СМОТРИ В МЕНЯ

Смотри в меня
Так много людей, а тот, кто нужен –
один единственный – он потерялся…

- Добрый вечер!.. Вот и зимы дождались! – с доброй улыбкой снаружи и мерзким чувством внутри сказала я, проходя мимо бабушки-вахтёрши нашего общежития. Она что-то бормотала ещё себе под нос, направляя свои слова не то телевизору, не то мне, когда я усилием всего тела открыла тяжёлую железную дверь и вышла на улицу.
Первый снег сочно хрустел под моими замшевыми сапожками. Месяц назад, когда я их покупала, с завистью в глазах и шушуканьем столпились девчонки - обслуживающий персонал магазина. Походу мечтала о них каждая, но стоимость была в месячную зарплату продавца-консультанта. Я их, конечно, купила, мы с мужем достаточно зарабатываем, чтоб я могла выбрать себе то, что нравится, не смотря на цену. Смотрела на девчонок и самомнение зашкаливало. Как приятно обладать тем, чего желают другие… А ведь ещё пару лет назад я не могла себе позволить ничего дороже рыночных распродаж.
У университетской ограды стояла Алёнка, с сигаретой, как всегда. Меня раздражает, когда она курит, приходится мёрзнуть, пока ждёшь завершения этого процесса.
- Всё, всё, докуриваю, и побежали, а то ты сейчас замёрзнешь у меня. – прочитав мои мысли, позитивно высказалась одногруппница.
Специально ведь вышла на 10 минут позже обговоренного времени, чтоб не превратиться в кусочек льда пока жду, а она по умолчанию тоже решила задержаться на 10 минут. Загадочное существо, эта тридцатипятилетняя женщина – Алёнка.
- Что-то у меня настроения нет ехать. Может..., – и она сморщила нос, смотря вопросительно на меня – а то поздно уже, общаги закроются, не успеем вернуться. – И она мне это говорит после того как я вытерпела её трёхчасовые сборы.
Студенты-заочники. На прошлой сессии мы жили в одной комнате, и это были постоянные опоздания на пары, готовка супов, запеканок, салатов и ужастики на ноутбуке по ночам. С того времени в одном я уверена точно – пускать Алёнку в гипермаркеты категорически нельзя, она вымотает всех сопровождающих, будет хватать с горящими глазами с полок всякие никому не ненужные мелочи, которые после сессии будут бережно сложены в пять огромных сумок и увезены за пару тысяч километров домой. Так же основательно закупались продукты, которые потом, не успев попасть к нам в рот, портились за истечением срока годности.
В этот раз я приехала на учёбу чуть позже и меня поселили в соседнюю общагу. Удалось миновать суетливой жизни рядом с Алёнкой. Но мне нравилось проводить с ней время, и мы всё же смотрели ужастики по ночам, пробираясь вечером мимо вахты в сопровождении ещё нескольких одногруппников. Наше запоздалое студенчество.
- Нет, раз собрались, надо ехать, вот увидишь, настроение появится, да и мы с тобой с прошлой сессии не общались нормально. – настояла я.
Алёнка докуривала на ходу, пока мы потихоньку продвигались к автобусной остановке. Запрыгнув в маршрутку, сидели молча. Я наслаждалась видом вечернего города, моего любимого города. А Алёнка, походу, ждала, когда придёт настроение. Мне хорошо с ней, мы дружим только во время сессий, вот уже два года, и, несмотря на то, что мне двадцать, а ей тридцать пять, находим много общего. По её мнению основное наше различие в том, что у меня личная жизнь состоялась, а у неё кроме сына-подростка в жизни мужчин нет. Насколько женщина, идущая по жизни без сильного мужского плеча несчастна, написано у неё на лице, когда мы уже изрядно вдвоём выпьем. Но если рядом с нами будут представители противоположного пола её не узнать - то, как начинают светиться глаза, и какой позитив при этом излучается, внушают каждому, что перед ними самая счастливая и жизнерадостная женщина на планете. Я думала, что это два разных человека. Теперь знаю – она просто заядлый оптимист, она ещё мечтает встретить человека, который позовёт замуж, и родить дочку.
