Большая охота или кремлевская таблетка

Охотник я так себе. Патроны снаряжать, конечно, умею. А что их снаряжать? Засыпал порох, дробь. Главное, что бы стволы не разорвало. Гарантировано не разорвет, если патроны в магазине покупать. Купил. Стреляю. По птичке. Фазан называется. Здоровущий петух попался. Сначала с правого ствола. Он разброс больше дает. Не промажешь. Да что там мазать с двадцати метров. Пух с фазана полетел. Как пыль с матраса. Сидит, отряхнулся, ничего не понял. Я тоже ничего не понял. Выстрел слышал. Пух видел. Смотрим друг на друга, как два придурка. Он, наверно, думает, что я ему массаж делаю. А я думаю, где он бронежилет взял? Стреляю с левого ствола. Чоковое сужение, дробь летит кучнее. Опять пух. Фазан от дроби отряхнулся. На всякий случай улетел. Да. Неувязочка вышла с магазинными патронами. Чего - то не доложили. Может порох, может дробь. По причине экономии…
Собираюсь на Большую Охоту. Петрович позвал. Патроны сам снаряжаю. Не хочется мне массаж кабанчику делать. Может не понять. Обидится. Ищи тогда дерево повыше. Может и до кросса по пересеченной местности дойти. Я и дома могу пробежками заниматься. Зачем для этого в тайгу переться.
Петрович, человек с юмором. Мастер розыгрыша. Как то он меня уже приглашал на Большую Охоту. Неделю попили. Повспоминали, как в институте вместе учились. «Саныч без мяса домой не уедешь». Это к концу недели после очередной похмелки. «Я на «солонец»». Я пас. Винные пары координацию нарушили. Петрович приятеля с собой берет. Исчез. Ночью заявляется. «Уже?» « Да,- говорит.- Молодой бычок попался. Вон в рюкзаке». И достает… Одну… Вторую… Третью… Банки с тушёнкой… «Мы его сразу в жестянку загнали. Видишь, от напруги на банке трафарет его высветился? С собой возьмешь.» Петровичу зарплату на лесопункте выдали. Частично тушенкой. С тех пор я усвоил. Зарплата, тушенка и охота – несовместимые понятия.
Поэтому к предложению Петровича я отнесся настороженно. Ружьё на всякий случай почистил. Патроны снарядил. А водку не взял. Вот, думаю, для Петровича сюрприз будет. Приезжаю. Петрович лицензии на мое имя выкладывает. Кабан. Изюбрь. Косуля сибирская. В чем, думаю, подвох? А подвоха нет. Садимся в машину, едем в зимовьё. Я еду. Петрович за рулем. И еще святое семейство с нами. Едет. Отец и два его сына. Мои предполагаемые коллеги по охоте. Думаю, на каком месте шутка – розыгрыш закончится. Закончилась. На месте, где зимовьё расположено. Петрович нас выгрузил и уехал. Ему на работу. У меня пожрать нету, выпить нету. Почти в лакированных ботинках. Зима. И до ближайшей цивилизации одиннадцать километров. Ладно. Прорвемся... Вспомнил Сталинград, французов под Москвой, шведов под Полтавой… И как то спокойно мне стало. Большая Охота началась.
Петрович – друг. Меня «просчитал». Рюкзачок свой со мной сподобил. Открываю. Олочи. Он мне их в прошлый раз подарил. Сверху лежат. Амуниция, какая ни какая. Легкий запас провизии. И… две бутылки пива. Заботливый ты наш. Даю себе установку. Как Кашпировский. Не пить (пиво не в счет). Четыре «ствола». Люди не знакомые. Знаю я эти «посиделки». Сначала – Москва Пекин дружба навеки. А потом- дружба дружбой, а табачок врозь… Ох, чего я насмотрелся. Не передать. А тут еще муки совести. Если бы пил был бы такой же. Переживаю. Седина в бороде. Бес в ребре. А чувствую себя, как та институтка, которую в первый раз приспичило. И хочется отдаться. И любви хочется. Вывод сделал. На будущее. Отдаваться. Пусть даже без любви. И в последующие разы от компании не отрывался. Даже в ущерб национальной безопасности. Своему здоровью. Но это лучше, чем смотреть реалити – шоу. С элементами сцен из фильмов ужаса. Ждешь: Когда на тебя охоту откроют? А может пора из засады отстреливаться?
