ночь совы

НОЧЬ СОВЫ

На улице было тепло. Новый год шел по центральной улице большого города. «Сейчас пройду несколько остановок и сяду в метро!» - думал новый год, озираясь по сторонам.
С виду он выглянул очень даже по-человечески. Мужчина от 22 до тридцати лет. Не маленький и не большой, не худой и не толстый…Средний.…Чуть ниже среднего.
« Ниже среднего…» - мелькнуло у Нового года в голове.
« И легкая форма одежды» - добавил он уже вслух, обращая внимание на прохожих.
Новый год сам был в легкой куртке. Если бы его увидел, какой из прохожих со спины, то принял бы за подростка. Его теплый проницательный взгляд выдавал в нем пылкого юношу. А авантюризм, с которым он наблюдал за всем ярко-происходящим: когда глазел на ликующие компании молодежи, причудливое расположение огней, красивое светящиеся окно, влюбленную пару и одиноких незнакомок – подчеркивал его молодую душу.
Он и сам был напротив пошалить. Пинал ледышки попадавшиеся на его пути, наталкивался на случайных прохожих, поздравлял с новым годом понравившихся ему незнакомок…Поздравлял со своим годом! А на улице было не по новогоднему тепло.
Действительно, глобальное потепление в России давало о себе знать и в Западной Сибири. Ледовые городки и горки отошли в прошлое. На улице было не очень холодно. Устроители праздника не смогли поработать со льдом, снежные фигуры таяли.
«Что у нас тут? Ага – елка стоит!» - обрадовался Новый год, выходя на центральную площадь.
Недалеко от проспекта, в центральном парке возвышалась елка! Висели праздничные огни, и слышалась музыка. Постояв немного Новый год, сделал три глубоких вздоха. На втором вздохе и выдохе показался пар изо рта молодого человека, а после третьего вздоха морозец усилился, и с неба посыпались сухие приветливые снежинки.
«Сколько открытий! Если бы люди умели читать по снежинкам, то набрались бы не мало идей! « - так думал молодой человек, размышляя на большой площади. Машины пролетали со свистом как трассирующие снаряды, стараясь во время доставить своих хозяев до новогоднего стола.
« Сегодня день открытых дверей!» - подумал Новый год и взглянул на подножия большого здания, где располагалась Академия Архитектуры.
Он принялся обходить площадь по периметру. Вокруг нее было столпотворение зданий. В этой очереди был один из самых больших в мире - оперный театр, Мэрия, Краеведческий музей, Нью-Йорк пицца, супермаркет, банк, Часовня – центр России,
Ночной клуб, Итальянское посольство, множество мелких магазинов: от ювелирного до книжного…Четыре входа и выхода из Метро, парк, сквер, и даже Писательская организация.
Малый перечень перечисленного, с новогодней возней запоздавших к себе домой покупателей, как и огненная повсюду реклама – смешивались с Новогодней атмосферой, летающей в воздухе вместе со снежинками.
«Скучно! Скучно! Скучно! – закрутилось у молодого человека в голове.
«Дома, машины, здания, административные здания, люди, курящие люди, серые дома, серые люди, веселый смех….Нет этого мало…Ребенок с мамой…Шарик в руке…Новый год – светящаяся гирлянда….Это хорошо, что повесили светящуюся гирлянду.…Но почему: Новый год 2007! У меня, что нет имени? Мало детей.…Пусть будет больше…»
Новый год стал более эмоционален…Скоро ему на встречу попадались одни только дети, ему даже стало казаться, что он выглядит их взрослее. Но это были взрослые, просто они вели себя по детски. Смеялись над каждой ерундой, обращали друг на друга внимание и весело общались с незнакомыми, другими детьми.
Какой-то мальчик, стоящий у перехода в метро заискивающе посмотрел Новому году в глаза. У волшебника сжалось сердце. Очень много людей и животных в этом городе нищенствовали. Они и представить не могли праздничный стол и украшенную елку, они ничего не знали о волшебном мире.
«Как тебя зовут? – съедал мальчика своими синими глазами Новый год, его глубоко посаженные глаза, мужественный подбородок и выразительный тонкий нос – в вечернем свете выглядел магически привлекательно.
« Кузя!» - ответил мальчик и сразу попросил мелочи, чтобы доехать до дома. Он сказал, что у него отобрали деньги другие подростки. Новый год знал, что это была неправда, он прочитал его маленькую судьбу. Но правда была не лучше. Однако этот маленький сорванец часто выбирался в центр и шатался здесь по улицам.
Меня тоже зовут Кузьма – протянул ему руку молодой человек и они познакомились.
«Скажи мне Кузьма! Если бы у тебя было много денег – чтобы ты с ними сделал?»
Мальчик подозрительно посмотрел на теску, но доверяя ему сразу ответил – «Я бы купил себе счастье!»
Новый год раскрыл ладонь и поймал несколько снежинок, пока они таяли, он успел прочитать несколько прогнозов. В каждой снежинке в ее ледяных кристаллах и на плоских ребрах были начертаны письмена. Записи эти повторялись, и можно было ловить новые и новые снежинки, столбы расшифровать нужную тебе голограмму.
Нового года не интересовали изобретения современного мира и будущее того или иного предприятия. Слишком много в городе было строительства, деловой жизни. Как всегда присутствие деловых и хозяйских взглядов на эту жизнь с явным отсутствием взгляда на развитие культуры, искусства, творчества и ученых разработок, направленных на развитие гуманного человечества – делало картину серой и печальной.
« А вы не знаете дяденька, куда подевались взрослые?» - напомнил о себе мальчик.
«Так вы дадите мне десять рублей – мне нужно доехать до дома!» - снова обратился он к молодому человеку.
«Конечно, я дам тебе на проезд.…А что ты действительно заметил, что в городе нет взрослых?»
«И еще все здания как будто оплавились.…Смотри!» - он хихикнул, некультурно тыкая пальцем в сторону оперного театра, напоминавшего теперь сказочный замок. Машины уже не мчались, а музыкально скользили по проспекту, а огромная надпись из лампочек. С новым 2007 Годом, вдруг превратилась в поздравление: С Новым годом Кузьма!
«Смотри!» - С восторгом воскликнул маленький сорванец, и Новый год тоже перестал себя чувствовать дяденькой.
« Побежали, посмотрим – что дальше?!» – предложил он уже по свойски Новому году, не видя между ним и собой возрастной разницы.
« Настоящее волшебство будет ждать тебя дома!» - остановил подростка Новый год, уж он-то знал, что сдержит обещание.
Подросток из неблагополучной семьи почему-то поверил незнакомцу и взяв деньги на проезд стал спускаться в метро.
« А почему Новый год назвали Кузьмой?» – крикнул мальчик, задержавшись у дверей метрополитена.
« Потому что я не две тысячи седьмой, а ты не тысяча девятьсот девяносто пятый!» - авантюрно засмеялся новый год и мальчик все понял.
Кузьма посмотрел на призрачные замки вокруг себя и в полную грудь вдохнул морозного воздуха.
«Сегодня ночь открытых дверей. Единственный день и ночь в году, когда весь волшебный мир обращает на землю внимание и смотрит – доросли ли жители земли до больших высот.
Жители земли ставят в домах елки и вызывают деда Мороза, запускают в небо праздничный фейерверк. Фейерверк очень похож на звездопад, на большие игры вселенной, поэтому жители волшебного мира благодарны за эту, на них придуманную пародию. А елка – символ вечности, вечно-зеленая, напоминает жителям вселенной о том, что на земле в курсе о постоянстве, о существовании лучшей грани времени, его свободном полете!
Новый год поймал нужную снежинку и стал читать текст песни:

