00:10
Зарегистрировано — 125 579Зрителей: 68 414
Авторов: 57 165
On-line — 30 359Зрителей: 6022
Авторов: 24337
Загружено работ — 2 155 440
17
Р В Р’В Р РЋР’ВВВВВВВВВВарта
Р СџР Р….
Р В Р’В Р РЋР’ВВВВВВВВВВарта
Р СџР Р….
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ ДЛЯ ТВОРЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ
«Неизвестный Гений»
Семь сновидений
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
12 марта ’2025 
08:53
Говорят, что к счастью надо стремиться, его нужно ждать, готовиться, не прозевать своё счастье. Многие люди так никогда и не могут его дождаться. А кое-кто и удивляется порой: «так это было моё счастье? Не верю!»
А вот несчастье никто не ждёт, не готовится, не подстилает, как говорится, соломки. И происходит несчастье – одномоментно.
Семён Семёнович Горбунков жил довольно счастливо, для своих, уже не молодых лет, и для своего, не особо высокого, общественного положения. И вдруг – да-да, это пресловутое «в д р у г», хотя дружбой здесь даже не пахнет – вдруг его настигло не одно, а три несчастья подряд. И все несчастья отразились на его здоровье.
Однажды, в выходной день, в мартовскую оттепель, отправился Семён на прогулку. Не куда-нибудь в дремучий лес или в горы, просто, по улицам города, в котором жил. Шёл, никого не трогал, щурился на солнце, слушал щебет согревшихся воробьёв, и… случайно наступил на льдинку, коварно притаившуюся в теньке. Всё, несчастье номер один свершилось: упал – закрытий перелом руки!
Получив свой законный больничный, Семён Семёнович решил навестить родственников, которые жили в другом городе. Поездом туда ехать почти сутки, а самолётом чуть больше часа. И Горбунков решил лететь.
Самолёт улетал глубокой ночью, или можно сказать, ранним-преранним утром. Позёвывая и поёживаясь от холодного ветра, Семён, с чемоданом в одной руке и с гипсом на другой, поднимался по трапу самолёта, как вдруг… Ну, конечно, свершилось несчастье номер два: он оступился на очередной ступеньке, и упал на самый низ, на бетонные плиты аэродрома!
Конечно, сразу же к нему подбежали пилоты, стюардессы, пассажиры его рейса и всех других рейсов, оказавшиеся поблизости. Семёна Семёновича бережно подняли на руки и отнесли в здание аэровокзала, уложили на полужёсткий дерматиновый диван, укрыли шерстяным пледом, напоили чаем с лимоном. Через каких-то два часа приехала «скорая помощь». Медики диагностировали перелом ноги, наложили шину от паха до пятки и повезли в Главную городскую больницу.
От аэропорта до города ехали уже в серых весенних предрассветных сумерках. Вот погасли уличные фонари, вот показалось кирпичное здание больницы, вот и последний поворот к приёмному отделению. И вдруг… пронзительно заскрежетали тормоза микроавтобуса «скорой» и – произошло несчастье номер три!
Какой-то ранний «Шумахер» стрелой пронёсся по пустой улице перед самым капотом «скорой помощи». Водитель микроавтобуса успел затормозить и столкновения не случилось. Но от резкого торможения носилки, на которых лежал Семён Семёнович, сорвались с места и врезались в поперечную перегородку автомобиля. Носилки отделались лёгким испугом, а вот Горбунков крепко приложился головой к металлическому изделию отечественного автопрома и потерял сознание…
Когда Семёна Семёновича выписали из больницы было уже лето.
Для восстановления пошатнувшегося здоровья страховая компания выделила ему бесплатную путёвку в местный санаторий.
На приёме врач санатория спросил Горбункова:
- С костями у вас порядок, срослись, как новые. А как голова, не болит, не беспокоит?
- Не болит, - ответил Семён. – Вот только я уже несколько недель не вижу никаких снов. Я беспокоюсь из-за этого. Мне даже ложиться спать страшно. Доктор, это пройдёт?
- Возможно, возможно… Ну, а я вам назначу хвойные ванны, контрастный душ и, гм-м, и, пожалуй, ещё электросон. Идите, лечитесь!
К белой двери с табличкой «Электросон» Семён Семёнович подошёл за десять минут до назначенного в санаторно-курортной карте срока. Дверь была плотно прикрыта, а в коридоре не было никого, чтобы спросить или занять очередь. Семён задумался на секунду: постучаться или присесть подождать минут пять?
Тут по коридору простучали каблучки и прошла очень красивая женщина в бледно-розовом медицинском халате, на ладонь выше колен. Её голову украшала грива ярко-рыжих волос, не прикрытых шапочкой или косынкой. Женщина толкнула рукой дверь, у которой стоял Горбунков, и хотела в неё войти, но он остановил её, окликнул:
- Извините! Э, пожалуйста… Я к вам – вот у меня назначение.
Женщина обернулась к нему, ресницы её изумрудно-зелёных глаз распахнулись с удивлением:
- Ко мне?! Н-ну, что ж, проходите.
Комната, в которую вошёл Семён, была без окон, большая, слабоосвещённая, уставленная множеством (на первый взгляд не меньше 20) кроватей под белыми простынями. У входной двери стоял стол врача-физиотерапевта с ярко горящей настольной лампой.
- Возьмите с полочки новую простыню и запомните номер, - сказала женщина мягким грудным голосом. – Выбирайте себе кровать и ложитесь. Я подготовлю электроды.
Семён взял простыню из ячейки номер семь. Огляделся – в комнате были только они двое – он и красивая женщина-врач. Семён вздохнул и лёг на ближайшую койку. Едва его голова коснулась мягкой пуховой подушки глаза закрылись сами собой. Но только на мгновение.
- Приподнимитесь чуточку, - произнёс над ним мягкий женский голос. – Снимите всё металлическое.
Рыжеволосая красавица с зелёными глазами склонилась над ним и надела ему на голову обруч с электродами. От обруча два проводка тянулись к чёрному приборчику, стоящему на прикроватной тумбочке. Медичка покрутила ручку на приборе.
- На первый раз поставлю небольшую силу тока. Потом будем прибавлять. Не больно? Возможно покалывание. Если что – сами не снимайте, зовите меня. Вопросы есть?
- Да, - сонным голосом сказал Семён, - как вас звать?
Он уже почти спал, и видел перед собой только два зелёных блестящих глаза женщины.
- Я Лара. Или Лариса, если вам угодно. Начнём.
Что с ним было в последующие несколько дней Семён Семёнович помнил плохо. Он ходил, ел, принимал назначенные процедуры. Даже смотрел телевизор в своём номере. Но из всех действий и событий он потом помнил только странные видения, которые ему снились на сеансах электросна.
Сон первый.
Горбунков стоит на улице, ждёт автобус. Подкатывает новый МАЗ, полупустой. Номер маршрута ему не знаком. Но он садится в автобус, уверен: доеду куда надо. Едет, глядя в окно. Там ясный день, красивый и зелёный летний город.