Через два дня десятидневные запасы горячительного закончились. Ситуация нормализовалось. Сергей – это старший сын деда Матвея. Врач – нарколог по профессии. Он мне два этих дня пытался объяснить, что своему соседу на медицинском освидетельствовании, он справку правильно выдал. «Был у него остаточный синдром похмелья. Хотя,- Сергей многозначительно поднимал палец вверх,- От него свежим водочным духом разило». Соседу какая разница. Свежий дух не свежий. Прав то лишили. «Я же смягчил формулировку. – Сокрушался Сергей.- А врага нажил. Не понимает народ.» Я подумал про себя: «Про электорат бы еще вспомнил». Но возражать не стал.
Сергей, чувствуя себя в роли пациента. Решил задобрить ситуацию. Эдакое что то хорошее для общества сделать. Сварил рожки с сосисками. Что то какие то ассоциации нелогичные во мне эти сосиски вызвали. Скользкие на вид и цвет сомнительный. На интуитивном уровне отказался от трапезы. Может пропали? Сосиски. На всякий случай спрашиваю. Где взял? Нашел. На крыше были спрятаны. Сосиски? В лесу? На крыше? Мой трезвый мыслительный аппарат не смог переварить эту информацию. А желудком я решил не рисковать. Петрович мне показал и мясо и ливер в бидоне. Причем тут сосиски на крыше?
Ребята перекусили. Я чайком обошелся. Смотрю мои коллеги оживать стали. Как – то неестественно быстро. Порозовели. Разговор завязался. Видимо у нарколога кремлевские таблетки имелись. Обсуждаем предстоящий день. Меня в пару с дедом Матвеем пророчат. Я новичок. Дилетант. Одному нельзя.
Настало завтра. Пошли с дедом Матвеем. Он как молодой сайгак подпрыгивает. Ели поспеваю за ним. Ничего себе кремлевские таблетки. Ну, явно без них не обошлось. Поднялись на кряж. Сихотэ –Алинь. Вид… ну как... ну как…Как в фильме пять «Д». Все реально. Представлять ничего не надо. Дед Матвей в прицел винтовки смотрит, как в бинокль. Меня жестом подзывает. Смотрю тоже в прицел. Коза стоит. В прицел с другой стороны смотрит. Кажется руку протяни, поймаешь. Смотрю «голым» взглядом. Метров двести. Для моего «пугача» не убойное расстояние. Для карабина деда Матвея- реальная возможность отличиться. Так я думаю своими дилетантскими мозгами. Дед Матвей по - своему рассуждает: «На таком расстоянии зверя можно только поранить. Будем добирать - весь день потеряем. Выстрелом можем напугать более крупного зверя. Который, возможно, рядом с нами находится. А в следующий раз эта коза не будет человека бояться. Ближе подпустит»… Потихоньку внимаю охотничьей мудрости. Становлюсь гринписовцем. Представляю картину. Приезжаем в следующий раз. Около зимовья пасутся козы. Людей не бояться. На охоту из зимовья выходить не надо. И тут меня осенило. Вот как происходит процесс одомашнивания животных. И такой я гордостью за деда Матвея проникся. Аж, дух захватило. Ради таких перспектив, конечно, можно эту козу не обижать. Пока. Идем дальше. Настроение положительное. Более крупного зверя не попадается. Впрочем как и более мелкого. Рябчики и те попрятались. Выходим на наброды соболя. Дед Матвей показывает на место, где соболь тропил: «Запоминай. Поставите пару капканов с Сашей.- Саша второй, младший его сын.- Володя просил». Володя «начальник» зимовья. Ему план выполнять надо. Киваю. Что не помочь? Приближаемся по кругу к зимовью. Километра два осталось. Сегодня и успеем.