«Новый год слетает с неба
Или из лесу идет,
Или из сугроба снега
К нам приходит Новый год?!

Но всегда бывает чудо –
На часах двенадцать бьет!
И неведомо откуда –
К нам приходит Новый год»

«Хорошо придумано!» - обрадовался Новый год и стал спускаться в метро, напевая текст песенки.
Его еще ожидали веселые новогодние каникулы, где он обещал всему волшебному миру просмотреть все новогодние утренники и праздничные мероприятия. Дал он согласие и на незначительное посещение корпоративных вечеринок. Должен был с особой тщательностью проверить искусство изготовление снежных фигур в сквере у той же площади и открытие ледового городка на набережной.
Впрочем, он уже знал, что победит огромная снежная сова. Она станет самой счастливой, распластав свои снежные крылья в свете гирлянд и фонарей сквера. Мастер окажется настолько талантлив, что ему удастся передать полет и легкость снежной фигуры!
И только сотрудники картинной галереи будут удивляться прилетевшей неизвестно откуда и поселившейся под окнами их огромного здания дикой совы. Они будет бросать ей кусочки колбасы, пока сова с гордостью чистит свои перышки на одной из еловых веток, благородных ровно посаженных елей у грациозных оград старого здания.
Этот живой знак тоже был прописан в снежинках, впрочем, как и имя мастеров. Это не секрет, что волшебным мирам давно все было ясно – кто из людей на что способен.
Новый год посмотрел на темное небо, смешанное с чистотой летящего снега, ему нравилось, что ангелы щедро просыпали свои перья. Он сел в метро и понесся под городом, скоро вагоны полетели над застывшей рекой и далее до Марса. А молодому человеку очень понравилась мечта, которую люди уловили в пространстве и сочинили на музыку слова. Он снова стал напевать..

« Он наверно жил снежинкой!
На какой-нибудь звезде.
Или прятался пушинкой
У мороза в бороде….»


