Дорога через поколения

Вот уже месяц я живу да даче... Сознательно уйдя от шумной действительности и суеты большого города, окунувшись с головой в царство тишины и спокойствия, я размышляю о смысле жизни. В одиночестве предаюсь воспоминаниям и философствую. Самозабвенно взращивая огурцы и репу, бесконечно борясь с назойливыми сорняками и любуясь на звёздное ночное небо, я задаюсь вопросами, которые волнуют миллионы людей: одиноки ли мы во Вселенной, есть ли жизнь на Марсе, быть или не быть и, наконец, что могло бы быть, если бы...

В конце июня природа, видимо, решила взять своё и в Московском регионе, наконец то, установилась сухая и жаркая погода. Я, в сопровождении соседки по даче, уже немолодой дамы, её дочерей, а также трёх внучат мужского пола, двое из которых ещё находились в колясках, отправилась на прогулку по окрестностям нашей любимой деревни Марьинки. Свою соседку я знаю уже много лет. Просто невероятно, что эта маленькая женщина родила и вырастила в одиночку, трёх дочерей, причём все три дочери родили ей мальчиков, компенсируя этим дисбаланс в демографическом равновесии.

Мы свернули с Васильковой улицы и дружно направились по дороге, ведущей в сторону леса. Затем дорога уходила влево, поднималась на холм, спускалась в низину и, снова, поднимаясь вверх, пролегала через большое поле, заросшее травой. Чуть заметная колея говорила о том, что автомобили здесь не самые частые гости. Удивительное цветное многообразие бросалось в глаза и восхищало своей красотой. Вокруг буйно цвели лиловые колокольчики, душистый клевер, ярко-жёлтые лютики, сурепка и зверобой, раскрашивая огромный зелёный ковёр в причудливые узоры. Высоко в небе, над нашими головами, жаворонок выводил свои звонкие трели. Совсем рядом, в траве, кричали куропатки, а мы всё шли, не переставая восхищаться открывшимся великолепием. Когда-то все эти поля принадлежали колхозу и здесь, на сенокосе, работали люди, обеспечивая кормами местную ферму. Но сейчас колхоза нет, как нет и фермы, поля зарастают молодыми берёзками, а люди выживают, кто как может.

Мы пересекли поле и увидели аккуратные домики, утопающие в зелени деревьев. На краю бывших колхозных угодий, вдали от дорог и дачных посёлков, оказалась самая настоящая деревня, с одной единственной улицей, да с десятком домов. Слева от дороги, ведущей в деревню, рос вековой дуб, раскинув ветки над поляной, заросшей борщевиком и служившей, когда-то, футбольным полем местным мальчишкам. Но даже высокие заросли травы не могли скрыть сбитые из жердей ворота. Компания «путешественников на колясках» спустилась к речушке. Здесь, с одной стороны земляной дамбы, струился звонкий ручей, приглашая путников ненадолго остановиться и омыть руки в своих водах. А на другой стороне образовался пруд, правда, обильно заросший ряской. Над нами «плакала» старая ива.

Солнце поднялось уже довольно высоко и сильно припекало. Пора было возвращаться. Но поросшая травой деревенская улица так и манила к себе. В воздухе царили покой и умиротворение. Словно игрушечные, стояли столетние, но довольно крепкие домики. С завалинками, старыми скамьями возле штакетника и благоухающим цветущим шиповником в палисадниках, они располагали к отдыху и вызывали ностальгию по времени, проведённом, когда-то, у бабушки в деревне. Некоторые дома были заперты, а в палисадниках буйно разрослась крапива. Мгновенно перед глазами прошли поколения людей. В этом удивительном месте они рождались, влюблялись, растили детей, жили и умирали. Потом их коллективизировали, раскулачивали, репрессировали и расстреливали. Они воевали, погибали на полях сражений, побеждали и всей своей жизнью делали историю не только этой крохотной деревушки, но и целой страны. А странные маленькие домики стоят здесь с начала прошлого века и до сих пор хранят энергетику целых поколений...