Напротив меня в маршрутке сидела молодая женщина, лет тридцати. Поймала себя на том, что бесцеремонно её разглядываю. Коротенькая норковая шубка, милая шапочка, подобранная по материалу и цвету к шубе. Она очень красивая, и уставшая. Умелый макияж, аккуратный маникюр. Что-то такое педантично-классическое от неё исходит. Но смотреть приятно. Большие чёрные глаза то и дело закрываются, на коленях лежит сумка и перчатки, руки сжимают мобильник, каждые пару минут загорается подсветка экрана, смотря на который у неё еле заметно сжимаются губы, появляется морщинка на лбу и взгляд убегает за окно.
Думаю о том как хорошо что есть люди на которых приятно смотреть, что сами того не подозревая они доставляют эстетическое удовольствие окружающим.
***
Мы выбрали самый уютный столик в уголке кафе, сделали заказ.
Я не ела целый день и накинулась на вкусно пахнущую горячую лазанью как дикая, Алёнка меня поддержала, она никогда не страдала плохим аппетитом. Минут пятнадцать прошло в лёгком напряжении, я чувствовала, что атмосфера не меняется, и уже немножко жалела, что настояла на этой встрече. Ведь так важно в такие вечера, чтоб именно у двоих было хорошее настроение.
Запивая коктейлем наш ужин, Алёнка начала веселеть.
- Я вот смотрю на тебя, и узнаю себя в твоём возрасте – потянуло на откровенность одногруппницу, - только я была не такая шустрая как ты… – она задумчиво потянула коктейль, наверно, перед ней понеслись картинки д’цатилетней давности. – Заметила, кстати, что на втором году учебы у нас группа разделилась, каждый нашёл своего человека и общается в основном с ним?
- Да так обычно… в коллективах. Кто с кем общается похожи. У них одинаково внутреннее состояние, энергетика что ли… не знаю, как это назвать, – я пыталась подобрать слова – в общем, если мне не нравилось общаться с Олей, например, в самом начале, и с Яной, то теперь я вижу, что они подружились между собой.
- Я тоже от общения с Олей не в восторге была, да и сейчас готова в неё иногда стул кинуть, чтоб закрыла свой рот. – скорчилась Алёнка, видимо вспомнив, как сегодня одногруппница своим хамством сорвала всей группе зачёт. Забываю о том, что ещё несколько минут назад был напряг, диалог понёсся.
Я подозвала официанта, и сделала заказ на очередную порцию коктейлей.
Собрав свои планы на будущее, учёбу, одногруппников, педагогов, работу, жарко поспорив о романе Вишневского «Одиночество в сети» и умудрившись провести аналогию с повестью Карамзина «Бедная Лиза», мы обратили внимание на время, застигшее нас далеко за одиннадцать вечера. Общаги закрыты. Счёт выпитых коктейлей давно сбился.
- Ну Маська, сидим с тобой здесь, пока не надоест? – весело протянула Алёнка, - ещё по коктейлю? Ты же читала « Театр» Сомерсета Моема? Вот у меня к тебе есть вопрос! – у неё было возбуждённое алкоголем состояние, в котором никто не сомневается в своей гениальности.
К этому моменту кафе немножко опустело. А мы потеряли нить наших споров из-за откровенного внимания парней, сидящих за соседним столиком.
- Девушки, можно к вам? Вы так оживлённо обсуждаете что-то, что сложно удержаться от желания поучаствовать в вашем разговоре… Петрович. Меня зовут Петрович.
Ну наконец-то подошёл, а то думала сотрут нас с Алёнкой в порошок своими взглядами. Самый смелый? Да нет… походу самый пьяный. Девичнику сегодня продолжиться не судьба. Петрович со своим другом, Серёгой, пересели к нам. Два парня, в возрасте завершения третьего десятка. Алёнка оживлённо начала с ними разговор, а я почувствовала себя потерянной. Последние несколько коктейлей явно были лишними.
Алёнка была старше этих парней на 7 лет, во что они наотрез отказались верить. Состоялся спор с Петровичем. Мне пришлось разбивать рукопожатие. Эх, бедный Петрович, проспорил: Алёнка показала дату рождения, достав паспорт, и ему пришлось идти в ночной город искать двадцать воздушных шаров. Через полчаса запыхавшийся вернулся с заветными в руке. Алёнка светилась. А герой возмущённо рассказывал историю поиска этих злосчастных шариков в ночном городе.