ПАРК ГУЛЛИВЕРА (фантастический рассказ)

Была зима. Снег падал, падал, заваливая крыши домов, нагромождая во дворах пышные сугробы, и город превращался в сказку. В этой части города было особенно уютно.
Желто-выбеленные пятиэтажки с полногабаритными квартирами и снаружи выглядели по графски шикарно. Карнизы, балконы на декоративных архитектурных подпорках.
Во дворах к чугунным оградам примыкали арки. На арках были надписи: Алиса, Гулливер…
Каждый раз, попадая в лабиринт близлежащих городских улочек рядом с этими необычными дворами, в коих и детские городки были дизайнерски решены очень интересно, Владислав словно чувствовал магическое кольцо. Дело в том, что стоило, какому-либо человеку попасть в этот район и пойти пешком, ну например, в городскую больницу, где делали серьезные операции, он тут же находил двор Гулливера или Алисы.
Хотя ему и приходилось плутать. Путник, решивший сократить путь дворами, мог попасть во двор Алисы и, сделав крюк дойти до двора Гулливера, что на пять-шесть домов дальше по кварталу и что самое невероятное – вернуться опять к Алисе.
Владислав с детства чувствовал на земле необычные дорожки, спрятанные от людей. И где бы он не находился – эти невидимые дорожки напоминали о себе. Он даже стал различать перекрестки, кольцевые и другие перекрестные линии этих дорог.
Это чутье ему было дано от рождения. Еще, будучи маленьким ребенком, он мог заметить что-то необычное, чего взрослые не замечали. Ну, например человека-египтянина, который сидел у них в кресле, пока мама собирала его в детский сад рано утром. Большую обезьяну, прыгнувшую на стол прямо из угла комнаты, когда дома кроме него и бабушки никого не было.
Однажды маленький Владик зимой гостил у бабушки, он долго стоял у большого окна и таращился на пустой пруд, как выяснилось позже, наблюдая как на нем, его снежной чистой перине, вокруг которой торчали обломки сухих камышей - своеобразный сказочный народ устраивает представление. Этот сказочный народ просто жил там, на старом заброшенном пруду и когда его жители стали замечать, что и мальчик их видит – то ушли в другие места строить свое счастье.
А маленького Владислава водили к психиатру и поставили диагноз – склонность к галлюцинациям, и сочинительству.
В школе Владислав замечал в сверстниках причудливые формы головы и открывал в них второе лицо. Иногда он смеялся над уважаемым всеми героем, видя его мышиное лицо и причудливые уши, мочки которых срослись с подбородком. И мог удивиться окружающему мнению о мнимой красоте какой-нибудь зазнайки – красавице класса, обнаруживая как раз в скромном и забитом однокласснике горящее сердце и правильные благородные черты лица; невидимого лица. Он также видел, что люди делятся на краски и говорят тоже красками.
Его раздвоенность не понимали окружающие. Многие держали его за больного чудака. С годами Владислав вылечился. Он перестал заглядывать в другие миры, но он чувствовал их присутствие. А тяга к сочинительству переросла в талант. Да! - и у него развилось - воображение! Именно оно сделало из него интересного человека.
Владиславу Сергеевичу было к сорока, когда он, будучи неплохим литератором, выиграл премию – «Золотая луна», в категории – фантастическая проза, за цикл рассказов под названием: «Город в паутине»
Во двор Гулливера он тоже пришел не совсем по случаю. Прожив в своем городе хороший отрезок времени, он много чего прочувствовал. Например – место своей первой любви. На том месте, до сих пор можно было постоять, словно под лечебным душем и, напитавшись приятными воспоминаниями снять душевную тяжесть. А сколько улочек, двориков, районов мог разделить Владислав на плохие и хорошие, злые и добрые, зеленые и красные…Зимою, словно магическое кольцо всевластия, завладевшее помыслами своего хозяина – известного Фродо; путь от Гулливера до Алисы вокруг хоккейной коробки и ряда домов притягивал и его взрослую душу.
Не было и года, чтобы он не появлялся в этом районе, в этих необычных двориках, руководствуясь больше житейскими причинами, но попадая в энергетический узел невидимого мира.
В этом году власть невидимого пути усилилась. Владислав Сергеевич хотел нащупать, исшагать, прочувствовать источник этого притяжения – и он в конце-концов оказался в темном подъезде.
Никакого страха, наоборот, радужные энергии, словно волшебный сквозняк охватили его, когда он стоял перед маршем первого этажа, смотря на лестничную клетку.
Ему даже показалось, что дверь первой квартиры отварилась, и он услышал радостные голоса, музыку, детский смех. Знакомый запах детства, забытого народа, оставленного где-то там на старом пруду, всколыхнул его, еще не зажиревшую душу и Литератор не заметил, как вошел в квартиру.