На одной из остановок Семён выходит. Идет в торговый центр, расположенный на территории бывшего завода. Проходит по большому пустоватому новому зданию, отделанному под мрамор. Видит, что в одном из помещений неожиданно много людей. Они сидят за низкими столиками и чем-то увлечены. Он заинтересовался и подошёл к ним. Оказалось, там сидят исключительно пожилые женщины и расставляют змейкой по столу какие-то камни. Семён пригляделся: это были гипсовые или пластмассовые резные плоские геометрические массивные «фишки». Понаблюдал и понял: присутствующие играют в игру «Соль – превыше всего». Каждый камень изображает какой-либо продукт: хлеб, мясо, картофель и т.п. Надо бросать игральные «кости» и сообразно правилам выставлять камни. Если ставить их в длину – это не очень хорошо, камень на камень – уже лучше, строить башни из камней – отлично. Если на верху такой башни окажется камень значением «соль» - это победа!
Он не понял всех тонкостей игры, но смело подошёл к ближайшему столику. Ему сразу выделили несколько фишек и положили «кости» перед ним. Семён начал играть и у него получилось это легко. Он в несколько ходов построил высокую башню. И тут же выиграл фишку «соль». Все зашумели, сбежались к нему, подняли на руки, куда-то весело понесли…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством радости, с привкусом соли на губах.
Сон второй.
Горбункова пригласили на какое-то мероприятие. Кто и куда – неважно. Собралось много людей в большом зале огромного развлекательного центра. Все кругом незнакомые лица. Тут, видимо распорядители, позвали мужчин выйти в другую дверь. Они пошли, а Семён сидел, так как он никого не знал, и не понимал, что делать. Немного погодя и он решился, и пошёл в эту дверь. Но в комнате за дверью оказался только один мужчина – и больше никого. Здесь были разложены махровые халаты и какие-то мешочки на затяжке. Семён взял халат и мешок, и начал раздеваться. Одел халат, смотрит – его мешочка нет. И последний мужик пропал куда-то.
Слышит, из-за стены зовут: «Где Горбунков? Он опять опаздывает?»
А он в панике ищет хоть какой мешочек, но уже нет ни одного! Ладно, некогда искать, придётся идти так. Почему-то ему подумалось, что все мужики пошли в сауну.
Семён выбежал из комнаты опять в зал центра – но здесь нет никого в махровых халатах. Много людей, много комнат, всяких пространных вестибюлей, широких лестниц. А где здесь сауна? Где его случайные товарищи? Непонятно!
Искал он долго и безуспешно. Видел и умывальные, столовые, зрительные залы. Сауны не нашёл. И спросить не знал кого и о чём.
После долгих поисков, уже порядком утомившись, Семён проходил мимо одной кафешки. Его окликнули:
- Эй, мужик! Ты нас ищешь? Куда запропал? Все уже поели.
Он оглянулся – за пустым деревянным столом сидело несколько мужиков.
- Подожди, - сказал один, - сейчас тебе принесут поесть. А мы пошли.
Они поднялись со стульев и пошли прочь по забитому людьми широкому коридору.
А Семён не стал ничего ждать и пошёл в другую сторону, никому не нужный, печальный и одинокий…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством печали, с пустотой в желудке.
Сон третий.
Горбунков едет в автобусе по городу, кажется, по одной из центральных улиц. Стоит, держась за поручень у передней двери возле кабины шофёра. Рядом стоят две женщины средних лет, вроде бы работающие вместе с ним. И едут они все куда-то по делу. Автобус старого типа, 90-х годов, пыльный, обшарпанный.
Семён пытается узнать куда едет автобус: смотрит в окна, смотрит на схему на стенке – но ничего не понимает. Женщины стоят, отвернувшись от него и тихо беседуют между собой. Он хочет спросить у водителя – но того нет в кабине.
Наконец, они куда-то приехали. Вышел Семён почему-то один. Вокруг красивый парк: деревья, кусты, трава, цветы, холмы, пруд с водоплавающими птицами, беседки под старину. Он хочет сфотографировать эту красоту, достаёт смартфон – но экран того чёрен! Семён в отчаянье, хочет проснуться, чтобы разобраться с ним. Но тут появляется одна из его коллег-женщин по имени Софья.
Оказывается, они должны выступать в соревнованиях теннисных пар на Олимпиаде, которая почему-то проводится в их провинциальном российском городе. Выступать за команду их бизнес-офис-центра. Но уже вечер, и им надо идти на отдых. Ночуют они с Софьей в женском общежитии, вдвоём в одной комнате. Спать не хочется, беседуют, сидя на одной кровати. Всё ближе и ближе они друг к другу, но… за окном светает, утро. И тут стук в дверь. Входит другая их коллега-женщина, Алла. Оказывается, она - их тренер.
- Собирайтесь, пора выезжать на соревнования.
Алла и Софья и все остальные девушки из общежития уходят. А Семён то ли ещё не совсем проснулся, то ли долго копается. Когда, наконец, он выходит на улицу там нет ни автобуса, ни людей. Никого!
Семён не знает, куда и на чём ехать, куда бежать. Гибнет мечта всей жизни!
Со спортивной сумкой и с ракетками в чехлах – своей и Софьиной, он идёт к охранникам этого кампуса для спортсменов. Везде висят флаги и плакаты с эмблемой Олимпиады. Но охранники не знают, как проехать на соревнования.
И тут комната охраны заполняется людьми – спортсмены, тренеры – и все до одного мужчины. Они спешат, они заняты своими проблемами и никому нет до Семёна дела…
Проснулся Горбунков в палате электросна, потерянный, разочарованный, с болью в затекших мышцах шеи.
Сон четвёртый.
Горбунков приехал на свою загородную дачу. Открыл домик, стоит на веранде, размышляя с чего начать трудовой день. Вдруг слышит шум в огороде. Смотрит через окно – а по его огороду ходят чужие люди!
Он выходит на крыльцо и видит: несколько взрослых людей, парами, четыре или пять пар, танцуют прямо на дорожке к его бане. Семён кричит им:
- Что вы здесь делаете?
- Уходим, уходим. Пошли, хозяин вернулся!
Люди, зрелого возраста мужчины и женщины, быстро ушли на соседний, восточный участок. Забора между участками (во сне) не было.
Семён вернулся в дом и сразу же пожалел, что не расспросил их, не познакомился: кто такие, откуда. Стал вспоминать – кто же хозяин на тОм участке?
Он снова вышел на крыльцо и бросил долгий внимательный взгляд до конца своих владений, до сарая-дровяника и высоких зарослей крапивы. Смотрит: а участок-то сильно изменился! Нет пары больших кедров, посаженных ещё дедом, зато хорошо видны соседские домики. Нет пашни огорода, остались только ягодные кусты: смородина, жимолость. Есть коротко постриженная зелёная трава и по ней дорожка из пластиковых плит, толстых, красного цвета.