- О, Петрович! Здорово! Как ты? – прервал его, пожимая руку, подошедший к столу парень. Его звали Евген. Рядом с ним пришёл ещё один молодой человек, равнодушно окидывающий взглядом нашу компанию.
- Максим. – представился он, поймав мой взгляд
- Мася. – улыбнулась я. На что он удивлённо обвёл меня глазами, как-будто это имя должно было как-то проявляться в моём внешнем виде.
Смотрю на него: обыкновенный парень, внутреннее спокойствие, уверенность в каждом движении и слове, добрый, но пронизывающий взгляд… Блиин! Увидел меня, уставившуюся на него… Мурашки по коже – взгляд человека, который знает меня как свои пять пальцев. С этого момента мне не хотелось терять его из виду. И всё-таки последние коктейли были лишними…
Не понятно откуда появившийся Максим своим взглядом вывернул меня наизнанку, через десять минут знакомства он занимал все мои мысли.
Внимание приковывали его руки. Чёрт, я никогда не видела таких избитых рук. Видимо он часто дерётся.
За столиком шло оживлённое обсуждение Дальнего востока, в силу того что Петрович оказался бывшим жителем Магадана, а Алёнка живёт в Иркутске. Мне, никогда не бывавшей в тех краях, стало скучно, и я отправилась к барной стойке что-нибудь заказать. Сев на стул, тупо перелистывала страницы меню.
-Не знаешь чего хочешь? – услышала я голос Максима. Он уселся рядом и, улыбаясь, смотрел на меня.
- Счастья, – заулыбалась я, не отрываясь от своего занятия – только его, кажется, здесь нет. – я подняла глаза. Как же я была рада, что он подошёл!
- Ты одна?... Или у тебя кто-то есть? – спросил он осторожно.
- Можно я не буду отвечать на этот вопрос?!... – скрывая за улыбкой полезшее отчаянье, заглянула к нему в глаза. Он промолчал.
Я с любопытством разглядывала его руки, очень большие крепкие ладони, такие я видела только у своего отца. Косточки пальцев все усыпанные шрамами.
- Это… всё что у меня есть. – спокойно, уверенно, но с еле уловимой ноткой сарказма сказал он, заметив моё любопытство.
- Что ты здесь делаешь? – вдруг слышу вопрос.
-???
- Ночь… кафе… ты хоть знаешь, что бывает, когда девчонки так себя ведут? Наивные. – офигеваю… вот это да… мимика моего отца, когда в детстве тот читал мне мораль. Прям даже по привычке стало спокойно-спокойно, как дома. – ты не отсюда, ты заблудилась. Что у тебя случилось?
- Ничего… – промямлила я. А хотелось заорать «Да! Случилось! Ещё как! 6 лет назад. Когда я стала трудным подростком. После регулярных осуждений и нравоучений родителей – я перестала бороться и меня начало нести течение… 6 лет назад я похоронила себя»
Жутко захотелось курить, и я пошла за Алёнкой, чтоб с ней выйти. На её лице было столько удивления…
-Мася, ты же не куришь!??
Я нервно курила, постоянно кашляя, что вызывало улыбку и смятение у одногруппницы.
Мы вернулись за столик, где с парнями уже сидел Максим.

***
Алёнка активно продолжила оборванный мной спор с Петровичем и Евгеном. А я не могла сосредоточиться. «Я», которое было похоронено мной 6 лет назад в пользу родителей, кажется, воскресло, и гнобило меня сегодняшнюю. Евген предложил мне виски. Я спасена! Буду заливать тебя, с**а, алкоголем! Чтоб знало как мешать мне жить!! - Говорило во мне какое-то из двух «я».
За столом идёт какой-то спор (не удивительно, здесь же Алёна!), смутно воспринимаю. У Петровича совсем часто стали проскакивать маты, слух режет. Слышу, как Максим просит его не материться.
Магаданец не подозревал, насколько неприятны для него будут последствия от того, что он проигнорил эту просьбу и позволил себе очередное нецензурное слово.