В первые мгновения ему показалось, что он стоит на краю пропасти. Настолько грациозен был масштаб увиденного: все тот же пруд в глубине оврага и белеющий косогор над ним. Владислав Сергеевич не удивился, когда под ногами пополз косогор, и он уже стоял на ступеньках сбегающих – нет, не на пруд, а на сцену. Вокруг выросли амфитеатры, бархатные кресла заколосились справа и слева по проходу.
Похоже на сцене должно было что-то произойти. Веселый смех раздался позади него. Он оглянулся, за ним повалила толпа, точнее детвора, подростки, иногда появлялись и взрослые.
Оттиснутый потоком Владислав Сергеевич сел в удобное кресло. Скоро и зал и амфитеатр были ощутимо заполнены. Зазвучала музыка, свет стал незаметно исчезать. Появились первые персонажи, но не со стороны занавеса, а в след за зрителем. Каждый персонаж спускался со ступенек в такт музыке, которая просто зачаровывала своими ритмическими штрихами. Сказочные герои были не связаны между собой ни каким сюжетом: волки, ласточки, бабочки, козлята, снежинки, капельки, звездочки – все они спускались к сцене и заходили на нее, общаясь по дороге со зрителями и раздавая им сказочные огоньки. Огоньки эти пропадали в маленьких ладошках благодарных зрителей, и казалось, приносили им неописуемое счастье.
Владислав Сергеевич не заметил как началось представление , но то что он увидел, произвело на него огромное впечатление.
Как и зрители, артисты были в основном детьми и подростками, но были в малом количестве, среди них и взрослые.
Среди прекрасного хаоса пролога постановки и многогранности таланта ее исполнителей - чувствовался сюжет.
И вообще в этом новом открытом театре все очень хорошо ощущалось внутренне, чувствовалось и уже не было столь важным условием, – что может бабочка выручать из беды большого дельфина, а ласточки отвоевывают у волков и тигров, маленьких козлят. Не было также принципиально, что непонятно откуда взявшийся красочный бразильский карнавал вдруг растворялся в облаке снега, а новая зимняя сказка пела песню, превращая под ногами зеленую траву в ледяной каток бирюзового цвета, на который со всех ног кинулись маленькие зрители и одев коньки, выданные им лисятами и зайчиками, стали кататься и даже создали красивый фигурный круг.
Все актеры этого театра могли петь, танцевать и не было отличий между певцом, танцором и по настоящему талантливым актером.
Владислав Сергеевич упивался атмосферностью театра. Музыка, свет, ритмы, живые люди – магически воздействовали на зрителя.
Не успев опомниться от аргентинского танго, он попадал в чары русской кадрили, а когда космические звезды зажгли в своих ладонях своеобразные огоньки и весь зал утонул в фиолетовом свете, казалось между космосом и сценой нет ни потолков, ни дверей.
«Держите небо!» - вдруг прозвучал голос волшебницы, когда она перестала танцевать и все вдруг подняли руки к небу.
Владислав Сергеевич тоже поднял руки к небу и почувствовал, как кисти его рук провалились в едва осязаемую материю. Было приятно, через руки в его сердце пролилось столько счастья!
« Держите небо!» - крикнул Владислав Сергеевич и даже встал со своего места. Он хотел раскопать, разворошить сказочную массу и, похоже, залез в нее по локти, плечи. Скоро яркий свет хлынул ему в лицо и ослепил душу.
« Вот дурья башка! Да уйди в сторону чокнутый!» - услышал он откуда-то сверху.
Придя в себя, он застал себя с вытянутыми руками, а на него сыпалась снежная пороша, которая слетала с крыши, на которой уже орудовали работники с ЖЭУ, сбрасывая снег. Арка у подъезда и забор были обнесены красной лентой. Одинокая пенсионерка еще раз напомнила: « Правда, что издеваешься – уйди! Лопата упадет или снег – вон, сколько травмированных.!» - она ткнула клюкой в сторону больницы.
«Там и подержишь небо! Вот насмешил – дурковатый!» - смеялись сверху рабочие, кроша на кровле пласты снега.
Владислав Сергеевич, отряхнулся и, извиняясь, пошел домой. Через какое-то время он вспомнил – что с ним произошло, и принялся, было записывать, но куда – там!? Как можно описать то, что невозможно описать словами. Только, что был придуман заголовок – «Один спектакль!» Потом, был придуман другой заголовок – «Тайна темного подъезда», затем «Алиса» и «Двор Гулливера». С Сюжетом было сложнее: «Один человек ходил по кругу, пришел во двор, зашел в подъезд и увидел спектакль…»
Владислав Сергеевич хотел описать увиденное, услышанное и прочувствованное им впечатление, но сказочный народ, очевидно, не давал повода для размышления.
Побывав на прежнем месте, Владислав Сергеевич убедился, что энергетические мосты сожжены, а в подъезде воцарилась пустынность. Правда на буквах А.Л.И.С.А и Г.У.Л.Л.И.В.Е.Р., что прикреплялись к аркам по дуге; все также приветливо лежал снег и каждая буква носила свою шапочку.
Владислав Сергеевич с грустью заметил, что волшебство перестало им улавливаться, но запас творческих сил привел его в сценарное искусство.
В его книгах появились пьесы и инсценировки. Его новые идеи стали воплощаться в кинематографе. И однажды он услышал, как его назвали мастером.
Да он и был мастером, Гулливером.