Тут он увидел на участке свою племянницу Надю – она то ли ягоду собирает, то ли сорняки полет.
- Надя?! Вы уже здесь? С сёстрами Ниной и Ульяной?
- Дядя Сёма, мы решили, пока вас не было, помочь вам. И вот всё это устроили. Всё изменили. Нравится?
- Э-э, м-да-а, уж…
Надя осталась в огороде, а Семён пошёл в дом. Он знал, хоть и не видел, что там другие его племянницы Нина и Ульяна.
Домик был тоже капитально перестроен. К нему пристроили второй этаж, высокий. А ещё выше шла стройка третьего и четвёртого этажей. Строителей никого не было видно, но были доски, леса и вообще присутствовали все атрибуты стройки. На свежих деревянных (брусовых, кажется) стенах висели картины, а может и портреты. Семён подумал, что здесь можно повесить его спортивные дипломы, медали, расставить призы.
Затем он снова спустился на первый этаж. Крыльцо тоже было перестроено (в начале сна крыльцо было старое) и стало гораздо больше прежнего. Вроде бы оно стало даже бетонным с деревянными перилами. И… и здесь опять танцевали парами чужие люди!
Семён направился к ним:
- Так вы кто такие, откуда? Из какого танцевального клуба?
Ему показалось, что узнал одного-двух человек, виделись раньше. И так много пар – не иначе, как из «Металлурга». Но люди ответили уклончиво и кратко:
- Из разных…
Он подумал, что надо обязательно рассказать жене: что теперь у меня есть свой танцпол, и что другие танцуют, и нам тоже надо вместе с ними научиться хорошо танцевать. А ещё подумал: это, похоже, они, эти танцоры, а не племянницы, такое понастроили. Но почему на моей даче? Хоть бы меня спросили!
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством гнева и досады, с «мурашками» в сдавленной левой ноге.
Сон пятый.
Горбунков жил в некоем помещении, на квартире, что ли, временно, а может быть в командировке, где-то в районе старых деревянных домов в 1 – 2 этажа. В свободное время прохаживался по разным другим домишкам, квартирам. Живущие там люди встречали его спокойно, не ругались, не удивлялись ему. Не спрашивали, дескать, чего ходишь?
Заходит он как-то в одну из квартир, а там люди всей семьёй смотрят телевизор. Телевизор старого типа, толстый (с кинескопом), но цветной. И Семён постоял посмотрел с ними.
Потом пошёл в другую квартиру, и не спросясь у хозяев занял свободную кровать. Молодой длинноволосый парень смотрит на него, но молчит. Да и вообще в этом городе никто ничего не говорит.
Тут во сне был перерыв, как будто свет выключали, а может он просыпался ненадолго.
Но вот едет Семён в автобусе, вроде бы возвращается в тот город, где был в первой части сна. Тогда было лето, все люди были легко одеты, а сейчас осень – трава пожухлая, на деревьях и кустах нет листьев. Но может быть прошёл не один год.
Выходит на остановке. Ему нужно куда-то пройти и встретиться с кем-то. Идёт он не по тротуару у дороги, а напрямик через дворы. Перед ним идёт женщина, в куртке, с капюшоном на голове. Со спины - вроде не старая, идёт бодро. Семён её обгоняет, но лица не видит. Только хотел оглянуться, но тут его обгоняет молодой мужчина, отвлекает от попутчицы. Так он и не увидел её лица.
Идёт Семён дальше протоптанной тропинкой, то по грязи, то по траве палисадников. На ноги, на кроссовки налипла грязь. Но вот тропа кончилась. Дальше надо идти по дощатому (короткие доски уложены поперёк) тротуару. Смотрит Семён: деревянные дома, а может даже бараки, расселены, сломаны двери и окна, готовы к сносу.
Вышел он к тем домикам, где раньше жил. Там сорвана деревянная обшива домов, кое-где нет окон, дверей, но люди здесь живут. Они есть во всех комнатах, которые видит Семён. В том доме, где он смотрел телевизор, двое – мужчина и женщина. Прохожий и хозяева посмотрели друг на друга, так же молча, без знаков, без каких-либо эмоций - и Семён пошёл дальше.
И пришёл он к тому дому, где вроде бы «жил». Там тоже всё раскрыто, а люди в домашней одежде, в ярких цветных майках. В «его» комнате находится женщина в жёлтой майке. Здесь же и давешний патлатый парень. Все снова молчат. Смотрят на Семёна спокойно и вопросительно, даже с укоризной: чего тебе? Когда ты оставишь нас в покое?
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством стыда, с сильно бьющимся сердцем.
Сон шестой.
Горбунков с женой и сыном (откуда они у него? оказывается - есть) приехали на дачу к своим хорошим друзьям Сергею и Татьяне. Сидели с ними и другими гостями за столом, что-то праздновали, ели, веселились. Потом Семёну с сыном надоело сидеть, и мы пошли прогуляться.
Идут, не спеша по дороге, по пригорку напротив дачи. Было хорошо видно, как все сидят в раскрытой комнате, а может быть - на веранде. Немного дальше у входа в закрытый гараж Сергей выкапывает и удаляет высокий безлистный куст. А тут, прямо на дорожке, где гуляют Горбунковы, две женщины, согнувшись так, что их лиц не видно, тоже выкапывают какие-то корни.
Видит Семён, Татьяна машет ему рукой, просит вернуться. Они возвращаются. Таня просит пойти в магазин купить сыра к столу. Семён взял бумажник, свою мягкую хозяйственную сумку и пошёл. Но оказалось, что дачный посёлок расположен не в том месте, где находился реально, а возле какого-то большого многоэтажного санатория. Но кроме того это и магазин, в котором множество мелких ларьков-прилавков.
Семён поднялся на третий этаж и в ларьке купил печенье в полиэтиленовом прозрачном мешочке. Идёт дальше, ищет магазинчик, где есть сыр. Ходит – смотрит. Там койки пациентов стоят рядом с продуктовыми прилавками, а на койках сидят старушки сиротского вида в белых косынках и серых халатах. Сыра почему-то нигде не продают. Всё есть – а сыра нет! Подумал Семён: а внизу, возле санатория, ведь тоже есть магазинчики. Зачем я здесь брожу? Надо выходить.
Пошёл он к некому запасному выходу, и вышел к нему. Но на остеклённой двери выхода висит большой амбарный замок. Приходится опять возвращаться в корпус.
И вдруг оказывается, что этот санаторий не у дачи его друзей, а в городе, вблизи большого проспекта, ведущего в промзону. И сам Горбунков молодой, стоит в группе парней, раздетых до пояса. Вроде бы все они должны пройти медкомиссию и их куда-то отправят. Возможно, в армию, на службу. Но Семён-то знал, что военный билет у него давно есть, срочную отслужил, и ехать со всеми не нужно.
И ещё он почему-то знал, что в этом санатории они находятся всей семьёй Горбунковых: папа, мама, Семён и его две сестры. Их не видно никого, но он знает, что они все здесь, проживают в отдельных номерах.
