Игры сумасшедшего

Глава 1


Желтоватый свет интенсивно покидал помутневшую люстру. Кокетливо проскальзывая вдоль тонких, хрустальных капель он свободолюбиво летел в пространство небольшой комнаты, где нежно ниспадал на полотно художника Неудова.
Неудов заканчивал свою очередную картину, и тонкие его пальцы выделывали нервные и ломкие “Па”. Губы же непрерывно истязались безупречными и острыми зубами.
Полотно отображало анорексичных, полунагих юношу и девушку, стоящих друг перед другом. Меж ними были натянуты две нити, одна от межножья к межножию, другая от груди до груди. По нижней, в сторону девушки, бежал маленький, восторженный мальчик. По верхней, в сторону юноши, бежала маленькая, восторженная девочка. Но когда дети почти добегали до конца, их ногтем сталкивали вниз. Заманикюренный ноготь девушки сталкивал мальчика, а холеный ноготь юноши – хрупкую, тонкую девочку... и внизу, в ногах, печально синела горка из окровавленных трупиков.
В болезненном воображении художника эта странная картина олицетворяла взаимоотношение полов. Так он это видел сквозь призму своих неудач и сквозь треснувшее стекло своего рассудка…
Зазвенел дверной звонок, художник не удовлетворенно поморщился, положил кисточку, накрыл картину и пошел открывать дверь.
– Привет Владик, сейчас я видел твою музу, такое ощущение, что она только что родилась из пены салона красоты..., – со смехом сказал молодой человек, которому открыл Неудов. – Ах, фигура, фигура! Точеной вазы облегающий корсаж выдавливает бледные бутоны, – продолжал он игриво и широко улыбаясь.
Это был Пегасов, начинающий поэт и сосед Неудова. Вместе они снимали небольшую квартирку на востоке Москвы.
– Да жадными поцелуями я хотел бы украсить эту грудь, – иронично ответил художник.
Неудов считал поэзию Пегасова подобием искусства барокко, а потому не совсем актуальной…
Сейчас они говорили о девушке Даше, что жила по соседству и была объектом безнадежной любви со стороны художника…
Извинившись и сославшись на занятость Неудов ушел обратно в свою комнату. Он не смог продолжить работу и в мрачном настроении упал на диван.
Художник был раздираем сладострастием и тщеславием, что подобно скользким змеям ползали в яме его нищеты. Он мечтал о богемных оргиях с девочками-натурщицами, анорексичными большеглазками. Длинные удавы их густых, распущенных волос околдовывали его, а раскованные жала язычков кололи в самое сердце. Но у него абсолютно не было денег… Он мечтал о триумфальной славе, о виньеточных автографах раздаваемых налево и направо, о восторженных глазах поклонниц в которых смешалось обожание и испуг. Но он, совершенно, ни кого не интересовал, а картины его считались тяжелыми и странными. Мрачная ревность к чужим успехам и депрессивное ощущение собственной не полноценности постоянно одолевали его…
Не было у художника и женщины…
Простые девушки не отвечали его рафинированным, утонченным вкусам, они были для него как дешевые, бездарные картины, продаваемые в подземных переходах…
Другие же, девушки-картины, с завораживающими сладострастными пейзажами и натюрмортами, в свою очередь для него стоили слишком дорого в валюте богатства, славы и обаяния…
Он восторженно любил свою соседку Дашу, красивую, умную студентку, но она была к нему совершенно равнодушна…
Последний их разговор протекал в следующем русле.
Смущаясь и не уверенно улыбаясь Неудов говорил.
– Даша привет, я видел тебя на выставке картин в галерее “Хаос”. Прекрасная выставка, но ты быстро ушла оттуда?
– А Неудов, привет. Да был срочный звонок и мне пришлось уйти. Как твои стихи? – продолжала она с улыбкой.
– Стихи рисуются, рисуются потихоньку, – отвечал художник запнувшись.
– Ты меня извини, но мне надо идти, – дружелюбно говорила Даша, махая на прощание рукой.
– Да, да, конечно, конечно, – торопливо говорил Неудов.
А потом долго еще вспоминал идеальную, обожаемую Дашу и когда мысленно доходил до ее губ, сердце его начинало учащенно биться…