17 февраля 2007 год
Новосибирск


ВЕЧЕР ИНДИГО
(рассказ)


К своим сорока Костя все же закончил филологический факультет, пусть на заочном отделении и совсем не в корпусе Педагогического Государственного Университета, а в старой пристройке – здании повышения квалификации учителей.
Второе государство - так он называл систему образования, выдало ему диплом, который сразу потерялся на книжной полке среди книг.
Государство первое – так он называл свой литературный мир в России, состоявший, в основном, из сети Интернет – признало в этом году его лучшим литератором в области эзотерики, что было тоже приятно.
Со своим филологическим образованием Костя не знал, что делать. И не понимал – как он, будучи одаренным молодым человеком, способный писать многогранно, хорошо, талантливо; Работавший в разных литературных жанрах; Горячо-любящий русскую и зарубежную литературу – семь лет не мог поступить в Новосибирский пединститут.
Пока, наконец, после многолетней депрессии на этот счет, все-таки не закончил его, но уже за деньги.
На вступительных экзаменах он написал свое сочинение в стихах. Комиссии не было столь принципиально – что умеет абитуриент. Главное, курс коммерческий, да и люди пришли целенаправленно, приехали из области.
Но, прочитав сочинение, учителя пришли в недоумение. Наконец они попросили учащихся встать и объявили – что среди них учится гений, а они, в свою очередь, ему выражают уважение.
Такое отступление от правил педагогической дисциплины не произвело на зрелого мужчину впечатления, признание ему теперь было не к чему, но все равно - немножко приятно.
После филфака он все-таки решил воспользоваться полученными знаниями и открыл литературный клуб. Как выяснилось, люди были склонны писать больше стихи. Поэтому очень скоро клуб стал носить поэтический характер. Молодое поколение начала ХХI века, как показал первый опыт организаторской работы, находилось в творческом движении и учащенном современном ритме. Как правило, молодежь удивляла своими стилистическими находками и новаторскими идеями, но не обладала той трудоспособностью, которой должен был обладать мастер.
Поэтому молодежь в поэтическом клубе имела – статус переходящего красного знамени. Женщины бальзаковского возраста были склонны к мистицизму и любовной лирике.
Зато пенсионеры составляли ядро клуба. Правда, писали они, как виделось Константину, очень просто, иначе не талантливо. Но темы и идеи, прекрытые глагольной рифмой и избитыми литературными оборотами – были социальны, жизненны, интересны….
Видя такое усердие со стороны немолодого поколения и в виду большой скуки – каждый раз слушать предсказуемую речь, незатейливую словесность, Костя решил, ради эксперимента, сделать в клубе литературные вечера.
Преимущественно они состояли из докладов о состоявшихся признанных поэтах, их творчестве; а также творческом пути самих членов клуба.
Первое время докладчики рассказывали о своих вдохновителях: Байроне, Лермонтове, Пушкине, Николае Рубцове, и даже Лорке.
Затем начались авторские вечера. Они были более интересны.
Костя даже стал с нетерпением ожидать литературных встреч. Кто бы мог подумать, что эти бабушки, дедушки были когда-то незаурядными яркими людьми, будоражившими неразвитую, творчески, систему, в которой они работали.
Так, одна женщина – Людмила, рассказала, как когда-то в медицинском институте, когда мир облетело известие о полете первого космонавта Юрия Гагарина вокруг земной орбиты, она сходу написала такие строчки:

«Вот человечек, взял и полетел!
Гагарин!
С других окраин,
Может быть, смотрел
И на него разумный кто-то…
А человек, он создан для полета!»