К нему подходит молодой человек. Понятно, что это друг, друг детства. Он говорит, что скоро всех соберут в команду, вроде армейской, и куда-то отправят. Семён знает, что его в армию не возьмут, но всё равно волнуется – как быть? А вдруг? Друг говорит, что если ещё не вручили «повестку на голосование» (причём тут голосование?), то никуда не заберут и не увезут. Ещё он сказал, что можно просто уйти отсюда до 10 часов, и ничего за это не будет – просто сказать, что «не голосовал».
Семён это принял к сведению, но решил, что обязательно надо сказать маме, посоветоваться с ней, что делать. Он позвонил маме по обычному кнопочному мобильному телефону. Голос мамы был еле слышен, почти не различим, как дыхание:
- Здравствуй, сыночек.
- Мама, мне надо обязательно с тобой поговорить. Ты в каком номере? Я забыл.
- В 67-м.
В телефон совсем было плохо слышно, да и людей вокруг много, шумно. Он отключил телефон, поспешил к маме.
Но почему-то вышел из здания на улицу. А там внезапно – снежная зима.
Вот он идёт по хорошо укатанной междуквартальной городской дороге. Ему надо подняться в пригорок, обогнуть АЗС и многоэтажный дом, и тогда он попадёт в другой вход в санаторий. Там мама.
И тут же подумал: а зачем обходить всё это? Я ведь только что оттуда вышел. Можно пройти к маме тёплыми коридорами в здании.
Он поворачивает назад, налево, но идёт не прежней дорогой, а поднимается на другой пригорок, покрытый глубоким мягким снегом, как один большой сугроб. За этим сугробом находится небольшой деревянный домик, на вроде того, что был у отцовых родителей в деревне. Семён лезет по сугробу на дом, лезет на крышу, также покрытую снегом. Перелазит конёк крыши, а там… пустота. Серая, мутная, бесконечная пустота…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством страха, с головной болью.
И сразу вспомнил – его мама прожила 67 лет. А сейчас она ждёт его в комнате 67. Зачем?? Нет, он не войдёт в ту комнату!
Сон седьмой.
Горбунков садится на поезд или на электричку. Состав короткий, всего 4 вагона. Садится, стараясь быть незаметным, прячась. Ему очень важно найти какого-то мужчину. Идёт по вагонам, но их оказывается много, гораздо больше четырёх. А может их поезд прицепили к другому составу?
В поезде людей и даже вообще сидячих мест мало. Зато есть огороженные и без дверей купе, с больничными кроватями, с аппаратурой, типа ИВЛ (видел по телевизору). Купе в основном пустые, лишь изредка видел он лежащих старушек. Но нужного человека найти не мог, как не старался.
Зато встретил рыжеволосую Ларису – и не удивился. Врачебного халата на ней не было. Одета она была в жёлтую тунику до пола и золотого цвета босоножки на высоком каблуке. Волосы её были убраны в аккуратную причёску. Она приветливо улыбнулась Семёну и взяла его под руку.
Они пошли вдвоём по вагонам, в обратном направлении, откуда он шёл. В вагонах встретили лишь одного врача в белом халате, со стетоскопом на шее. Но он не обратил на них никакого внимания, не остановил, не отругал «кто такие, да что надо».
Наконец, зашли они в какое-то техническое помещение. Там стоял разобранным некий аппарат, вроде устаревшей ламповой военной рации. Лариса сказала, что надо этот прибор «закоротить». Она своими руками взяла провода, сжала контакты. Вокруг неё появилась электрическая дуга, полетели яркие искры.
Семён стоял и зачарованно смотрел на женщину в кольце плазмы. Потом перевёл взгляд и увидел отражение в стекле вагона: освещённого светом себя и Ларису, едва видимым силуэтом. Затем увидел то, что за стеклом: серые сумерки с чёрными тучами, разрезанными множеством небольших ослепительных молний. Одна из молний пролетела мимо его, затмив на миг всю картину…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством умиротворения, с лёгкостью во всём теле.
- Проснитесь, Семён Семёнович, - произнёс мягкий женский голос, - ваше время вышло.
Горбунков бодро открыл глаза, как будто и не спал, и встал с койки. Рыжеволосая медичка в бледно-розовом халате сматывала проводки на физиотерапевтическом приборе.
- Спасибо, Лариса! Завтра встретимся в этот же час, на этом же месте, да?
- Нет, - женщина улыбнулась зелёными глазами и покачала головой. – С завтрашнего дня я увольняюсь из этого санатория. Я была здесь временно. Мне пора домой.
- О-о, как жаль! Но может быть сегодня вечером мы встретимся? Я приглашаю вас в ресторан. Странно… почему мне не пришло в голову пригласить вас раньше?
- Потому, что я не хотела этого. Вы были очень больны.
- Но мы ещё увидимся с вами?
- Возможно. Но только если вы этого очень захотите. А пока – прощайте!
Горбунков беспрекословно вышел из кабинета. Но весь день и весь вечер и часть ночи он думал об этой прекрасной, необыкновенной женщине.
На следующее утро он пришёл в отделение физиотерапии самым первым. На знакомой белой двери… была надпись: «Кастелянтская». Дверь та же: вон, в отлетевший кусочек белой краски виднеется старая голубая. Ручка двери та же: захватанная до матовости людскими руками.
Семён Семёнович подёргал ручку – закрыто. Пошёл по коридору. В открытую дверь «102. УФО» спросил несмело:
- Не подскажите-ли: электросон сегодня работает?
- У вас в назначениях написано, читайте, - послышался недовольный с хрипотцой голос. - Кабинет 111. И ходют, и спрашивают. Неграмотные все.
- Извините. Спасибо.
Кабинет 111 оказался в том же коридоре, на своём месте, сразу после кабинета 110.
Заглянув в открытую дверь Семён Семёнович увидел небольшую комнату на четыре узкие кушетки, разделённые лёгкими ширмочками, и прижатый к стене маленький столик, похожий на журнальный. У столика на простом табурете сидела пожилая полная женщина в белом халате и белой же шапочке. Пока он стоял у двери, переживая увиденное своими глазами, мимо него прошли три женщины и заняли три кушетки. Одна из них, едва ей закрепили электроды, сразу громко захрапела.
Пожилая врачиха взглянула на Горбункова:
- А вы что стоите? Сейчас и последнюю кушетку займут – до обеда стоять будете. Давайте листок назначений. О! А это что за такое? Вы, мужчина, где были семь дней? Почему сразу не пришли? Ну, ладно, время у вас ещё есть, полУчите всё сполна.
- Скажите, у вас работает такая женщина: красивая, с яркими рыжими волосами, с зелёными глазами? Или работала, да? Ларисой зовут.
- Нет. Не работала и не работает. Я одна на электросне. Вы по ночам телевизор меньше смотрите. И нервы беречь надо. Спите!