Добрались до зимовья. Дед Матвей со старшим дровами занялись. Мы с Саней чайку глотнули. Пошли капканы ставить. Я свой «пугач» взял. Саня на меня внимательно посмотрел. Я плечами пожал. Ну, интересно мне позаниматься переносом тяжестей на расстояние. Свой карабин с оптикой он не стал брать. Светового времени минут сорок осталось. Какая охота? Идем. Смеркается. Туда - сюда. Набродов соболиных нет. Надо возвращаться. Завтра капканы поставим. Я как настоящий охотник ружье в руке, наготове держу. А вдруг сейчас, как выскочит. Как я пальну. Как попаду… До зимовья метров триста осталось. Ружье на плечо закинул. Под ноги смотрю. Грущу. Саня меня рукой по плечу. «Иван. Кабан, кабан, кабан». Голову поднимаю. Мама дорогая. Стоит секач на наших следах. Размером со среднего мамонтенка. Следы наши нюхает. Фыркает. Клыками как саблями. Вжик… Вжик… Нервничает. Расстояние не более пятидесяти метров. Ветерок в нашу сторону. Не чует. В сумерках не видит. Снимаю медленно ружье. Кабан пошел. Удаляется. Не на махах идет. Спокойно. Выцеливаю по лопаткам. В правом стволе пуля Майера. В левом картечь. Восьмерка. Расстояние метров восемьдесят – убойное. Затаил дыхание. Промазать невозможно при всем желании… «Иван не стреляй, не стреляй».- Саня рукой по плечу. Борюсь со своими инстинктами, не стреляю. Саня охотник опытный. Стаж больше десяти лет. Что то случилось? Может человек на линии огня? Ан, нет. А что? «Иван, у кабана мясо вонючее. А если подранишь, хлопот не оберемся. А если попадешь… Возится с ним по темну». Опять вкушаю охотничью мудрость. Опять становлюсь гренписовцем. И понимаю, что в следующий раз у зимовья будут не только козы, но и кабаны…
Прошло еще два дня. Как говорит Петрович: «следов много – мяса нет». Зато охотничьих рассказов я наслушался на пять лет вперед. И все - то гладко в этих рассказах. И пули точно в цель ложатся. И животные, как дрессированные, подставляют самые убойные места. И… И… И только я понимаю, как далеко мне до настоящего охотника... Поздно уже. Пора ложиться. Меня определяют в пару с Сергеем. Некий такой переходящий вымпел. Я не возражаю…
Рассвело. Встаем. Ночью снег шел. Сейчас солнышко проглядывает. Пошли с Серегой. Мороз не давит. Оттепель. Кухта с деревьев летит серебром. Ветерок небольшой тянет. Дятлы стучат. Как барабаны играют. И хочется раствориться в этой Нирване. И остаться здесь навсегда. Но, нельзя. Надо охотится. Я в олочах. Ступаю, как учили. Сначала в снег заталкиваешь носок. Причем под углом. Снег так не хрустит. Потом соображаешь. Нет ли под ногой ветки. Потом вес тела переносишь. Хруст ветки в лесу, как выстрел. Посмотрел бы я на себя со стороны. На танец цапли. Да, ладно. Не в театре. Стараюсь, как могу. Хочется же настоящим охотником стать. Серега впереди я за ним плетусь. Во всем стараюсь ему подражать. У Сереги охотничий стаж еще больше, чем у Сани. Лет на пять. Продолжаю осваивать охотничий быт. Серега руку поднял. Подхожу. На след показывает. След трогаю. Он не трогается. Рассыпается снег в руке. Тут даже мне понятно. Свежий. «Зюбряк пятиконцовый, а может даже семи», - поясняет Серега. Соображаю. Что то у меня какие то пробелы в области анатомии. Ну, да. Осенью у самца несколько важенок. И что на каждую отдельный? Это как? Вопросительно смотрю на Серегу. «Пять, семь отростков на рогах. Видишь след какой крупный». Вижу. Понимаю. Отросток – год жизни. Пять, семь лет нашему бычку. А в какую сторону идти? След то он свежий в обоих направлениях. Серега читает мои мысли. «Видишь забросы снега на чистый, нетронутый». Точно. Забросы, как стрелки указывают на направление движения животного. Как все просто. Я иду слева. Серега справа от следа. По ходу движения. Друг друга держим в поле зрения. Оттепель нам на руку. Влажный воздух у зверя нюх притупляет. Дятлы продолжают барабанить. Тоже хорошо. Подходим к чапыге. Серега знаками показывает: Чапыгу обходим, встречаемся. Пошли друг друга не видно. Черный бок вижу. Стрелять? Адреналин щекочет нервы. Всматриваюсь до рези в глазах. Нет, камень. Снег сверху разглядел. Все, как учили. Обхожу чапыгу. Вижу Серегу. Сходимся. Выхода зверя нет! Зюбряк в окладе! Адреналин зашкаливает. У Сереги зубы постукивают. Глаза блестят. Наверное, он зюбря в жареном виде представляет. Да я не против. Похоже на этот раз нет причин зюбря одомашнивать. Солнце высоко. Клыков у зюбря нету. Будем мал по малу посмотреть. Предлагаю Сереге остаться на номере. Там, где мы встретились. А я вернусь в то место, где зверь в чапыгу зашел. По его следу пойду. Серега рукой машет. Пустая затея. Оклад метров пятьсот всего. Зверь давно нас и услышал и учуял. И скорее всего вышел из оклада по своему же следу. Предлагает вернуться каждый своим следом. В место, где зюбряк в чапыгу зашел. Возвращаемся. Вижу, Серега возвращается. Меня не замечает. Возвращается дальше. Я ему руками машу. Он не замечает. Возвращается. Зверя преследует? Может раненого? Только выстрела я не расслышал. Подхожу к следу зюбря. Выхода зверя нет. Подхожу к Серегиному следу. След только его. Других нет… И начинают меня одолевать смутные сомнения…Начинаю чувствовать себя настоящим гринписовцем… И, понимаю, что в следующий раз к козам и кабанам у зимовья зюбряк добавиться.