- Извинись, - грубо обратился к нему Максим, - ты сидишь рядом с девушками!
Петрович молча уставился на него. В его глазах был виден лёгкий испуг.
- Извинись. – повторил сдержанно Максим. В ответ никакой реакции. – Пойдём выйдем, ты, кажется, ничего не понял.
Евген безучастно смотрел на всю эту ситуацию, как смотрит отец на проказника-сына и продолжал диалог с Алёнкой. Я всячески пыталась сосредоточиться на разговоре, но поджилки тряслись, я улавливала напряжённость ситуации, хотя повернуть голову в сторону и Максима и Петровича не могла.
Парни вышли на улицу, за исключением Евгена. Несколько минут, пока не было Максима, я была в каком-то трансе. Видела, что Алёнка тоже нервничает, хотя и пытается скрыть это.
Петрович с Серёгой больше не вернулись в кафе, я видела в окно как они уходили. Максима не было. Удивляло спокойствие Евгена. Максим же его друг! – возмущённо мелькнуло в голове. Мне опять захотелось курить. Я попросила у Алёнки курительные принадлежности и пошла на улицу.
***
- Дай сюда эту гадость! – Максим забрал сигарету из моих дрожащих от холода рук, пытающихся найти в Алёнкиной сумочке зажигалку – ты же не куришь, да что с тобой такое?
Я не сопротивлялась. Только молча тоже забрала из его губ тлеющую сигарету, и выкинула за крыльцо. Он заулыбался.
Мы стояли одни, на крыльце полупустого кафе, на расстоянии полутора метров друг от друга, словно напоминая самим себе, что мы не знакомы, и в личную зону каждого вторгаться нельзя. Центр мегаполиса, вокруг тишина. Сибиряки, но от первого мороза все прячутся в тёплых квартирах. Лишь изредка проезжала машина такси. От вокзала, находящегося в двух остановках отсюда, доносились звуки поездов. От наших губ шёл пар; первый заморозок в этом году, первый снег. Я чувствовала на себе пытливый взгляд Максима. Мои глаза пытались найти что-то интересное в разбросанных под ногами окурках, утапливаемых моей ногой в снег.
- Ты хорошая, светлая. Что ты здесь забыла? Ты понимаешь, что ты делаешь? Понимаешь, что не туда попала? Кто вообще эта девушка тебе? – покровительственно начал свой поток, даже не вопросов, а рассуждений Максим. Опять эта мимика… опять вспоминаю отца… Последний вопрос завёл моё пьяное сознание в тупик.
- Это моя подруга, - выдала я, сама удивившись тому, что сказала. Я и правда не задумывалась никогда кто Алёнка для меня.
- Кто? Подруга? – это прозвучало с ухмылкой в голосе, - ты в это сама-то веришь?
- Она моя одногруппница, мы вместе учимся, нам просто есть о чём поговорить, мне нравится с ней общаться. – начала рассуждающее я, но мысли быстро закончились.
Максим молчал где-то минуту. Оторвав свои глаза от окурков на снегу, поймала его взгляд. Смотрим друг на друга. У него красивые синие глаза, теряю себя, становится тепло, чувствую, как моё подсознанье впитывает всё то, что там прячется: водоворот мыслей, ценностей, чувств. Внутренняя сила и тоска... Он тоже читал меня. Он что-то хотел понять, что-то искал, как и я. Как будто во мне есть ответы на мучающие его вопросы. Я видела в его глазах те же чувства, своё отражение. По моим щекам покатились слёзы. Через минуту он подошёл и прижал меня к себе, а я уже ревела навзрыд.
- Почему ты никогда не смотришь людям в глаза? – когда я успокоилась, спросил Максим.
- Я учусь этому. Люди… они… Глаза часто кусают больнее слов, – подумав, я улыбнулась и продолжила – в твои же я смотрю! И мне тепло. Там я как в зеркале. Ты хороший. Моё подсознание что-то уловило… Меня к тебе тянет.
В этот раз Максим смотрел куда-то вдаль. Мы опять стояли на расстоянии друг от друга, как-будто я и не проявила несколько минут назад свою слабость, а он и не обнимал меня крепко, любяще, как родную сестру.
