Корпоратив

Тетя Фая всегда учила меня не доверять ближнему своему. Не будь я исключительной ханжой, давно прослыла бы законченным мизантропом. Но природа (а отчасти и гены тети Фаи) наградила меня таким жутким лицемерием, что иногда я запросто дурачила себя, смотря в зеркало и высказывая восхищение.
Мысль о предстоящем мероприятии не давала мне покоя. На корпоративы я не хожу принципиально, считая это намеренно выкопанной ямой для подчиненных. Увидеть себя на ютубе – самое малое зло. Основное зло таится намного глубже в потаенных ручейках сознания начальника. Что самое грустное — там, за этими голубыми глазами, скрывается душа человека. И очень горько осознавать всю мерзость её пустоты. За призмой голубой радужки скрывается абсолютное ничто, готовое поглотить тебя в бездну черной дыры зрачка.
Этот год был таким же, как и все предыдущие. За исключением одной особенности – я полюбила синий цвет. Сине-голубой, цвет неба во время солнечного дня где-то в тропиках. Ханжа внутри меня бесцельно бродила в поисках выхода, искала двери в плотно сжатых губах, пыталась пилить мозг своим совершенством. А любовь к синему продолжала расцветать, показывая всю неуклюжесть моего поведения. Она дарила мне неудачные поступки, радовала губной помадой в цвет платья, терзала ноги большими каблуками, на которых они напоминали тонкие кривые палки.
Нужно рассказать и о своей способности к риторике. Моя красноречивость всегда начиналась со слов «Здравствуйте, извините эээ мнэээ я тут кое-что хотела эээ вроде мнээ». Такой способ выражать мысли доводил до попыток бегства из офиса, в даль от глаз человеческих. Там, в уютных подъездах, я вдоволь материлась красивым слогом, обращаясь к соседям и нерадивому ЖЭКу, дабы хоть как-то поднять себе настроение и стойкость в бою.
На корпоратив я всё же решила пойти, твёрдо запретив себе пить и закрепив свою мысль стаканом вина для храбрости. Так как людям я не доверяла (спасибо ещё раз, дорогая тетушка) – такси показалось неуместным, и на огромных подборах в 7 сантиметров мои кривые ноги потопали в сторону ресторана. За мной увязалась толпа заинтересованных, высунувших языки, собак. Они виляли хвостами, восхищенно лаяли, пытаясь содрать новое красное платье или оторвать хотя бы его кусочек себе на память. О, я имела огромный успех и надеялась продолжить вечер так же. С лобызаниями ног, писклявым голоском льстящих бухгалтерш, и сияющими синими глазами начальника. Или голубыми? Как тонок этот переход от нежно голубых к злюще синим тараканам в его полупустой голове.
Я ковыляла по брусчатке, мысленно ставя его на колени. Синие глаза внизу смотрятся очень необыкновенно. Его язык скользил по туфле, цепляясь за налипшие осенние листья. Очень скоро я почувствую эту шершавость под коленкой, за что обязательно влеплю ему пощечину. Хлясь – и красивый отпечаток навсегда застынет на его нежной небритой щеке, а синева будет выражать глубокое отчаяние. Ничего. Можно, можно. Только чуть позже, я разрешу тебе…
Ощущение легкости зацепилось за что-то платьем. Я стала дергаться вперед всем телом, пытаясь вырваться из оков оцепенения и неги. А там, за спиной, оковы начали сжиматься и дергать платье в свою сторону. Колючие, они вцепились сначала в лодыжку, а затем и в мягкую точку. Еще один капкан повис на левой руке, которая еще недавно держала маленькую опрятную сумочку. Мельком я успела заметить, как её окрасила алая осенняя капель.