Призрак в ночи

Вот уж которую ночь дед Спиридон не спит. До рассвета сидит на крыльце, покуривает чуть обгорелую трубку, всматривается в темень и прислушивается к тишине.
Но всё напрасно. Очередная курица, кудахнув, пропадает из курятника.
Дед Спиридон никак в толк не возьмёт – отчего волк повадился к нему заглядывать. Вроде лето в разгаре – зайца нынче полно. А этот серый взялся за кур. По следам очень большой, но не хромой и не раненный. Может старый и перешёл на лёгкую добычу – за зайцем надобно побегать немало, а тут – прыжок через плетень и всё.
Но больше всего Спиридона беспокоила его коза, что давала молока на завтрак. Живность резвая, по двору так скачет, что веселее на душе становиться.
А ну, как козу заберёт волк, даже пёс не поможет, что тогда делать.
И решил дед Спиридон выследить серого, отвадить или наказать — это уж как получится. Конечно, можно и мужиков позвать подсобить, но до деревни две сотни вёрст, да бросать хозяйства без присмотра нет желания.
Вообщем, сам управлюсь – решил дед и принялся сбираться в поход.
В полотняный мешочек насыпал на несколько дней сухарей, в чистую тряпицу завернул вяленое мясо для собаки и проверил карабин.
А с самого утреца, как только вспыхнул горизонт бледной узкой полосой рассвета, на плечо набросил рюкзак, постучал сапогами о порог и быстрыми шагами вышел за калитку. За которой сразу бесконечный тёмно-зелёный лес.
Пёс то убегал вперёд и терялся меж деревьев, то возвращался, развесёло виляя хвостом. Он был очень довольный, что, наконец-то, можно всласть побегать, а не лежать весь день у конуры.
Утро отдаёт свежестью. Солнце ещё не успело подняться над верхушками деревьев, и густые заросли глядятся необычно угрюмыми. Пташки только-только просыпаются, их пробное пение робко нарушает предрассветное затишье.
С высокой травы сбивается обильная роса и сапоги тускло блестят сыростью.
И тут с дерева по стволу буквально скатывается малый зверёк. Белка озорно блеснула глазками и, схватив упавшую шишку, вновь метнулась на кедр, только и промелькнул её пушистый хвост.
Солнце поднимается всё выше и выше. Тайга пробуждается. Всё шибче щебечут пташки и лес заполоняется жизнью.
Утро незаметно обернулось в знойный день, в котором вовсю гудела мошкара и нагретые сосны блестели капельками золотой липучей смолы.
Дед Спиридон вышел к старому бурелому и скоро нашёл брошенную лёжку волка, а потом ещё десяток и, что занимательно, все они подходили к кордону полукругом не ближе восьми вёрст.
Волк упорно удерживал расстояние и не уходил, будто следил за человеком.
А пёс, спустя некоторое время, то поднимал тревожный лай, то иногда жалобно скулил, словно перепуганный кутёнок.
На пятый день дед сделал привал у ручья. Припасы на исходе, а серого разбойника нет. Уже пора подумать о возвращении домой.
Да и в последнее время дед Спиридон чувствовал, что его волк просто водит по тайге, не подпуская к себе.
Всё - сегодня отдых, а завтра на кордон. Хватит бродит по тайге. Авось отогнал серого разбойника.
И для острастки пару раз выстрелил в воздух. Из отдаленных кустов выпорхнула пичуга и, сердито прокричав, пропала в вечерних сумерках.
Костёр то потрескивал, то выбрасывал вверх искорки, которые угасают в тёмном небе.
Дед Спиридон утомленно глядел на язычки пламени, что живо бегали по горящему сухостою. За день отмахал немало по лесу и теперь истомленные ноги приятно вбирали тепло костра, что освещал его усталое лицо.
И тут по тайге пронёсся волчий вой, который повторился несколько раз и снова безмолвие.
Лежавший пёс задрожал от страха, на полусогнутых лапах подполз к человеку и прижался к нему.
Дед ласково потрепал пса, успокаивая, а сам, взяв карабин, поднялся. Из костра вытащил головёшку и бросил в сторону, где послышался шорох.
Подождав, дед Спиридон уж намерился снова погреться у костра. Но тут огромный волк сбивает с лап пса, в миг вспарывает тому живот и бесшумно проваливается во тьму.
Пёс истошно заскулил, попытался встать, но ткнулся мордой в тёмно-красную кляксу крови и затих.
Хлёстко прозвучал выстрел вслед хищнику. Дед вслушался – ничего.
Он собрался погладить погибшего пса, но тут что-то заставило его резко обернуться назад.
Волчьи глаза светят потусторонним блеском. С места прыжок и хищник заваливает человека. Оскал, желтоватые клыки у пульсирующей вены на шее.
Дыхание волка спокойное - не прерывистое, не учащённое, будто не было ни схватки с псом, ни прыжка. Его лапы придавили к земле так, что стало трудно дышать.
Попробовал дед Спиридон достать нож из голенища сапога, не получилось. Тяжесть была такая, будто попал под упавшее дерево.
А волк всё стоял и, казалось, хотел лишь одного вдавить человека в землю так, чтоб тот не выбрался.
И тут совершенно неожиданно волк отпрянул назад и по лесу опять пронёсся ледащей душу вой.
После своей тягучей песни серый обернулся и растворился в ночи, словно призрак.
Потрясённый случившимся, дед Спиридон оторопело смотрел в точку, в которую бесшумно ушёл волк.
Что-то инородное необъяснимое повисло в воздухе, и оно навсегда запало в душу загадкой.

27.02.2025