Много строчек родилось у студентки Людочки и однокурсники переписывали их в свои тетрадки. Скоро в институте был дан клич – Конкурс на лучшую стенгазету о первом полете человека в Космос.
Но у Людочки возникла новая идея. Она предложила сделать нестандартную стенгазету. Конечный результат выглядел масштабно. На лестничном марше из листов ватмана, склеенного в длинную полосу и прикрепленного кнопками к деревянным перилам, привязанного веревочками к железным балясинам – была написана человеческая летопись. Людочкины стихи ползли над ступенями лестницы вверх в центре длинной стенгазеты. А художники даже подрисовали человечков, которые тоже поднимаются по ступенькам, надевают скафандры, вступают на луну, марс, общаются с внеземными цивилизациями и даже строят летающую тарелку.
Масштабность идеи была настолько интересна, что о ней написали в городских газетах. Стали и в других студенческих учреждениях делать такие стенгазеты. Был даже объявлен конкурс на лучшую космическую лестницу. Что тут началось: появились свои литераторы, толкователи будущего и фантасты!
Художники воплощали смелые идеи в жизнь визуально. И было много зрителей, которые вдруг, узнали, что человек вовсе произошел не от обезьяны, и что существует множество разумных планет, да и самому человеку не обязательно изобретать ракеты, чтобы летать в Космос….
Тексты лежат в основе цивилизации.…Появились особо одаренные грамотеи с исторического факультета, которые принялись с помощью изображения наскальных рисунков подтверждать присутствие на земле летающих тарелок, которые чинили еще в древней Греции. Что тут началось!
Скоро социалистическая общественность поняла масштабность творческого конкурса. Как же, могли пострадать не только естествознание и история, но и идеология великой Страны!
Государством были приняты крайние меры. Все стенгазеты пошли в макулатуру. А слишком идейные художники и писаки были даже лишены стипендии. Государство в то время отвечало за идейно-творческое воспитание масс своей головой. Что же это будет, если и в школах дети начнут философствовать, украшать лестничные марши, тогда как: теорию Дарвина никто не отменял, а житие человеческой души – поповская идея!
Из гениального новатора Лидочка вдруг превратилась во вредного пропагандиста. Даже журналиста, освещавшего эти темы, говорили, поперли из редакции.
Людмила Александровна с грустью и радостью вспоминала свое студенческое творчество. Потом она стала рассказывать, что на земле стали рождаться дети Индиго, у них ярко-синяя аура, они страшные непоседы, потому что знают то, что не знают другие.
Как преподаватель медицинского университета, рассказала о таких студентах и у себя в Вузе.
- Вообще, в школе таких детей не любят. – Рассказывала Людмила Александровна, - Потому что они придираются к учителям и знают больше остальных. А со временем их психику так травмируют педагоги и одноклассники, что такие дети становятся троечниками, либо попадают в психушку.
Она еще долго рассказывала об этих необычных детях, и Костя вдруг стал проводить параллели, сравнивая истории своей жизни со случаями из жизни детей Индиго, вдруг догадавшись – что он тоже Индиго. Он даже вспомнил, как когда-то в его городе расцвет эктрасенсорики был жизненно необходимым увлечением маломыслящих горожан составлявших большую часть населения, и он тоже ходил к целителю, спрашивал цвет своей ауры и многие сходились во мнении, что он – голубой или ярко синий. Но Когда Костя говорил своим приятелям, что у него голубая аура, то его поднимали на смех. И он стал стесняться. Затем мода на потусторонний мир прошла, и человеческая жизнь стала более интересной.
Еще Косте почему-то казалось, что дети Индиго всегда рождались на земле и Леонардо да Винчи – по идеи, как и многие другие, тоже должен был быть
Индиго.
Рассказала Людмила о случае в магазине, когда какая-то маленькая девочка сказала своей маме – «А тетя – голубенькая!»
Но, несмотря на братство, Константина не всегда тянуло к себе подобным. Но было приятно.
После ухода из клуба этой интересной женщины Константин решил проверить философскую идейность поэтов и поэтесс, предложив им ответить на один вопрос одним словом: Откуда появился человек?
После прений и споров клуб разделился на три составных. Одна часть утверждала, что от ОБЕЗЬЯНЫ, другая – от БОГА, и третья, к которой принадлежал Костя, - заявила, что из КОСМОСА.
Причем, самое интересное, что группы по количеству людей были одинаковы. И группа, считавшая, что человек произошел путем Божьего сотворения, отнюдь не противопоставляла себя группе, считавшей – что космические цивилизации породили эволюцию человечества. Такой духовный перевес по отношения к обезьяньему обществу в поэтическом плане клуба мало что менял, но было приятно.
Домой Костя шел в приподнятом настроении. Ему казалось – он светится от счастья. Объяснить это состояние было не возможно.
Нет, не идея – об Индиго вдохновляла его и не собственная незаурядность так радовала. «Очевидно, эта пожилая женщина, надвила на какую-то клавишу…» - думал он, садясь в троллейбус. Удивительно, что кондуктор не подошла к нему проверять дисконтную карту, а как-то заботливо посмотрела и улыбнулась.
Вообще, он заметил, что вокруг него стали происходить чудеса. Девушка, рассказывающая что-то своим подружкам, села в неестественный полуоборот к Константину. Он почувствовал, что незнакомка рассказывает ему что-то интересное, но через своих подружек. Причем подружки слушали ее безучастно и иногда своим непониманием портили ей ее лучезарное настроение.
Даже, касаясь краешком своих глаз, краешек глаз незнакомки, Константин ощущал во всем своем организме такую свободу и прилив энергии, что, действительно было очень приятно.
На улице началась сказочная метель. Обильный снегопад завалил все дороги. Но пригородная маршрутка, что было редкостью, подошла полу-постой – во что поверить просто было невозможно. Пригород, в котором жил Костя, был настолько не выгоден коммерческому маршруту, что транспорт, а особенно после десяти вечера, в отдаленный район не ходил. А если и ходил, то люди в нем просто сидели друг на друге, стояли, скрючившись под потолком, садились на пол, когда такси проезжало пост ГАИ.
Подоспевшая маршрутка будто разрезала снежную массу, когда врезалась в снегопад. В салоне сидели красивые окрыленные люди. Они сидели разрозненно, молча, но казалось, все они радостно между собой общаются.
Костя впервые без стеснения рассматривал красивых девушек и получал от этого эстетическое удовольствие.
Водитель был чересчур вежливым. Что удивительно – на каждой остановке он подбирал по одному человеку, и каждый человек вносил с собой частицу радости, не веря, что в такую метель можно безболезненно уехать.
Еще больше удивил Константина тот факт, что по радиоприемнику таксиста играл не привычный шоферской шансон, а классическая музыка.
Да и сам водитель предлагал пассажирам останавливаться там, где они захотят – пусть то будет – третье дерево у пятого дома или восьмая штакетина от начала забора. Всем выходившим он говорил: – «Будьте счастливы!» - и было приятно.
Выйдя у колонки, Константин пожалел, что не воспользовался свободой и не пообщался с понравившимися ему случайными людьми. И все же в душе осталось странное удовлетворение от общения с ними.
Он еще раз оглянулся на зимнюю дорогу и череду синих фонарей, ускользающих за ней в глубину снегопада.
«Наверное, этот вечер – Индиго!» - мелькнуло у него в голове, и, улыбнувшись миру, он зашагал по знакомой улице к своей калитке.