Мне, неожиданно, вспомнился небольшой посёлок на Урале, где я родилась и выросла - Волковский. Так назывался и образованный поблизости рудник. У моих мамы с папой в этом месте находился покос. Он представлял собой большую поляну, посреди которой росли огромные берёзы. Возле этих берёз мы всегда разбивали стоянку. Стол с лавочками и навесом, кострище и качели для детворы. Поляну разделял овраг, по дну его шла едва заметная тропинка, а там, с одной стороны тропинки, зарывшись в склон оврага, стояла древняя банька. Спустившись по оврагу, можно было выйти к речке и мосткам. Мы охотно прыгали с них в воду, ныряли и плавали, не боясь холодной воды. Немного выше по течению, через речку был переброшен мостик с перилами и тропинка вела прямо к нему. А дальше она вела в лес к роднику с кристально чистой водой, вкуснее которой нет. На камне у самого родника, часто лежал уж, свернувшись колечком.

Покос был у нас всегда и всегда мама с папой брали с собой меня, моих братьев и сестёр. Это был уже не первый наш покос. До него выделяли и похуже, в отдалённом месте, без дорог. Добирались туда электричкой, а потом долго шли пешком. Чтобы успеть на электричку, родители вставали чуть свет, отправляли на пасево корову и со всеми детьми шли на «угольный» - так называлась остановка. Когда я была ещё маленькой, папа носил меня в рюкзаке за спиной. Потом, когда дети уже подросли, появился мотоцикл «Урал» с коляской. Это было такое счастье! А позже и машина «Запорожец», но тогда мы стали совсем взрослыми, а на покос мама с папой возили уже своих многочисленных внучат.

Покос подходил к самому посёлку, в котором оставались лишь несколько старых домов. А из всех жителей, когда-то живших посреди леса, только одинокая женщина, Катя, да такой же одинокий старик. Как эти двое людей выживали в отдалённом посёлке без света и без дороги, без магазина и почты, никто не знал. Но уезжать отсюда они не хотели. Катя держала коз, гусей, кур, сама косила и сушила сено на зиму. В огороде сажала картошку и овощи. Дед жил на краю посёлка. А на другом краю посёлка летом жили дачники из Нижнего Тагила. Другие дома пустовали, зарастали травой и постепенно разрушались. Ведь дома, как люди. Если никому не нужны, они умирают...

Но старая подмосковная деревня совсем не выглядела заброшенной. Здесь, конечно же, было электричество и, рядом со старенькими домиками, стояли более молодые. На порог одного дома с резными ставнями вышла пожилая бабушка. Она держала за руку свою внучку. Мимо, по улице, прошла молодая женщина с маленьким мальчиком Митей. На лавочке, под кустом цветущей калины, мы увидели девочку, которая играла с хомячком. Забавного маленького зверька звали Гердой. Жизнь продолжалась...

Так, пройдя до конца деревенской улицы, компания повернула в обратный путь. Шли молча, боясь словами разрушить тот образ, который открылся нам всего полчаса назад и уносили с собой теплые воспоминания о красоте и многоликости нашей русской природы. Как много ещё не познанных уголков, не разгаданных загадок и не изведанных тропинок... Я, вдруг, поняла, что мне совсем неинтересно, существуют ли где-то во Вселенной другие Миры. Мне нет никакого дела до чуждых Цивилизаций. Я очень люблю своих близких и хочу, чтобы все они были здоровы и счастливы. Люблю Родину и очень хочу жить! Хотя бы ради того, чтобы среди множества путей и тысячи дорог отыскать ещё одну тропинку, свою, по которой, за мной, пойдут мои дети и внуки. Пусть она будет прямой или извилистой, но только моей и пусть она ведёт меня всё дальше и дальше, а не обрывается внезапно...

Этой весной, на сосне, за изгородью моей дачи, возле самой дороги, не боясь шума проезжавших мимо машин и проходящих людей, сорока вывела птенцов. На моих глазах, она выкармливала своих желторотых малышей и оберегала от совы или сокола. Сидя на крыше ближайшего строения, мокла под дождём, обдуваемая со всех сторон ветрами. Потом терпеливо учила птенцов летать и, подняв на крыло, покинула свой дом, вместе с детьми. Среди густых сосновых ветвей осталось, свитое ею, гнездо и я верю, что в следующем году она обязательно прилетит снова.