Любовь

Любовь

Как всегда я прибыл на вокзал за час до отхода поезда. Мне так было спокойней и удобней. Я первым входил в купе, мгновенно переодевался и, ожидая попутчиков, читал газеты. Попутчиков на этот раз оказалось двое. И, чему я был рад, оба были мужиками. Тот,который был помоложе ехал домой в Самару, второй, видимо одних лет со мной, так же как и я , ехал в гости. В семь часов вечера поезд "Жигули" медленно отошел от Казанского вокзала Москвы. За окном проплывали городские пейзажи: от безликих, серых высоток до заботливо спрятанных за выкрашенными заборами лачуг, мусорных ям, ржавых гаражей. Мы быстро перезнакомились. На столе появилась домашняя снедь, которой снабдили нас дома и только молодой что-то замялся, пробормотав что уже поужинал, но от нас отвертеться ему не удалось. Правда он тут же выскочил из купе, услышав голос лоточницы в коридоре, и, вернувшись, поставил на стол несколько бутылок пива. Но у нас, как говорится, и без пива было. За общим столом и общие разговоры. Отругав правительство, разоблачив милицию и олигархов, мы незаметно перешли на литературу и искусство. Услышав наши литературные причитания, молодой человек, допив пиво, полез на верхнею полку. Монотонный перестук колёс, мягкое покачивание вагона и, конечно выпитое, располагало к беседе. Спать совсем не хотелось. и вот какую историю я услышал от моего соседа. "Странная штука жизнь" - начал он -"Сейчас на вокзале я встретил давнего моего хорошего знакомого, соседа, которого потерял из вида лет пять тому назад. Известнейший невропатолог, психотерапевт, заведующий одной из известных психотерапевтических клиник , профессор, член-корреспондент, видный ученый страны. Мы с ним жили на Юго-западе столицы. Наши, вновь отстроенные, дома стояли друг напротив друга. Встречались мы с ним в метро почти ежедневно. Я ехал до кольцевой, а он до конечной нашей ветки. Там его ожидала служебная машина. Таким образом, он избегал пробок на дорогах, которые могли свести с ума и психотерапевта тоже. Он жил вместе с матерью и тётушкой. Со своей женой он расстался ещё в молодости, и в сорок лет не спешил жениться ещё раз. Он был поглощён наукой и работой, отдавая им всё свое время. По весне и летом мы иногда встречались на детской площадке, расположенной между нашими домами. и, сидя на скамейки, в тени деревьев, обсуждали городские проблемы, да и просто вели разговоры, отдыхая на свежем воздухе. Так было и на этот раз. Не помню тему нашего разговора, но в какой-то момент почувствовал, что мой собеседник не слушает меня. Его взгляд был устремлён на противоположную скамейку, где отдыхали две женщины, по видимому мать с дочкой. Дочке на вид было лет 25-30. Лично я такой красоты давно не видел. Поражал только её полностью отсутствующий взгляд. Она смотрела на нас и в то же время это был взгляд мимо нас, даже как-то сквозь нас. Её мягкая, застенчивая улыбка, вызывала желание поговорить. Этот взгляд и поднял моего собеседника с места. Он подошёл к женщинам. Только потом я узнал, что девушка вызвала у него профессиональный интерес. Я не стал присоединяться к ним, и, попрощавшись, отправился домой. Дальнейшее развитие событий поразил всех, кто знал профессора. Девушка оказалась недавней клиенткой клиники, которой руководил он. Правда лично с ней он не встречался и не следил за её лечением. У девушки было какое-то странное заболевание. Большей частью времени она была в нормальном состоянии, здравом уме и где-то раз в 3-4 месяца наступало "затмение". Она не была буйной и госпитализация проходила спокойно. Месяц лечения давал 3-4 месяца нормальной жизни. Впрочем, такую жизнь нормальной жизнью не назовёшь. На следующий день профессор поднял её историю болезни, внёс