Но сквозь тормозящий эффект в коре головного мозга вызванный импульсами низкочастотного тока, и надвигающийся лечебный сон, Горбунков услышал ворчание врачихи:
- Вот и ещё один Лару увидел. Эх, мужики, чего им дома не хватает? Всё мечтают, всё к необычному тянет. Надо ввести ему режим стабилизации серотонинэргических нейронов.
Спокойных снов, господин Горбунков!
А вот несчастье никто не ждёт, не готовится, не подстилает, как говорится, соломки. И происходит несчастье – одномоментно.
Семён Семёнович Горбунков жил довольно счастливо, для своих, уже не молодых лет, и для своего, не особо высокого, общественного положения. И вдруг – да-да, это пресловутое «в д р у г», хотя дружбой здесь даже не пахнет – вдруг его настигло не одно, а три несчастья подряд. И все несчастья отразились на его здоровье.
Однажды, в выходной день, в мартовскую оттепель, отправился Семён на прогулку. Не куда-нибудь в дремучий лес или в горы, просто, по улицам города, в котором жил. Шёл, никого не трогал, щурился на солнце, слушал щебет согревшихся воробьёв, и… случайно наступил на льдинку, коварно притаившуюся в теньке. Всё, несчастье номер один свершилось: упал – закрытий перелом руки!
Получив свой законный больничный, Семён Семёнович решил навестить родственников, которые жили в другом городе. Поездом туда ехать почти сутки, а самолётом чуть больше часа. И Горбунков решил лететь.
Самолёт улетал глубокой ночью, или можно сказать, ранним-преранним утром. Позёвывая и поёживаясь от холодного ветра, Семён, с чемоданом в одной руке и с гипсом на другой, поднимался по трапу самолёта, как вдруг… Ну, конечно, свершилось несчастье номер два: он оступился на очередной ступеньке, и упал на самый низ, на бетонные плиты аэродрома!
Конечно, сразу же к нему подбежали пилоты, стюардессы, пассажиры его рейса и всех других рейсов, оказавшиеся поблизости. Семёна Семёновича бережно подняли на руки и отнесли в здание аэровокзала, уложили на полужёсткий дерматиновый диван, укрыли шерстяным пледом, напоили чаем с лимоном. Через каких-то два часа приехала «скорая помощь». Медики диагностировали перелом ноги, наложили шину от паха до пятки и повезли в Главную городскую больницу.
От аэропорта до города ехали уже в серых весенних предрассветных сумерках. Вот погасли уличные фонари, вот показалось кирпичное здание больницы, вот и последний поворот к приёмному отделению. И вдруг… пронзительно заскрежетали тормоза микроавтобуса «скорой» и – произошло несчастье номер три!
Какой-то ранний «Шумахер» стрелой пронёсся по пустой улице перед самым капотом «скорой помощи». Водитель микроавтобуса успел затормозить и столкновения не случилось. Но от резкого торможения носилки, на которых лежал Семён Семёнович, сорвались с места и врезались в поперечную перегородку автомобиля. Носилки отделались лёгким испугом, а вот Горбунков крепко приложился головой к металлическому изделию отечественного автопрома и потерял сознание…
Когда Семёна Семёновича выписали из больницы было уже лето.
Для восстановления пошатнувшегося здоровья страховая компания выделила ему бесплатную путёвку в местный санаторий.
На приёме врач санатория спросил Горбункова:
- С костями у вас порядок, срослись, как новые. А как голова, не болит, не беспокоит?
- Не болит, - ответил Семён. – Вот только я уже несколько недель не вижу никаких снов. Я беспокоюсь из-за этого. Мне даже ложиться спать страшно. Доктор, это пройдёт?
- Возможно, возможно… Ну, а я вам назначу хвойные ванны, контрастный душ и, гм-м, и, пожалуй, ещё электросон. Идите, лечитесь!
К белой двери с табличкой «Электросон» Семён Семёнович подошёл за десять минут до назначенного в санаторно-курортной карте срока. Дверь была плотно прикрыта, а в коридоре не было никого, чтобы спросить или занять очередь. Семён задумался на секунду: постучаться или присесть подождать минут пять?
Тут по коридору простучали каблучки и прошла очень красивая женщина в бледно-розовом медицинском халате, на ладонь выше колен. Её голову украшала грива ярко-рыжих волос, не прикрытых шапочкой или косынкой. Женщина толкнула рукой дверь, у которой стоял Горбунков, и хотела в неё войти, но он остановил её, окликнул:
- Извините! Э, пожалуйста… Я к вам – вот у меня назначение.
Женщина обернулась к нему, ресницы её изумрудно-зелёных глаз распахнулись с удивлением:
- Ко мне?! Н-ну, что ж, проходите.
Комната, в которую вошёл Семён, была без окон, большая, слабоосвещённая, уставленная множеством (на первый взгляд не меньше 20) кроватей под белыми простынями. У входной двери стоял стол врача-физиотерапевта с ярко горящей настольной лампой.
- Возьмите с полочки новую простыню и запомните номер, - сказала женщина мягким грудным голосом. – Выбирайте себе кровать и ложитесь. Я подготовлю электроды.
Семён взял простыню из ячейки номер семь. Огляделся – в комнате были только они двое – он и красивая женщина-врач. Семён вздохнул и лёг на ближайшую койку. Едва его голова коснулась мягкой пуховой подушки глаза закрылись сами собой. Но только на мгновение.
- Приподнимитесь чуточку, - произнёс над ним мягкий женский голос. – Снимите всё металлическое.
Рыжеволосая красавица с зелёными глазами склонилась над ним и надела ему на голову обруч с электродами. От обруча два проводка тянулись к чёрному приборчику, стоящему на прикроватной тумбочке. Медичка покрутила ручку на приборе.
- На первый раз поставлю небольшую силу тока. Потом будем прибавлять. Не больно? Возможно покалывание. Если что – сами не снимайте, зовите меня. Вопросы есть?
- Да, - сонным голосом сказал Семён, - как вас звать?
Он уже почти спал, и видел перед собой только два зелёных блестящих глаза женщины.
- Я Лара. Или Лариса, если вам угодно. Начнём.
Что с ним было в последующие несколько дней Семён Семёнович помнил плохо. Он ходил, ел, принимал назначенные процедуры. Даже смотрел телевизор в своём номере. Но из всех действий и событий он потом помнил только странные видения, которые ему снились на сеансах электросна.
Сон первый.
Горбунков стоит на улице, ждёт автобус. Подкатывает новый МАЗ, полупустой. Номер маршрута ему не знаком. Но он садится в автобус, уверен: доеду куда надо. Едет, глядя в окно. Там ясный день, красивый и зелёный летний город.