Глава 2

В пять часов вечера Неудов и Пегасов пошли в не большой антикварный магазин. Там они черпали вдохновение для своих стихов и картин.
Этот источник вдохновения придумал Неудов. Зайдя как-то случайно в антикварную лавку, он заметил, что тесное нагромождение различных произведений искусства порождает необычные, а порой даже и странные картины.
– Владик, завтра надо платить за квартиру. Извини, но понимаешь я уже второй месяц плачу полную сумму, – смущаясь, сказал Пегасов своему соседу.
– Завтра не смогу, но скоро точно будут деньги, я уверен, что продам несколько картин, – нервно ответил Неудов.
– Ладно, в этот месяц я еще смогу заплатить всю сумму, но в следующий ни как не получится…, – огорченно сказал Пегасов. – Ну да что о грустном, Неудов, – быстро переключился он, – нас сегодня приглашает к себе на вечеринку мой друг и одногруппник Скоробогатов.
– А, это представитель золотой молодежи пробы 999, – пошутил хмурый Неудов.
– Да, сынок богатых родителей, писатель, поэт, интеллектуал, помнишь я давал тебе его книжку в золотом переплете - “Кураж и смерть. Прекрасен ее стан…”, – ответил с долей апофеоза Пегасов.
– Да, припоминаю, – буркнул Неудов.
– Так вот, он издал новую книжку и сегодня будет закрытая вечеринка в честь этого знаменательного события. Будет пьяная презентация новой книги, будут девочки из эскорт услуг, которых оденут как фрейлин 18 века..., давняя слабость Скоробогатова к временам рококо… Будет устроена охота в духе той эпохи, только эротическая, где затравят какую-нибудь девушку-оленя. В общем, будет весело…
– Да уж заманчиво, – повеселев, сказал Неудов.



Глава 3

Примерно в час ночи Неудов и Пегасов слегка подвыпившие пришли на вечеринку к Скоробогатову. На входе две смеющиеся, голые девушки, нимфы холла, помогли снять им верхнюю одежду и вручили новую книжку писателя “О мрак финала. О клеймо тупиц…”.
Вечеринка была в разгаре, полуголые девушки в огромных париках лениво возлежали на кушетках, обмахивая себя веерами. Многие из них самозабвенно целовались друг с другом. Стая молодых людей припала к очередной жертве, лился смех, куски ажурной одежды летели в сторону и в кокетливой агонии билась чулочная ножка …
Друзья нашли пьяного Скоробогатова в обществе юной обнаженной фрейлины, которая пыталась укрыться веером от его обильных поцелуев. Шумно поприветствовав его, они разбрелись по сторонам.
Охмелевший Неудов обходил комнату за комнатой… в сладострастном тумане плавали девушки, призывно и мраморно улыбаясь… и вдруг своими покрасневшими глазами он наткнулся на Дашу. В то же мгновение сердце его екнуло, а ноги ослабели… Да он все понял… Его уникальная, обворожительная Даша, Даша которую он любил и идеализировал, была из эскорт услуг… Он в оцепенении сел на свободное кресло и как в трансе стал наблюдать за тем что творили с Дашей. А с Дашей творили очень и очень многое...
Через 10 минут он пошел пить. Художник долго и много пил и каждый раз слегка вздрагивал, когда слышал хихикающий голос Даши…