Февраль 2007 года


МАРШРУТ НОМЕР ПЯТЬ

Рассказ-Мистика

Была осень. Я вышел из дома и сел в автобус. Обычно с пригорода ходил маршрут № 5. Автобус был абсолютно новым. Пластиковые окна, пол в резиновых попурышках. Алюминиевые и пластиковые панели, обрамляющие его внутреннюю конфигурацию. Темные блестящие перила и удобные сиденья с высокими спинками и декоративными поручнями над головой – все это должно было порадовать жителей окрестностей города, доныне видевших лишь кряхтящие развалюхи, доживающие свой век.
Я с восхищением оглядел великолепные места и меня привлек задний ряд. Запрыгнуть на него мог лишь человек молодой. Настолько высоко была приподнята платформа заднего ряда, на котором, как ни странно было всего два места. Остальное пространство, очевидно, подразумевалось под багаж. Но и здесь прорезиненная облицовка предполагаемых боковых мест просто благоухала новизной, и хотелось разлечься как на диване.
В салоне было мало людей. Все они сидели разрозненно. Я заметил знакомого мужчину, когда-то он жил рядом со мной по соседству и мы часто встречались, здоровались. Сейчас он был задумчив, не обратил на меня внимание.
Кондуктор, женщина лет пятидесяти пяти подошла ко мне не сразу. Пройдя мимо счастливых пенсионеров, она посмотрела на меня, и, несмотря на то, что я показал ей свой проездной, стала карабкаться на задний ряд ко мне на сиденье.
- Вот уж счастье! – мелькнуло у меня в голове.
Женщина посмотрела на меня со значением и, уцепившись за протянутую руку помощи с иронией произнесла.
- Все норовите повыше забраться, чтобы значит поинтересней, а что лезть.- она потянулась и скоро преодолела самую высокую ступеньку.
- Вон давеча, тоже мальчонка только залез, а ему уж выходить впору, ну и пришлось слазить. – Продолжала она, разговаривая как показалось с кем-то третьим.
- Ничего, мне ехать далеко! – обнадежил я хозяйку передвижного помещения.
- А это мы еще поглядим! – посмотрела она мне в глаза двусмысленно, -
Может раньше высадим!
- У меня проездной! Проезд гарантирован! – посмеялся я, глядя на серьезного представителя закона.
- Вам не угодишь! Ходишь за вами, ходишь. Проверяешь вас проверяешь. Понаделали
Проездных, да пенсионных. А уехать все хотите. Все вам гарантии. Вот завтра сделают вам пластиковые карты – тогда все сравняетесь: и молодые и пенсионеры…
Ее житейская беззлобность была ей к лицу. Я ее понимал. Однако скоро дорога превратилась в увлекательное зрелище, и я не придал особого значения – зачем эта усталая женщина полезла на задний ряд.
Сухие желтые листья, падающие с высоких тополей и раздуваемые несущийся махиной шарахались в стороны, и вьюжились в след движению.
Когда мы ехали вдоль железнодорожной линии, то в уши вползла грустная прерывающаяся мелодия формирования составов. Очевидно, проверяли шасси, и этот жалобный посвист действовал на нервы магически.
- Кажется, вот только сел в автобус, а уже надо выходить. – Непонятно кому сказала кондукторша и скоро автобус остановился и какой-то мужчина вышел на разъезде.
- А вообщем-то он всю жизнь отдал заводу! А сердце слабое.…А вы говорите…!
- она посмотрела на вышедшего мужчину через огромные чистые стекла и стала пересчитывать какую-то мелочь.
На садах вышло несколько пенсионеров. На храме одна приветливая старушка.
В салоне осталась какая-то школьница лет десяти и еще несколько пожилых человек
Которые как-то грустно молчали и совсем не разговаривали.
- Вот казалось бы – льготный проезд. Нет, все равно права качают, все нервы повымотали – ни в бога, ни в черта не верят! Зачем только в автобус садятся. Ездили бы на паровозах. Коль на старых рельсах приятней.
В подтверждении рассуждений кондуктора по автобусу пополз скрип с железной дороги и мне показалось, что этот скрип застрял прямо в салоне автобуса. Он как червь переползал от одного окна к другому и по мере удаления автобуса отнюдь не терял своего психического воздействия.