Из кафе выглянула Алёнка – Мася, у тебя всё в порядке? – обратилась она ко мне, строго и косо поглядывая на Максима. Каким-то образом заметила, и мои слёзы и его объятия.
- Да, всё хорошо, Алён. …Ты сама как? Нормально? – поинтересовалась я, хотя знала, что у взрослой мудрой Алёнки не может возникнуть проблем, которые я могла бы решить.
- Вы давайте к нам за столик, зима тут. – потирая плечи от холода и забегая обратно в кафе, сказала одногруппница.
Я смотрела на заснеженную, оранжевую магистраль, первый чистый снег искрился блёстками в свете фонарей. Тянуло вдаль, в неизвестность. Безумно захотелось уйти от этого кафе, от чуткой опеки Алёнки, считавшей меня самой счастливой на свете – я просто не имею права быть несчастной. Права выдаются обществом, и оно решило, что муж, ребёнок и высокооплачиваемая работа – это права на счастье. Захотелось забыть себя. Мне казалось, что я последние годы только и делала что ошибалась. Чувство вины, внушённое когда-то родителями, висело на мне тяжёлым грузом. Всё моё существование, мои поступки, характер, были мне противны. Это не я… это не моя жизнь… – повторяла я про себя. Погребённое шесть лет назад «Я» окончательно воскресло, всё таки это оно ругалось в кафе за столиком, заливая вискарём «я» созданное родителями.
Взглянула на Максима – невозмутимый он стоял на другом конце крыльца с Евгеном, который вышел следом за Алёнкой из кафе. Синяя дутая куртка нараспашку, сигарета в руке. Я хотела забыть себя, но не хотела уходить от него, я боялась потерять его из виду, как будто этот человек был частью меня, лучшей частью. Я чувствовала, что если его не будет рядом со мной, то искусственное «я» опять полезет наружу. «Так не бывает» - шептало сознанье.
Пока он с другом курил вдалеке, я робко на него поглядывала и иногда встречала его взгляд. Мы не отводили глаза от неожиданной встречи, и губы растягивались в лёгкой грустной улыбке.
- Хочешь, уйдём отсюда? Я отвезу тебя до общаги? – заглядывая в мои глаза, подошёл Максим, – не бойся, я тебя не трону, только довезу куда тебе нужно. – и, помолчав, продолжил – За одногруппницу не переживай, она в надёжных руках, мой друг проводит её, Евген - он мировой парень. – о друге он сказал с каким-то скрытым восхищением, что нельзя было усомниться что тот действительно очень хороший человек.
- Я не боюсь, я знаю, что тебе можно верить, – не отрывая взгляда от его глаз, ответила я. А в голове вертелось – неужели это всё? Неужели всё вот так закончится? Это встреча ведь не случайна, она должна быть наполнена каким-то смыслом, кроме нравоучений этого парня, стоящего рядом. Он единственный из всех заметил моё отчаянье и пустоту, он единственный заметил что мне не приятно здесь находиться в компании едва знакомых людей (не считая Алёнки). Он единственный открыл мне свои глаза. Единственный прочитал меня, единственный понял меня больше чем даже мои самые близкие люди.
- Ладно, пойдём, посидим со всеми в кафе, согреемся. – увидев мою растерянность, предложил Максим. Всё, ступор. Молчу.
- Да ты совсем замёрзла, дрожишь вся! – говорил Максим, накидывая свою куртку мне на плечи и крепко обнимая. Это меня вернуло в реальность. Остался в одной толстовке. Его объятия и горячее дыхание у моего затылка, я еле сдержала себя, чтоб снова не разрыдаться на его плече.
- Давай зайдём – полушёпотом сказала я. Так было нужно, нужно было посидеть пообщаться со всеми за столом, чтоб Алёнка увидела своими глазами, что всё хорошо.
***
В разговор мы не вписывались, только постоянно переглядывались друг с другом. Для меня все вокруг перестали существовать. Только он, напротив. И этот человек абсолютно мне не знаком, я не знаю ничего о нём кроме имени, цвета его глаз, их глубины и его разбитых рук, а ещё без него нет моего «Я». Мысли путались. Я чего-то ждала.
Алёнка просимофорила, чтоб мы вышли вместе с ней.