На одной из остановок Семён выходит. Идет в торговый центр, расположенный на территории бывшего завода. Проходит по большому пустоватому новому зданию, отделанному под мрамор. Видит, что в одном из помещений неожиданно много людей. Они сидят за низкими столиками и чем-то увлечены. Он заинтересовался и подошёл к ним. Оказалось, там сидят исключительно пожилые женщины и расставляют змейкой по столу какие-то камни. Семён пригляделся: это были гипсовые или пластмассовые резные плоские геометрические массивные «фишки». Понаблюдал и понял: присутствующие играют в игру «Соль – превыше всего». Каждый камень изображает какой-либо продукт: хлеб, мясо, картофель и т.п. Надо бросать игральные «кости» и сообразно правилам выставлять камни. Если ставить их в длину – это не очень хорошо, камень на камень – уже лучше, строить башни из камней – отлично. Если на верху такой башни окажется камень значением «соль» - это победа!
Он не понял всех тонкостей игры, но смело подошёл к ближайшему столику. Ему сразу выделили несколько фишек и положили «кости» перед ним. Семён начал играть и у него получилось это легко. Он в несколько ходов построил высокую башню. И тут же выиграл фишку «соль». Все зашумели, сбежались к нему, подняли на руки, куда-то весело понесли…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством радости, с привкусом соли на губах.
Сон второй.
Горбункова пригласили на какое-то мероприятие. Кто и куда – неважно. Собралось много людей в большом зале огромного развлекательного центра. Все кругом незнакомые лица. Тут, видимо распорядители, позвали мужчин выйти в другую дверь. Они пошли, а Семён сидел, так как он никого не знал, и не понимал, что делать. Немного погодя и он решился, и пошёл в эту дверь. Но в комнате за дверью оказался только один мужчина – и больше никого. Здесь были разложены махровые халаты и какие-то мешочки на затяжке. Семён взял халат и мешок, и начал раздеваться. Одел халат, смотрит – его мешочка нет. И последний мужик пропал куда-то.
Слышит, из-за стены зовут: «Где Горбунков? Он опять опаздывает?»
А он в панике ищет хоть какой мешочек, но уже нет ни одного! Ладно, некогда искать, придётся идти так. Почему-то ему подумалось, что все мужики пошли в сауну.
Семён выбежал из комнаты опять в зал центра – но здесь нет никого в махровых халатах. Много людей, много комнат, всяких пространных вестибюлей, широких лестниц. А где здесь сауна? Где его случайные товарищи? Непонятно!
Искал он долго и безуспешно. Видел и умывальные, столовые, зрительные залы. Сауны не нашёл. И спросить не знал кого и о чём.
После долгих поисков, уже порядком утомившись, Семён проходил мимо одной кафешки. Его окликнули:
- Эй, мужик! Ты нас ищешь? Куда запропал? Все уже поели.
Он оглянулся – за пустым деревянным столом сидело несколько мужиков.
- Подожди, - сказал один, - сейчас тебе принесут поесть. А мы пошли.
Они поднялись со стульев и пошли прочь по забитому людьми широкому коридору.
А Семён не стал ничего ждать и пошёл в другую сторону, никому не нужный, печальный и одинокий…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством печали, с пустотой в желудке.
Сон третий.
Горбунков едет в автобусе по городу, кажется, по одной из центральных улиц. Стоит, держась за поручень у передней двери возле кабины шофёра. Рядом стоят две женщины средних лет, вроде бы работающие вместе с ним. И едут они все куда-то по делу. Автобус старого типа, 90-х годов, пыльный, обшарпанный.
Семён пытается узнать куда едет автобус: смотрит в окна, смотрит на схему на стенке – но ничего не понимает. Женщины стоят, отвернувшись от него и тихо беседуют между собой. Он хочет спросить у водителя – но того нет в кабине.
Наконец, они куда-то приехали. Вышел Семён почему-то один. Вокруг красивый парк: деревья, кусты, трава, цветы, холмы, пруд с водоплавающими птицами, беседки под старину. Он хочет сфотографировать эту красоту, достаёт смартфон – но экран того чёрен! Семён в отчаянье, хочет проснуться, чтобы разобраться с ним. Но тут появляется одна из его коллег-женщин по имени Софья.
Оказывается, они должны выступать в соревнованиях теннисных пар на Олимпиаде, которая почему-то проводится в их провинциальном российском городе. Выступать за команду их бизнес-офис-центра. Но уже вечер, и им надо идти на отдых. Ночуют они с Софьей в женском общежитии, вдвоём в одной комнате. Спать не хочется, беседуют, сидя на одной кровати. Всё ближе и ближе они друг к другу, но… за окном светает, утро. И тут стук в дверь. Входит другая их коллега-женщина, Алла. Оказывается, она - их тренер.
- Собирайтесь, пора выезжать на соревнования.
Алла и Софья и все остальные девушки из общежития уходят. А Семён то ли ещё не совсем проснулся, то ли долго копается. Когда, наконец, он выходит на улицу там нет ни автобуса, ни людей. Никого!
Семён не знает, куда и на чём ехать, куда бежать. Гибнет мечта всей жизни!
Со спортивной сумкой и с ракетками в чехлах – своей и Софьиной, он идёт к охранникам этого кампуса для спортсменов. Везде висят флаги и плакаты с эмблемой Олимпиады. Но охранники не знают, как проехать на соревнования.
И тут комната охраны заполняется людьми – спортсмены, тренеры – и все до одного мужчины. Они спешат, они заняты своими проблемами и никому нет до Семёна дела…
Проснулся Горбунков в палате электросна, потерянный, разочарованный, с болью в затекших мышцах шеи.
Сон четвёртый.
Горбунков приехал на свою загородную дачу. Открыл домик, стоит на веранде, размышляя с чего начать трудовой день. Вдруг слышит шум в огороде. Смотрит через окно – а по его огороду ходят чужие люди!
Он выходит на крыльцо и видит: несколько взрослых людей, парами, четыре или пять пар, танцуют прямо на дорожке к его бане. Семён кричит им:
- Что вы здесь делаете?
- Уходим, уходим. Пошли, хозяин вернулся!
Люди, зрелого возраста мужчины и женщины, быстро ушли на соседний, восточный участок. Забора между участками (во сне) не было.
Семён вернулся в дом и сразу же пожалел, что не расспросил их, не познакомился: кто такие, откуда. Стал вспоминать – кто же хозяин на тОм участке?
Он снова вышел на крыльцо и бросил долгий внимательный взгляд до конца своих владений, до сарая-дровяника и высоких зарослей крапивы. Смотрит: а участок-то сильно изменился! Нет пары больших кедров, посаженных ещё дедом, зато хорошо видны соседские домики. Нет пашни огорода, остались только ягодные кусты: смородина, жимолость. Есть коротко постриженная зелёная трава и по ней дорожка из пластиковых плит, толстых, красного цвета.
Тут он увидел на участке свою племянницу Надю – она то ли ягоду собирает, то ли сорняки полет.
- Надя?! Вы уже здесь? С сёстрами Ниной и Ульяной?
- Дядя Сёма, мы решили, пока вас не было, помочь вам. И вот всё это устроили. Всё изменили. Нравится?
- Э-э, м-да-а, уж…
Надя осталась в огороде, а Семён пошёл в дом. Он знал, хоть и не видел, что там другие его племянницы Нина и Ульяна.