некоторые изменения в процесс лечения, назначил новые более эффективные лекарства. Теперь каждый вечер вместо бесед на скамейке, он гулял с девушкой подальше от дома, от лишних взглядов. Профессор просто влюбился. Девушка преображалась прямо на глазах. Её смех раздавался всё чаще и чаще. Взгляд стал осмысленным и улыбка не сходила с её лица. Но что-то было жутковатое было во всей этой истории. Я всегда чувствовал себя в компании с ней неуютно. Какие-то тяжёлые предчувствия одолевали меня. И я не ошибся. Профессор тоже светился от счастья и дело шло к свадьбе. В один из дней, когда мы встретились в метро, он пригласил меня на свадьбу, которая должна была состояться в каком-то ресторане на следующей неделе. А сегодня у него в клинике то ли семинар, то ли ещё что-то, на который собрались все светила мировой науки. Возглавлял всю эту компанию ведущий мировой специалист из Австрии, обладатель многих премий и званий. Вот этому специалисту и решил показать историю болезни своей невесты профессор. Светило долго изучал историю болезни и выразил желание встретиться с ней. Назавтра профессор вместе со своей невестой посетил австрийского ученого. Они встретились в ресторане. Когда профессор, выбрав момент,спросил мнение австрийца, светило чуть замявшись, сказал, что он должен разобраться и свое заключение пришлёт прямо в клинику с посыльным. На том и разошлись. Всё случилось за пару дней до свадьбы. Мать девушки позвонила профессору на работу и попросила его приехать. Через час профессор при ехал. А ещё через час скорая помощь увозила девушку в клинику. Начинался приступ невменяемости. Всё ночь профессор провел около неё. Утром приступ внезапно прекратился. Ничто не напоминало о бурной ночи, разве только мертвенная бледность лица девушки. Её взгляд остановился на профессоре. Она долго смотрела на него, потом произнесла  :"Спасибо за всё. Я была счастлива с тобой" Затем взяла его руку, поцеловала её и закрыла глаза. Больше эти глаза не открылись. Похоронили её в белом подвенечном платье. На профессора нельзя было смотреть без жалости и сострадания. За сутки он стал седым. Друзья опасаться за его здоровье. Теперь по утрам он ежедневно отправлялся на кладбище и только потом на работу. Поговорив с министром, друзья рекомендовали его на должность какой-то медицинской службы в ООН. Но, вернувшись через пол года, он снова стал ежедневно посещать кладбище. Тогда его рекомендовали на должность руководителя какого-то крупного медицинского комплекса в Сибири. Но все равно он в 3-4 раза в год приезжал в Москву. Вот и сейчас я его встретил на вокзале. Он возвращался домой, в Сибирь. Было уже за полночь и мы начали устраиваться на ночлег. Утром, часа за два до прибытия в Самару, мы вновь собрались ха столиком позавтракать. Допили остатки спиртного, закусили тем, что оставалось, и заказали по чашечке кофе. Вдруг молодой спросил:"Скажите, а что за заключение написал австрийский доктор?" Оказывается молодой тоже слушал всю эту историю. Австриец сдержал слово и прислал свое заключение в то день, когда скончалась девушка. Но поскольку к профессору было не подойти, письмо передали заместителю. Письмо вскрыли и вот его содержание почти дословно: " Уважаемый профессор! Пока человечество не научилось бороться с этим заболеванием, но Ваш метод существенно поможет в продвижении способов его лечения. Я был бы рад ошибаться, но самое страшное произойдет дня через 2-3. Мужайтесь, мой друг!" Он предсказал смерть точно. Поезд приближался к Самаре. Придорожный пейзаж такой же, что и в Москве. Ржавые гаражи, кучи мусора, только нет забора. Поезд медленно вполз на вновь отстроенный вокзал. Мы тепло распрощались и каждый пошёл навстречу своей судьбе.