Бунтарь

Чадящий факел. Сырость. Тьма и боль.
Звон кандалов и ругань моей стражи...
Хоть в ад меня – ничто уже неважно:
Спокоен, горд, шагаю, как король.

Нет смысла в том, и радости мне нет,
Чтоб вырваться из лап солдат на волю:
Хотя бы в смерти будет мне не больно,
Когда разрушит он весь этот свет.

Смотрю на лица и в глаза людей,
Сидящих здесь, во тьме и безнадеге:
Отчаянье, а жизни так немного...
Что сделал ты, что натворил, злодей?!

Я в камеру вошел, в мой личный ад,
Так гордо и достойно... Стражи вышли.
Лишь тьма и боль. Шаги все тише, тише...
Глаза мои огнем от слез горят.

Теперь кричать, ругаться я бы мог,
Кляня тирана... Но зачем? Нет силы...
Мои слова меня же погубили,
Но будет ли из этой жертвы толк?

Тиран и деспот, властью, как вином
Он упивался, о себе лишь мысля,
В чужих же жизнях он не видел смысла,
Ведь он монарх, и важен только он.

Правителю во славу гимны петь
Народ обязан. Ропот пресекался.
Когда же правду кто сказать пытался,
То должен непременно умереть,

Как я. Я подбивал народ на бунт
И пламенел я гордым возмущеньем...
Я жить хотел. Но мне его прощенья
Не нужно. Скоро утро и... мой суд...

***

Холодной сталью светит серый глаз
Из прорезей в кровавом капюшоне.
Работою, палач, своей доволен?
Об этом мы и справимся как раз.

С улыбкой я взошел на эшафот:
Я со своей судьбою не смирился,
Пусть я умру – я своего добился.
Пришедший поглазеть на казнь народ

Сочувствовал мне и жалел меня...
Помочь пока никто и не решался.
Я, с головой на плахе, не сдавался.
Придет тот день, когда воскресну я!

4 сентября 2008