Домик был тоже капитально перестроен. К нему пристроили второй этаж, высокий. А ещё выше шла стройка третьего и четвёртого этажей. Строителей никого не было видно, но были доски, леса и вообще присутствовали все атрибуты стройки. На свежих деревянных (брусовых, кажется) стенах висели картины, а может и портреты. Семён подумал, что здесь можно повесить его спортивные дипломы, медали, расставить призы.
Затем он снова спустился на первый этаж. Крыльцо тоже было перестроено (в начале сна крыльцо было старое) и стало гораздо больше прежнего. Вроде бы оно стало даже бетонным с деревянными перилами. И… и здесь опять танцевали парами чужие люди!
Семён направился к ним:
- Так вы кто такие, откуда? Из какого танцевального клуба?
Ему показалось, что узнал одного-двух человек, виделись раньше. И так много пар – не иначе, как из «Металлурга». Но люди ответили уклончиво и кратко:
- Из разных…
Он подумал, что надо обязательно рассказать жене: что теперь у меня есть свой танцпол, и что другие танцуют, и нам тоже надо вместе с ними научиться хорошо танцевать. А ещё подумал: это, похоже, они, эти танцоры, а не племянницы, такое понастроили. Но почему на моей даче? Хоть бы меня спросили!
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством гнева и досады, с «мурашками» в сдавленной левой ноге.
Сон пятый.
Горбунков жил в некоем помещении, на квартире, что ли, временно, а может быть в командировке, где-то в районе старых деревянных домов в 1 – 2 этажа. В свободное время прохаживался по разным другим домишкам, квартирам. Живущие там люди встречали его спокойно, не ругались, не удивлялись ему. Не спрашивали, дескать, чего ходишь?
Заходит он как-то в одну из квартир, а там люди всей семьёй смотрят телевизор. Телевизор старого типа, толстый (с кинескопом), но цветной. И Семён постоял посмотрел с ними.
Потом пошёл в другую квартиру, и не спросясь у хозяев занял свободную кровать. Молодой длинноволосый парень смотрит на него, но молчит. Да и вообще в этом городе никто ничего не говорит.
Тут во сне был перерыв, как будто свет выключали, а может он просыпался ненадолго.
Но вот едет Семён в автобусе, вроде бы возвращается в тот город, где был в первой части сна. Тогда было лето, все люди были легко одеты, а сейчас осень – трава пожухлая, на деревьях и кустах нет листьев. Но может быть прошёл не один год.
Выходит на остановке. Ему нужно куда-то пройти и встретиться с кем-то. Идёт он не по тротуару у дороги, а напрямик через дворы. Перед ним идёт женщина, в куртке, с капюшоном на голове. Со спины - вроде не старая, идёт бодро. Семён её обгоняет, но лица не видит. Только хотел оглянуться, но тут его обгоняет молодой мужчина, отвлекает от попутчицы. Так он и не увидел её лица.
Идёт Семён дальше протоптанной тропинкой, то по грязи, то по траве палисадников. На ноги, на кроссовки налипла грязь. Но вот тропа кончилась. Дальше надо идти по дощатому (короткие доски уложены поперёк) тротуару. Смотрит Семён: деревянные дома, а может даже бараки, расселены, сломаны двери и окна, готовы к сносу.
Вышел он к тем домикам, где раньше жил. Там сорвана деревянная обшива домов, кое-где нет окон, дверей, но люди здесь живут. Они есть во всех комнатах, которые видит Семён. В том доме, где он смотрел телевизор, двое – мужчина и женщина. Прохожий и хозяева посмотрели друг на друга, так же молча, без знаков, без каких-либо эмоций - и Семён пошёл дальше.
И пришёл он к тому дому, где вроде бы «жил». Там тоже всё раскрыто, а люди в домашней одежде, в ярких цветных майках. В «его» комнате находится женщина в жёлтой майке. Здесь же и давешний патлатый парень. Все снова молчат. Смотрят на Семёна спокойно и вопросительно, даже с укоризной: чего тебе? Когда ты оставишь нас в покое?
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством стыда, с сильно бьющимся сердцем.
Сон шестой.
Горбунков с женой и сыном (откуда они у него? оказывается - есть) приехали на дачу к своим хорошим друзьям Сергею и Татьяне. Сидели с ними и другими гостями за столом, что-то праздновали, ели, веселились. Потом Семёну с сыном надоело сидеть, и мы пошли прогуляться.
Идут, не спеша по дороге, по пригорку напротив дачи. Было хорошо видно, как все сидят в раскрытой комнате, а может быть - на веранде. Немного дальше у входа в закрытый гараж Сергей выкапывает и удаляет высокий безлистный куст. А тут, прямо на дорожке, где гуляют Горбунковы, две женщины, согнувшись так, что их лиц не видно, тоже выкапывают какие-то корни.
Видит Семён, Татьяна машет ему рукой, просит вернуться. Они возвращаются. Таня просит пойти в магазин купить сыра к столу. Семён взял бумажник, свою мягкую хозяйственную сумку и пошёл. Но оказалось, что дачный посёлок расположен не в том месте, где находился реально, а возле какого-то большого многоэтажного санатория. Но кроме того это и магазин, в котором множество мелких ларьков-прилавков.
Семён поднялся на третий этаж и в ларьке купил печенье в полиэтиленовом прозрачном мешочке. Идёт дальше, ищет магазинчик, где есть сыр. Ходит – смотрит. Там койки пациентов стоят рядом с продуктовыми прилавками, а на койках сидят старушки сиротского вида в белых косынках и серых халатах. Сыра почему-то нигде не продают. Всё есть – а сыра нет! Подумал Семён: а внизу, возле санатория, ведь тоже есть магазинчики. Зачем я здесь брожу? Надо выходить.
Пошёл он к некому запасному выходу, и вышел к нему. Но на остеклённой двери выхода висит большой амбарный замок. Приходится опять возвращаться в корпус.
И вдруг оказывается, что этот санаторий не у дачи его друзей, а в городе, вблизи большого проспекта, ведущего в промзону. И сам Горбунков молодой, стоит в группе парней, раздетых до пояса. Вроде бы все они должны пройти медкомиссию и их куда-то отправят. Возможно, в армию, на службу. Но Семён-то знал, что военный билет у него давно есть, срочную отслужил, и ехать со всеми не нужно.
И ещё он почему-то знал, что в этом санатории они находятся всей семьёй Горбунковых: папа, мама, Семён и его две сестры. Их не видно никого, но он знает, что они все здесь, проживают в отдельных номерах.
К нему подходит молодой человек. Понятно, что это друг, друг детства. Он говорит, что скоро всех соберут в команду, вроде армейской, и куда-то отправят. Семён знает, что его в армию не возьмут, но всё равно волнуется – как быть? А вдруг? Друг говорит, что если ещё не вручили «повестку на голосование» (причём тут голосование?), то никуда не заберут и не увезут. Ещё он сказал, что можно просто уйти отсюда до 10 часов, и ничего за это не будет – просто сказать, что «не голосовал».
