Кролики и удавы

Людям наскучивает детство, они стремятся быстрее повзрослеть, а потом мечтают стать детьми опять.
Люди теряют здоровье, зарабатывая деньги, а потом теряют деньги, восстанавливая здоровье.
Люди живут так, будто никогда не умрут, а умирают так, будто никогда и не жили.


- Будем учиться держать кролика? – спросил парень у Веры.
- Да! – младенец захлебывается счастьем, - да! Будем! Кролика!
- Ты с каким будешь фотографироваться?
- С белым!
И пока он доставал из маленькой клетки равнодушного ко всему зверька, Вера объясняла мне, что белый это кролик-мама, а маленький коричневый карликовой породы – кролик-сынок.
После парень фотографировал с удавом москвичку Алимю. Несколько раз, под разным углом немного поворачивая ее голову, распуская по груди и снова убирая назад черные с отливом волосы.
- Улыбайтесь лучше, - советовал он ей, - скажите «сыр».
- Давай! Больше секса, - поддерживала подруга, фоткавшая на свой за его спиной.
- Вы подождите пару минут, - попросил фотограф, выбрав с ней лучшую из десяти, - я ребенка сейчас распечатаю.
- Мы позже подойдем, - ответила Алимя, накидывая куртку, - с детства мечтала сфотографироваться со змеей, - добавила она, уходя.
Фото десять на пятнадцать стоило семь тысяч белорусских рублей, если на свой, без печати, то пять тысяч. А если клиент хотел и распечатать и на свой, он делал скидку в две тысячи. Тут же на пластмассовом столике стоял небольшой принтер. Я подумал, что кроликам тесна маленькая клетка, хотя удаву приходилось хуже. Парень хранил его, свернув в клубок, в пластмассовой форме для сыпучих пищевых продуктов, которую можно купить в каждом магазине.
Алимя не пришла. Когда мы возвращались, я специально завернул спросить. Хотя пять тысяч белорусских рублей – это чуть меньше чем пятьдесят РФных. Что для Москвы совсем немного…

Вот и вся история про молодого парня, дома у которого живут два кролика и один небольшой удав. Который каждый день приходит в парк имени Горького чтобы веселить детей.
К ней можно добавить, что всю дорогу Вера просила маму достать из сумочки маленькое фото, и каждый раз смеялась, повторяя довольным голосом: «Папа, смотри, кролик. Это я его держу, да?», а иногда обращалась к маме.
А еще можно добавить, что она зацепила меня. И даже не из-за сэкономленного на детской мечте полтинника, который и для Минска значит не так много. Не в деньгах счастье, пусть даже и московское. Как-то очень незаметно подросла дочка. Вот только что была беспомощным младенцем, не умеющим ни говорить, ни ходить. Пролетит время. Оно пролетит также незаметно, и она достигнет возраста Алими.
А радость их такая разная. Теплый мягкий кролик и холодная, иногда высовывающая тонкий раздвоенный язык, змея. Все-таки счастье девушки было не в общении с живой природой. Я думаю, ближе к истине все же была подруга.
Как-то незаметно мы растем и, забывая о пушистых кроликах, начинаем тянутся к удавам. Как манны небесной подростками ждем взрослых радостей, не придавая значения тому, что кроликов сразу хватали двумя руками и крепко прижимали к груди, а к змеям приходится привыкать первую минуту. И, скорее всего, такой обычный кролик в детстве приносит нам больше радости, чем взрослым такой необычный удав. Даже если, вырастая, мы учимся экономить полтинники…

Простая история запала в душу. Осветила какие-то спрятанные далеко уголки. Вечером, когда дочка с женой уже заснули, я еще долго смотрел на три наших фото. Конечно, мы фоткались все, еще до Алими. И было немного тревожно, какое-то легкое чувство потери. Неуловимо муторно видеть на одном из них радостное лицо спящего сейчас младенца. А на другом улыбающееся свое. Как будто я все еще говорю «сыр», а мою шею все еще обвивает холодный удав с маленькой плоской головкой.