- Мась, что там у вас было на улице? Ты плакала? Он тебя обижал? – добравшись до дамской комнаты, засыпала вопросами Алёнка.
- Да нет, всё хорошо, мы просто разговаривали. Он хороший. Да не переживай ты так. Как тут у тебя дела? Я смотрю, ты не сильно расстроилась, когда Максим выпроводил Петровича с Серёгой? Петрович так старался найти для тебя эти шарики. – вспоминала я события, мучительно натягивая улыбку, – кстати, а кто там за столом ещё один сидит? Ну, который в рубашке чёрной?
- Надо было меньше на улице торчать, с этим драчуном, – и на секунду уголок её сжавшихся губ осуждающе дёрнулся, – Петрович с Серёгой не надёжные какие-то, из-за них я планировала уйти из кафе через часок. Может и хорошо, что этот твой Максим и Евген пришли.. Только ты давай там с ним осторожнее! – в порядке компетенции строжилась Алёнка. Я кивнула, и вышла из туалета.
Меня впервые сильно выбесило поведение Алёнки. Понятно, что она взяла надо мной шефство по старшенству, но мы же обе состоявшиеся женщины. Да, я не счастлива. Но это моя другая сторона, и она об этом даже не знает, ведь по её мнению я не имею права жаловаться на свою жизнь. Она считает, что благодаря жизненному опыту ей лучше знать, что для меня хорошо, а что плохо. От этого всего веяло настроем моих родителей.
За столиком я совсем не находила места, эти бытовые разговоры о зарплатах, детях, жёнах, мужьях, изменах, армии, политике, деньгах… Мне хотелось сбежать. Всё дерьмо, которое есть внутри меня, лезло наружу. От отчаянья. От того что в данный момент всё должно быть не так. Должен быть антидод моего отчаянья. Он есть, сидит напротив меня. Чувствую, как в тепле алкоголь начинает полностью владеть моей головой. Смотрю, как я неуклюже чуть не поставила бокал мимо стола, и понимаю, что алкоголь владеет и телом.
Максим выходит из-за столика, одевает серую вязаную шапку, застёгивает куртку и что-то говорит, наклонившись к Евгену. Тот кивает, и продолжает разговор.
Антидод, теперь обречённый стать моим заиром, уходит.
«А вот так бывает» – пропилила мозг реальность. Я не верю своим глазам. Я в замешательстве. Но не позволяю себе никаких действий. Идиотка, которая чего-то хочет от незнакомого парня. Чувствую, что дыхание участилось, и грудная клетка, нервно поднимающаяся и опускающаяся вместе с голубым шарфиком, завязанным на груди, выдаёт всю нелепость и отчаянье моего положения. Вдох, тяжёлый выдох… дыхание куда-то провалилось внутрь, секунд 5 не дышу, потом опять рваный вдох… еле ощутимый выдох… Чёрт, пустой бокал на столе, ну почему он пустой именно сейчас!?
Никто не придал значения уходу Максима, а для меня рухнул мир. За столиком все увлечены разговором, Евген как раз показывает что-то в своём телефоне. Смотрю на экран, кто это? А, его дочка… разговор о детях. Алёнка тоже показывает фото сына. Чёрт, сейчас закричу! Да что это со мной?! Как же они меня все бесят! Неужели не понятно, что мне нужно противоядие от отчаянья, которое породило злость ко всему что сейчас вокруг. Как он мог уйти! Он же…. ?? … н и к т о – пронеслось в голове. Нет, нет! Стоп!
- Евген! Евген, есть ещё виски? Налей, пожалуйста… скорее – торопила я, как-будто если сейчас не выпью то умру. Так оно и было. Маска опять прирастала… Пью… Залпом. Нахрен, моё дорогое искусственное «я», н а х р е н!... Ага, алкоголя боишься! Всё же алкоголь открывает истинные лица. Его глаза… да он моя часть! Без него меня нет! Без него меня нет…. – вертелись мысли.
