Я за тобой вернусь

              Я за тобой вернусь…

   Чистый, мощёный узорной плиткой дворик, подсыхал после недавно прошедшего дождя.
Низкий, ажурный заборчик, такая же ажурная калиточка, большой красивый дом и ухоженные постройки во дворе. Всё обыденно и до мелочей знакомо.
   Где-то в самой глубине мутного сознания Она понимала – это всё чужое. Она тихо склонилась над огромной ванной с постиранным бельём. Лёгкий, ласковый ветерок шевелил, упавшую на лицо, прядь русых волос, но это совершенно не отвлекало Её от работы. Выполаскивая очередную вещь, она украдкой глотала слёзы.
Неподалёку, в огромных белых вазонах цвели пышные, разноцветные бутоны. Две женщины зрелого возраста склонились над
цветами, обирая с них подсохшие листочки и подпушивая землю в вазонах маленькими трезубцами. Ей было совершенно безразлично и то,
что за цветы цвели в вазонах, и то, что за женщины за ними ухаживали. Так было всегда. Другого - Она просто не помнила.
   Она чувствовала, что чужая здесь и полностью зависит от Хозяина. Это угнетало.
   В тени высокого дерева, покачиваясь в кресле-качалке и прикрыв от блаженства глаза, сидел пожилой, очень крепкий и красивый мужчина. Полы его шёлкового халата шевелились от дуновения лёгкого ветерка. Она знала – это тот, от кого зависит Её жизнь. Но к нему Она не испытывала ни ненависти, ни страха, ни уважения. Так есть…. Так должно быть…. Она с этим смирилась.
Лишь где-то в глубине души, словно заноза, сидело гнетущее чувство зависимости. Хотелось ли ей свободы?
Пока Она и сама не знала ответа на этот вопрос. Вокруг было то, что было…. В сознании пусто, словно в чистом сосуде, но душевная боль несвободы сидела где-то в груди. Как  чёрный клубок…. Как комок липкой грязи, от которой хотелось очиститься, отмыться.
    Она как машина выполняла свою работу. А слёзы душили…. Она их глотала, не давая им возможности выйти наружу. И от этого было невыносимо больно. Она выпрямилась, чтобы встряхнуть очередную отжатую вещь и вдруг замерла…, мимо их дома шёл Он. Тёмный, длинный плащ, застёгнутый на все пуговицы и завязанный поясом на талии. Стройная, широкоплечая фигура. Красивое, чистое лицо, с правильными чертами, на которое падала тень от тёмной, широкополой фетровой шляпы.
   Кто Он? Она не знала. Но что-то до боли знакомое было во всём его облике. Она, вдруг, всем своим существом почувствовала, как сильно любит Его! Он тоже любит Её. Больше всех на свете! Чувство неоспоримой уверенности в этом в мгновение пронзили всё Её существо. Он проходил мимо, но прежнее чувство зависимости от господина в кресле не позволило Ей сдвинуться с места.
   Видимо Её лицо и взгляд, устремлённый на незнакомое, но до боли родное существо, выдали Её. Одна из женщин, проходя мимо, чуть слышно спросила: «Это за тобой?». «Не знаю…», -так же, едва слышно, ответила Она.
   Он проходил мимо!.. Она готова была закричать, рвануться вслед за Ним, но по-прежнему стояла, держа в руках мокрую вещь, скованная страхом и болью ожидания. Он даже не повернул головы в сторону дворика, прошёл мимо, и легко взбежал на высокое крыльцо большого дома напротив.  Ни разу не обернувшись, Он скрылся за массивной дверью.
Земля уходила у Неё из-под ног. Почему Он даже не взглянул на Неё? Ведь Она видела, как Ему хотелось свернуть к их калитке. Она видела…. Она это чувствовала – каждой клеточкой своего тела. 
   Волна болезненной безысходности захлестнула всё внутри, но самообладание оказалось сильнее. Она повернулась спиной к господину, по-прежнему, дремавшему в кресле-качалке, и встряхнула отжатую вещь.
По Её щекам катились слёзы, которых Она уже не в силах была сдерживать. «Только бы никто не увидел…», - Она боялась наказания. За что? За проявленную слабость? Или за то, что вдруг очнулась и осознала свою значимость в этом мире?
   И тут Она отчётливо услышала, как хлопнула резная калиточка за Её спиной. Она съёжилась и, не оглядываясь по сторонам, быстро склонилась над ванной, продолжая свою работу. Сердце бешено колотилось, словно хотело выскочить навстречу тому, кто сейчас вошёл к ним во двор. «ЭтоОн!» - Она знала это наверняка, хотя даже лица не подняла, чтобы увидеть вошедшего.
   Продолжая отжимать бельё, Она вслушивалась в любые звуки, чтобы предугадывать действия за
своей спиной. Вот господин поднялся из своего кресла навстречу гостю. Судя по
радушному приёму, гость – желанный. Вот они обменялись любезностями, и пошли в дом. Что-то тревожное и, в то же время радостное затаилось в Её груди.
   Она продолжала работать, и сейчас Её движения были похожи на бесперебойную работу
автомата: Её руки брали вещь из одной корзины, опускали её в ванну с чистой водой, выполоскав, отжимали, Она выпрямлялась, встряхивала эту вещь и опускала её в другую корзину. Это происходило безостановочно, и можно было подумать, что Она даже не замечает того, что делает.
   Сейчас Она не замечала ни усталости, ни того, что Её окружает. Сейчас Она жила только чувством томительного ожидания, боли и страха потерять надежду. Она даже не уловила момента, когда Он в сопровождении хозяина вышел из дома, и вздрогнула, только когда Он поравнялся с ней, проходя по двору. Он! Родной! Любимый! Он здесь! Он возле Неё! Но почему Он проходит мимо? Разве не за Ней Он пришёл?! Сколько же ещё томиться, в ожидании чудесного освобождения?!
   Сейчас в Её истомившейся душе не было и тени сомнения в том, что свобода Ей нужна, как
глоток чистой и прохладной воды в нестерпимый зной.
   Поравнявшись с Ней, Он неожиданно, стараясь оставить свой жест незамеченным, чуть склонился к Ней и быстро прошептал: «Потерпи ещё немножко. Я очень скоро за тобой вернусь!».
   Она выпрямилась во весь рост, сжимая в руках отжатую вещь. Сквозь слёзы, на Её уставшем лице промелькнуло подобие улыбки: «Он меня заметил! Сколько любви и тепла в его голосе…».  Широкоплечая, крепкая фигура в длинном, тёмном плаще и фетровой шляпе, в сопровождении
хозяина, удалялась в сторону узорной калиточки. Они шли, не оглядываясь, и о чём-то тихо переговаривались. А в Её сознании, как эхо повторялись Его слова: «Я очень скоро за тобой вернусь!... Скоро… за тобой.. вернусь.. вернусь…».
  И в это мгновение Её жизни не было больше места ни страхам, ни усталости, ни сомнениям. И уже не имело значения то, что пока Она ещё от кого-то зависит. По телу разливалась истома, радостное возбуждение и чувство предстоящего освобождения. И совершенно не важно, от кого или от чего. Важнее всего сейчас было само осознание нужности и значимости. Осознание того, что Она есть! Она умеет чувствовать, мыслить и любить.
                               * * *