Похоже, кроме меня никто не обращал на него внимания, как и на то, что скорость
автобуса стала увеличиваться с такой силой, что очертания проносящихся за окном деревьев превратились в цветную полоску.
На какое-то мгновение я стал лихорадочно припоминать подобные события, виденные мною в одном из остросюжетных фильмов. Что-то подобное перед большой катастрофой.
Я попытался увидеть водителя, но в зеркальце, через которое обычно шофер смотрит в салон, было пустым. Привинченный скоростью и звуком к своему сиденью, я посмотрел на кондукторшу. Женщина дремала.
- Тем не менее, это еще никому не удавалось? – спокойно произнесла она, не открывая глаз.
- Что? – насторожившись, серьезнее заинтересовался я попутчицей.
- Да вы и сами знаете! – открыла она глаза и пристально посмотрела на меня.
- Я знаю? – сказал я вслух и теперь только начал по настоящему тревожиться.
Покоя не давали наболевшие мысли. Я всегда чувствовал себя неуютно, когда делал неуверенные поступки. Нет, с виду я казался вполне уверенным. Но когда мной двигало тщеславие, зависимость или животная страсть – я чувствовал себя космонавтом в открытом космосе, оторванным от земли – с которым всякое может случиться.
Вот и сейчас я ехал на одно свидание и колебался – слишком пагубные чувства руководили мной. А так хотелось остаться дома, тем более, что были творческие дела, практически неотложные. Так казалось моему внутреннему ритмическому настрою.
Сейчас внутренне я был разбалансирован. Эта встреча или уничтожит меня или даст моему тщеславию небольшое удовлетворение. Нет, я могу вернуться домой, но тогда во мне появится комплекс – неудачника, это еще хуже.
Скоро девочка-подросток встала у выхода, автобус остановился. Она повернулась и посмотрела мне в глаза. Вышла. Оставив грустное впечатление.
- Ну что, конечная, Успенский парк! – вдруг тронула меня кондукторша и стала слазить со ступенек.
Только теперь я обратил внимание, что люди вышедшие из автобуса как-то странно, на почтительном расстоянии друг от друга шли по аллеи соснового бора вперед, монотонно, не оглядываясь.…И даже девушка подросток…
Не смотря, что двери открылись. Водитель так и не проявил признаков жизни, да его вообще не было.
- А можно обратно в круговую! – нерешительно спросил я, словно пытаясь узнать – Идти мне на эту встречу или нет?
- У кого проездной – много чего можно? – сказала кондукторша и уселась на свое законное место.
Неожиданно в кабину водителя зашел со стороны улицы живой водитель, бросил сигарету. Снял ручной тормоз и, передвигая скорости, повел свой крейсер обратно.
Люди, заходящие в автобус по пути, были столь оживлены, что быстро завязывали между собой отношения. Разговаривали. Общались, делились мыслями.
Оказалось, что все они по воле судьбы словно вернулись с того света. Кто-то после операции из больницы, а кто после какой-то опасной ситуации. Некоторые из них говорили про свои семейные отношения, рассуждали о Боге и о смысле жизни.
Какой-то подросток заскочил на середине пути в автобус, его лицо было сильно оцарапано.
- Ну и че, тебе все мало.…Все торопишься… - как-то по свойски спросила его кондукторша и на привычное: «Тетенька, а можно бесплатно?» Грубо отправила его
Ко мне, на заднюю площадку.
Мальчик был возбужден, быстро заскочил на второе свободное сиденье и стал часто заглядывать в окно.
Очевидно, он что-то знал. Но я не стал его спрашивать. Я уже догадался обо всем…
Выйдя на своей остановке, я посмотрел на огромный уходящий прямоугольник автобуса, скрывающийся за плавным поворотом. От движения махины огромные тополиные листья летели вихрем за автобусом, создавая иллюзию оранжевой вьюги. Стояла сухая философская осень!
Дома я узнал, что умер наш бывший сосед, которого я видел в автобусе. Умер от приступа сердца. Больше я его не видел, как и странный новый автобус №5 с необычным скрипом внутри.
Написан 2006-2007 г