Пока всё это творится в моей голове, а из-за частого неровного дыхания начинает не хватать воздуха, чувствую, как кто-то берёт меня за руку. Холодная, как и моя. Машинально высвобождаюсь. Только потом смотрю и узнаю избитые пальцы Максима. Он берёт мою сумку, и уводит меня за руку из кафе. Слышу возмущённый голос Алёнки, убедительный ответ Евгена. И скорее всего он её удержал от попытки догонять нас. И правда мировой парень! Я не хотела говорить сейчас с Алёнкой, мне просто было пофигу. Я знала, что Евген отведёт её до общаги, что всё будет хорошо – этого было достаточно, чтоб не возвращаться в реальность. Слышу как заиграл в куртке телефон, EMINEMу придётся долго читать рэп, ведь это Алёнка, и трубку я не возьму.
Выйдя на улицу, Максим скомандовал, чтоб я застегнулась, завязала шарф и одела перчатки. Взял меня за руку и молча повёл по спящему замёрзшему городу. Мы шли мимо горящих витрин магазинов. Когда замочек из рук постепенно ослабевал, один из нас крепко сжимал другому руку и в ответ замочек становился ещё крепче, чем прежде. Падал снег, всё казалось оранжевым от света фонарей. Из под ног слышался хруст, а от дыхания у лица появлялось и исчезало облако пара.
- Давай каждый забудет себя. Нет прошлого, нет будущего. Только сейчас. Нет имён, возраста, нет жизней, – обогнав на шаг Максима и развернувшись к нему лицом, говорила я – нет мнений друг о друге…
- У тебя точно кто-то есть. – всматриваясь в мои глаза произнёс Максим, и, помолчав, весело продолжил – Тогда пусть утро никогда не наступает. Пойдём, хочу тебе показать кое-что, тут не далеко.
Я получила добро от него, добро на то, чтобы забыть себя. Всё, я свободна! По крайней мере, сейчас, здесь, с ним…
Медленно шагая по снежному тротуару, я наслаждалась каждой секундой этой зимней ночи. Впервые за последние несколько лет я ощутила внутреннее спокойствие и… счастье.
***
Проехав в лифте неизвестно сколько этажей, мы вышли.
- Дальше по лестнице – предупредил Максим. Лестница была широкая, тёмная, я даже на секунду вернулась в реальность, стало немножко страшно. Он почувствовал и сжал мою руку – секунда… и наш замочек из рук стал крепче. Наконец, мы остановились у двери. Металл ключа блеснул в темноте. Дверь открылась… Тусклый свет упал на наши лица. Максим был спокоен и задумчив, пригласил войти первой.
Я стояла в тёплом, просторном помещении с ровными светлыми стенами, паркетным полом, и… ни одного предмета интерьера или мебели, пустота. Но моё внимание сразу привлекли три больших окна-арки, со стёклами от самого паркета, от которых и падал тусклый свет ночного города.
Завороженная я опустилась на колени у одного из них, приложив ладони к стеклу.
Огромный, но такой крошечный город, разрезанный на части оранжевыми дорогами, по которым изредка текут светлячками машины, офисные здания, рекламные плакаты, дома, дома, дома, всё искрится, светится каким-то сказочным светом …вокзал, поезда… горизонт… и небо, тихо посыпающее это всё снегом. Этот город – моя мечта, я с детства хотела здесь жить.
Максим сел на пол, облокотившись на арочный откос окна, вытащил руки из рукавов куртки, так что она осталась между его спиной и стенкой, и тоже отпустил взгляд за окно.
- Это всё твоё. Ты выше. – накрыв своей ладонью мою руку, сказал он.
Перевела взгляд на него. Синие глаза блестели, всматриваясь в меня.
- Ты очень красивая. – нарушил тишину его шёпот. Его тело всеми клетками было устремлено ко мне, но он не сделал попытки приблизиться. Я сняла куртку, положила между его ног и села, прижавшись к нему спиной. Руки нежно обхватили меня. Сквозь тёплую одежду я чувствовала, как его сердце бьётся также бешено как моё. Я взяла правую, самую избитую его руку, рассмотрев в который раз шрамы на ней, прижала к себе.
- Я, наконец, нашла тебя. – прошептала я сквозь надвигающийся сон, чувствуя у шеи его дыхание и тёплые влажные губы.
- Сегодня я нашёл себя. – Максим прижался губами к моей голове.
Внутри было легко и спокойно. Казалось, я не спала последние шесть лет.