая блондинка в коротеньком сарафанчике, подол которого прикрывал её трусики почти сантиметров на восемь.

Минуты три мужики стояли с открытыми ртами, часто моргая глазами, ставшими размером с монету в один доллар Томаса Джефферсона. Специально скорчить более глупое выражения лица никто из них не смог бы при всём желании. Они посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: "Откуда такое счастье привалило?"

- Аллё, гараж! Вы чё, глухонемые? - стали женщины подходить ближе. - Мы тут хотим пикничок с ночёвкой устроить рядом с вами. Вы как, не против? Бухать с нами будете?

Мужики снова переглянулись, стоя на полусогнутых ногах, но продолжали молчать, словно языки проглотили. Наконец, главарь маленько очухался и жадно сглотнул.

- А вы что, одни? - самопроизвольно вылетел из него самый животрепещущий вопрос. Перестав узнавать свой вдруг осипший голос, Валера на всякий случай прокашлялся в кулак. - А где ваши... гм... извиняюсь, мужчины?

- А-а, вон что вас тревожит, - заулыбалась сразу длинноногая блондинка. - Не беспокойтесь, наши козлы дома остались, стиркой занимаются, а мы с Натахой вот решили ночку на природе провести. Не поможете нам провиант выгрузить?..

- Вот это мы влипли, пацаны... Канать надо скорее отсюда, - зашептал в панике Петя, таская из машины чужие коробки. - Задом чую, скоро ихние мужики сюда нагрянут. Приревнуют, не дай Бог, поздно тогда будет.

- Ага, а куда канать-то? Они на машине, далеко не уканаешь, - удивил Петю своей рассудительностью Толик.

- Да вы не бойтесь нас, мужички. Мы бабы тихие, не кусачие, - засмеялась вторая дама, брюнеточка Натаха, чуть пониже ростом и немного постарше первой леди.

- Куда ж вам столько еды-то? Тут на целую неделю хватит, - осмелился спросить лысый главарь.

- Сейчас ещё три девахи подъедут. Торжество у нас, Натаха с зоны сегодня откинулась. От звонка до звонка весь пятерик оттянула, обмывать будем, - радостно объявила блондинка, ничуть не сомневаясь, что эта новость окажется такой же радостной и для мужиков рыбопромысловой артели. Но от этого радостного известия у всей троицы резко подкосились ноги в коленях.

- Поздравляем вас, мадмуазель, - запищал Петя своим визгливым и гнусавым голоском. - А мы как раз удочки собирались сматывать. Второй день здесь торчим, нарыбачились по самы ухи. Нас дома жёны ждут, мы ж семейные, ткскзть.

- Вы чё, как не родные, мужики? В штаны навалили, что ли? Ну выпейте хоть по стакану за Натахину свободу, - пристала к ним блондинка в коротеньком халатике.

- Ни-ни-ни! Никак не можно, а то на автобус опоздаем. Так что, извиняйте, милые дамы, в другой раз как-нето, - корча из себя придурка, пропищал адвокат. - Ну чё стоим-то? - обратился он к мужикам, продолжающим стоять истуканами с открытыми ртами. - Опоздаем ведь.

- Надо же, как за эти пять лет мужики изменились? - удивилась освободившаяся из мест не столь отдалённых красотка Натаха. - А то остались бы ещё на ночку, вам с нами пятерыми весело было бы.

После такого предложения мужики за считанные минуты смотали удочки, упаковали свои рюкзаки и рванули так, что только пятки засверкали. Эти шесть километров по бездорожью с тяжёлыми рюкзаками за спиной они покрыли марафоном за каких-то полчаса, ни разу даже не оглянувшись. Только уже на автобусной остановке троица смогла перевести дух.

- А чего мы убежали-то, мужики? А? Баб каких-то испугались, - удивлялся Валера больше самому себе, вытирая обильный пот со лба. - Так драпанули, что две непочатых бутылки водки и весь свой улов в воде у берега оставили.

- Щурёнка жалко. Впервые в жизни щуку поймал. Я ещё и очки свои там где-то оставил, - жаловался Толик. - Курицы какие-то, явно не из нашего курятника, шибко уж наглые... А та беленькая курочка-то ничего была, как раз под мой рост, - заулыбался он, превратившись в эскимоса.

- Ну дык, может, вернёшься тогда? - возмутился Петя. - Я, можно сказать, вас, придурков, от рабства спас. Посмотрите на себя, один - лысая вздувшаяся опухоль, другой - шкелетина плешивая. Гиганты секса...

- Ну, ты, Петя, артист! Герой, быстро в ситуации сориентировался. Респект тебе и уважуха, - пожал ему руку Кощей Скелетович. - Чё бы мы без тебя делали?
- Кто их знает, чего у них на уме? - усевшись на травке в теньке за деревом, размыслил толстяк. - Да и рискованно, на винт можно легко намотать. Нет уж, в нашем возрасте от таких женщин одни проблемы. Хрен с ней, с твоей щукой. Можно считать, ещё легко обделались. Чё бы такого мне теперь своей Тамарке наврать, почему я без рыбы приехал?

- Если правду скажешь - или не поверит, или засмеёт, - советовал своими рассуждениями Толик. - Скажи лучше, что вернулись досрочно, потому что не клевало совсем. Рыба, мол, в озере вся сдохла...

***

За несколько дней до Нового года троица собралась на квартире вдовца на мальчишник, дабы подвести итоги года и поздравить друг друга с наступающим Новым счастьем. За кухонным столом, сервированным разнообразными закусями, выпили за уходящий.

- А помните, как летом мы от молодых девок с рыбалки драпанули? - улыбаясь во весь рот, спросил друзей Пётр Николаевич. - Вот же мы придурки, от такого удовольствия сломя голову убежали. Эх, сейчас бы их сюда...

- Да уж, такая везуха нам теперь вряд ли когда подфартит, - с печалью проговорил хозяин квартиры. - Лохонулись по полной. А всё из-за тебя, между прочим. Это ты сразу в панику-то бросился, и нас с Толяном своим страхом заразил.

- Да полноте вам! Тоже мне, хахали нашлись, - наливая в рюмки, взял слово лидер. - Не от них мы бежали, а исключительно от самих себя. Всё, отпердели мы своё, братишки. Видать, дожили-таки до мудрого возраста, когда не только сознание, но и самый главный орган чувств, заднее место, приказывает бежать от всякого грешного соблазна. Я и от лопатника, набитого баксами, лежащего на лавочке в пустынном сквере, точно так же бы сиганул. Уверен, верни сейчас сюда тот момент, мы поступили бы тютелька-в-тютельку. Предлагаю, пацаны, выпить за эту рыбалку, обозначившую наш переход в мудрый возраст!..