Серега минут через сорок появился. Объяснять, даже мне дилетанту, ничего не надо. Понятно, адреналин глаза застил. Подходим к тому месту, где оклад замкнули. В пяти метрах выход зюбря из оклада. Серега оправдывается. Зюбряк нестандартный попался. Он не должен был так делать. Внимаю охотничьей мудрости. Я новичок. Сетую на неправильного зюбряка. И надеюсь отыграться на нем в следующий раз. У зимовья. Солнце уже низко над горизонтом. Преследование не возможно. Возвращаемся.
Петрович с Володей приехали. На выходные. Поохотится. Капканы проверить...
Рассвело. Я себе отгул взял. Остался на хозяйстве. Володя капканы пошел проверять. К обеду вернулся. Принес несколько соболей, колонка. У нас там где я вырос. На северах. таких соболей – замухрышек не водится. Этот какой то мышиного цвета. Размером с ботинок. У нас черный, коричнево- рыжий. Размером с пол шапки. Ну, с другой стороны на северах ни кабана ни зюбря нет. Везде свои прелести. По пятьдесят грамм пропустили. Пообедали. Я пошел дрова заготавливать. Прихожу. Притащил несколько сухостоин. На Володе лица нет. Тигра что ли в мое отсутствие его посетила? Да вроде отсутствовал недолго. «Иван,- спрашивает,- на крышу никто не лазил?» « Да, нет,» - отвечаю. И начинаю смутно сосиски вспоминать. « А вообще то Серега там сосиски брал». «Чего? Сосиски? Какие сосиски?» - Володя еще больше в лице изменился. Сосисок пожалел. «Да, какие то сомнительные. -Поясняю.- На вид скользкие и цвет, не внушающий доверия». Тут с Володей происходит метаморфоза. И в течении нескольких минут из него извергаются маты. Потом речь его стала более связной. Проведя аналитический анализ всего сказанного, пришел к выводу. Сосиски – это вовсе не сосиски. Это мужское достоинство Изюбря. И берег это достоинство Володя, как зеницу ока. Он уже и с корейцем о цене достоинства договорился. Привезти осталось. Потенцию это достоинство повышает. Тут я понимаю, что ни какой кремлевской таблетки не было. И понимаю, откуда у деда Матвея резвость взялась. Мысленно крещусь, что от сосисок отказался. Мне чужой потенции не надо. С другой стороны понимаю, что я, как сексот. Серегу заложил. Единственное оправдание не специально.
Дальнейшее развитие событий – предсказуемое. Скандал… Дед Матвей психанул и увел своих сынов пешим ходом. От транспортных услуг отказался. А что им? Кремлевская таблетка, наверно, продолжала действовать. И тут я смутно начинаю догадываться, почему у моих коллег по охоте одинаковая поведенческая реакция. Во всем виновата кремлевская таблетка. Они, употребив ее, как бы сроднились с природой. Такое предположение все ставило на свои места. Я с сожалением понял, что ни зюбряк, ни кабан, ни, даже, коза в следующий раз к зимовью не придут…
Вот так сложилась Большая Охота. Ездил я еще несколько раз. Но это был первый. И, потому, не забываемый... Раз…