Глава 4

На следующий день Неудов проснулся у себя, где-то около 2 часов по полудню, в страшном похмелье, голова болела, на душе был склизкий осадок. В голове пульсировала мысль “Даша шлюха...Даша шлюха...”.
Зазвонил телефон. Неудов с большим трудом встал, подошел к аппарату и взял трубку.
– Неудов, – хрипло сказал он.
– Добрый день. Вас беспокоит галерея “Валтасар”. Мы отобрали список работ для нашей новой выставки и к сожалению было принято решение, что Ваши работы не совсем нам подходят, – ответил ему голос в телефоне. – Но мы занесли Вас в базу и как только будет выставка с соответствующей тематикой …
Неудов не дослушав пренебрежительно бросил трубку, хромая дошел до кровати и упал в нее абсолютно без сил.
“Постоянно ему звонят и отказывают, постоянно ему говорят нет, заказчики, покупатели, друзья …”
Неудов смертельно устал, он впал в состояние полной фрустрации, сложилось все, постоянные неудачи, нищета, Даша…
Он пролежал час, другой... Мрачные мысли полностью заполонили его горизонт. В ушах был похоронный марш, глаза все время утыкались в могильную яму, а ладони неприятно ощущали капли холодного, холодного пота…
Прошел еще один тяжелый, гнетущий час и тут в голове художника возникла кровавая, страшная, но успокаивающая его мысль. Он понял, что он должен сделать, чтобы прославиться, чтобы заставить говорить о себе, чтобы войти в анналы искусства…
Четкая картина всплыла в зеркале его не здорового, извращенного рассудка:
Третьяковская галерея, зал современного искусства, белой краской на одной из стен он рисует окно, а рядом на полу большой подоконник. На нарисованный подоконник он ставит вазу, в которой будет стоять букет из женских рук с яркими наманикюренными ногтями, а рядом с вазой он кладет женское глазное яблоко. Это будет кровавый натюрморт, он назовет его – “Яблоко и ваза с цветущими ногтями”… Когда он сделает все это, он просто уйдет из жизни, просто убьет себя, там же на месте. Главное это успеть сделать картину, а дальше…, а дальше все уже будут видеть ее… Да, вызовут полицию, но пока она приедет ни кто, ни чего не тронет… Да и потом полиция будет фотографировать его шедевр, появиться пресса, его творение взорвет масс-медиа и интернет. О нем будут говорить … Да, такие безумные, ужасные сцены рисовал его растравленный ум …


Глава 5

Настал следующий день, потом другой, третий, а Неудов все больше и больше завораживался собственной мыслью. Через неделю он уже полностью в ней укоренился. Постоянные неудачи и нищета, чрезмерное тщеславие и болезненный ум сделали свое дело… Теперь он жил совершенно механически и все свои часы посвящал мысленному осуществлению поставленной цели.
Он продумал все, где возьмет девушек, куда с ними поедет, как совершит над ними соответствующие процедуры... Процедуры позволяющие добыть ему глаза-яблоки и цветы-руки...
Он изучил время работы Третьяковской галереи, систему ее охраны … и в точности просчитал, где и как лучше всего совершить свой кровавый триумф.
Все было готово и час за часом наступал день осуществления его параноидального плана…


Глава 6

Было 9 часов вечера. Только что его сосед Пегасов уехал со своей девушкой. Неудов это точно знал, поэтому делал все тщательно и не спеша.
Он модно оделся, вышел из своей комнаты и зашел в комнату поэта. Здесь царил дух поэзии и радости. Он обволакивал и дразнил. Неудов прекрасно знал, где Пегасов хранит свои деньги, он взял имеющуюся сумму и вышел на улицу.
Здесь, в шуме города, он поймал такси и поехал в стриптиз-клуб. В ночном клубе он долго и весело пил, наслаждаясь доступными телами танцовщиц и две из них, в этот вечер, ушли с ним навсегда …


Глава 7

На следующее утро, примерно в 11.00, Неудов с черным пакетом зашел в Третьяковскую галерею.
Он поднялся в залы современного искусства, народу было мало, дождался пока одна из смотрительниц покинет, на время, свой пост и приступил к делу.
Быстрыми, небрежными мазками он нарисовал на стене белое окно, а на полу большой подоконник. Затем достал из пакета вазу и нервно поставил ее на нарисованный подоконник. В полуобморочном экстазе он вложил в вазу руки девушек с разноцветными ногтями, а рядом положил женские глазные яблоки. Художник наклеил на стену табличку с названием картины “Натюрморт. Яблоки и ваза с цветущими ногтями. Неудов В. В.”
Тут он услышал крики, увидел как к нему бегут охранники…, но он радовался, он удовлетворенно улыбался, наверное первый раз в жизни глядя на свое гениальное творение... Ему казалось что слава, слава снизошла к нему… Художник достал кухонный нож, отошел от жуткой натуры и театральным жестом, кровавыми руками вонзил его, себе, в грудь….

P. S.
А натюрморт своим безумием теснил и теснил другие картины и заявлял свои права в мире искусства…