Семён это принял к сведению, но решил, что обязательно надо сказать маме, посоветоваться с ней, что делать. Он позвонил маме по обычному кнопочному мобильному телефону. Голос мамы был еле слышен, почти не различим, как дыхание:
- Здравствуй, сыночек.
- Мама, мне надо обязательно с тобой поговорить. Ты в каком номере? Я забыл.
- В 67-м.
В телефон совсем было плохо слышно, да и людей вокруг много, шумно. Он отключил телефон, поспешил к маме.
Но почему-то вышел из здания на улицу. А там внезапно – снежная зима.
Вот он идёт по хорошо укатанной междуквартальной городской дороге. Ему надо подняться в пригорок, обогнуть АЗС и многоэтажный дом, и тогда он попадёт в другой вход в санаторий. Там мама.
И тут же подумал: а зачем обходить всё это? Я ведь только что оттуда вышел. Можно пройти к маме тёплыми коридорами в здании.
Он поворачивает назад, налево, но идёт не прежней дорогой, а поднимается на другой пригорок, покрытый глубоким мягким снегом, как один большой сугроб. За этим сугробом находится небольшой деревянный домик, на вроде того, что был у отцовых родителей в деревне. Семён лезет по сугробу на дом, лезет на крышу, также покрытую снегом. Перелазит конёк крыши, а там… пустота. Серая, мутная, бесконечная пустота…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством страха, с головной болью.
И сразу вспомнил – его мама прожила 67 лет. А сейчас она ждёт его в комнате 67. Зачем?? Нет, он не войдёт в ту комнату!
Сон седьмой.
Горбунков садится на поезд или на электричку. Состав короткий, всего 4 вагона. Садится, стараясь быть незаметным, прячась. Ему очень важно найти какого-то мужчину. Идёт по вагонам, но их оказывается много, гораздо больше четырёх. А может их поезд прицепили к другому составу?
В поезде людей и даже вообще сидячих мест мало. Зато есть огороженные и без дверей купе, с больничными кроватями, с аппаратурой, типа ИВЛ (видел по телевизору). Купе в основном пустые, лишь изредка видел он лежащих старушек. Но нужного человека найти не мог, как не старался.
Зато встретил рыжеволосую Ларису – и не удивился. Врачебного халата на ней не было. Одета она была в жёлтую тунику до пола и золотого цвета босоножки на высоком каблуке. Волосы её были убраны в аккуратную причёску. Она приветливо улыбнулась Семёну и взяла его под руку.
Они пошли вдвоём по вагонам, в обратном направлении, откуда он шёл. В вагонах встретили лишь одного врача в белом халате, со стетоскопом на шее. Но он не обратил на них никакого внимания, не остановил, не отругал «кто такие, да что надо».
Наконец, зашли они в какое-то техническое помещение. Там стоял разобранным некий аппарат, вроде устаревшей ламповой военной рации. Лариса сказала, что надо этот прибор «закоротить». Она своими руками взяла провода, сжала контакты. Вокруг неё появилась электрическая дуга, полетели яркие искры.
Семён стоял и зачарованно смотрел на женщину в кольце плазмы. Потом перевёл взгляд и увидел отражение в стекле вагона: освещённого светом себя и Ларису, едва видимым силуэтом. Затем увидел то, что за стеклом: серые сумерки с чёрными тучами, разрезанными множеством небольших ослепительных молний. Одна из молний пролетела мимо его, затмив на миг всю картину…
Проснулся Горбунков в палате электросна, с чувством умиротворения, с лёгкостью во всём теле.
- Проснитесь, Семён Семёнович, - произнёс мягкий женский голос, - ваше время вышло.
Горбунков бодро открыл глаза, как будто и не спал, и встал с койки. Рыжеволосая медичка в бледно-розовом халате сматывала проводки на физиотерапевтическом приборе.
- Спасибо, Лариса! Завтра встретимся в этот же час, на этом же месте, да?
- Нет, - женщина улыбнулась зелёными глазами и покачала головой. – С завтрашнего дня я увольняюсь из этого санатория. Я была здесь временно. Мне пора домой.
- О-о, как жаль! Но может быть сегодня вечером мы встретимся? Я приглашаю вас в ресторан. Странно… почему мне не пришло в голову пригласить вас раньше?
- Потому, что я не хотела этого. Вы были очень больны.
- Но мы ещё увидимся с вами?
- Возможно. Но только если вы этого очень захотите. А пока – прощайте!
Горбунков беспрекословно вышел из кабинета. Но весь день и весь вечер и часть ночи он думал об этой прекрасной, необыкновенной женщине.
На следующее утро он пришёл в отделение физиотерапии самым первым. На знакомой белой двери… была надпись: «Кастелянтская». Дверь та же: вон, в отлетевший кусочек белой краски виднеется старая голубая. Ручка двери та же: захватанная до матовости людскими руками.
Семён Семёнович подёргал ручку – закрыто. Пошёл по коридору. В открытую дверь «102. УФО» спросил несмело:
- Не подскажите-ли: электросон сегодня работает?
- У вас в назначениях написано, читайте, - послышался недовольный с хрипотцой голос. - Кабинет 111. И ходют, и спрашивают. Неграмотные все.
- Извините. Спасибо.
Кабинет 111 оказался в том же коридоре, на своём месте, сразу после кабинета 110.
Заглянув в открытую дверь Семён Семёнович увидел небольшую комнату на четыре узкие кушетки, разделённые лёгкими ширмочками, и прижатый к стене маленький столик, похожий на журнальный. У столика на простом табурете сидела пожилая полная женщина в белом халате и белой же шапочке. Пока он стоял у двери, переживая увиденное своими глазами, мимо него прошли три женщины и заняли три кушетки. Одна из них, едва ей закрепили электроды, сразу громко захрапела.
Пожилая врачиха взглянула на Горбункова:
- А вы что стоите? Сейчас и последнюю кушетку займут – до обеда стоять будете. Давайте листок назначений. О! А это что за такое? Вы, мужчина, где были семь дней? Почему сразу не пришли? Ну, ладно, время у вас ещё есть, полУчите всё сполна.
- Скажите, у вас работает такая женщина: красивая, с яркими рыжими волосами, с зелёными глазами? Или работала, да? Ларисой зовут.
- Нет. Не работала и не работает. Я одна на электросне. Вы по ночам телевизор меньше смотрите. И нервы беречь надо. Спите!
Но сквозь тормозящий эффект в коре головного мозга вызванный импульсами низкочастотного тока, и надвигающийся лечебный сон, Горбунков услышал ворчание врачихи:
- Вот и ещё один Лару увидел. Эх, мужики, чего им дома не хватает? Всё мечтают, всё к необычному тянет. Надо ввести ему режим стабилизации серотонинэргических нейронов.
Спокойных снов, господин Горбунков!
Голосование:
Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
Нет отзывов
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор
