Два витка спирали

Два витка спирали

Конец света, конец света! О том, что он близок, твердили еще в древности! Кто его только не предсказывал: жрецы и мудрецы, провидцы и пророки. Пугали вселенской катастрофой, гиеной огненной и тому подобными ужасами.
Кто-то верил, кто-то категорически все отрицал, кто-то снисходительно ухмылялся, но большинству все это было безразлично. Не до него!
Стремительный мир диктовал свои жесткие законы. Не давал возможности остановиться и подумать. Вечная нехватка времени! Надо было везде успеть, многое сделать. Да и какой там конец света, когда повседневные заботы и дела гораздо важнее. У каждого - свои, но, в целом, у всех похожие.



У Тора не было ни одной свободной минуты да и, честно говоря, желания задумываться о каком-то нереальном конце света.
В очередной раз услышав утром в новостях этот бред, сонный Тор раздраженно буркнул: «Ну-ну!» и, не глядя, переключил канал. Там передавали о подорожании билетов на экспрессы Вимана-Mун.
Тор вспомнил, как летал на Луну с родителями. Он был первым в классе из ребят, кому так повезло. Туда пускали с 12 лет, но Тору дали разрешение – он участвовал в открытии Центра творчества в Мун-Сити: его работа попала в список лучших.
Тогда от всего увиденного у него осталось такое сильное впечатление, что он толком не мог рассказать, что именно ему понравилось больше всего: сам полет, новый Центр или те потрясающие сладости, которые там были.
Потом он не раз летал туда с друзьями, но первое впечатление уже не повторилось.
Тор вздохнул и открыл глаза. Взглянув на часы, он в ужасе вскочил с кровати. Проспал! Будильника, который разрывался почти час назад, он не слышал и теперь метался по квартире, безнадежно опаздывая.
Программа новостей подходила к концу. Обычно в это время Тор уже натягивал ботинки. Но сегодня все не заладилось.
Витамиксер проурчал и заглох, журнал со статьей по новому проекту, которую надо было показать боссу, бесследно пропал, а ведь лежал на самом видном месте.
Тор нервничал, а тут еще этот предсказатель со своими идиотскими прогнозами.
Где же журнал? Тор на минуту остановился и прислушался.
Голос, который звучал из ящика, показался ему странным. Внимательно взглянув на экран, Тор удивился. В кресле сидел не древний старик, как в прошлый раз, а довольно молодой парень с умными глазами. Ему было не больше тридцати.
«А, ведь, мы почти ровесники, - подумал Тор. – И что ему в голову лезет такой бред?» Ему вдруг стало интересно. Он остановился возле экрана и прислушался к тому, о чем говорили.
Парень оказался молодым ученым из института космической физики. Говорил он так, что ему хотелось верить. Тор совершенно забыл о времени и о том, что ему уже давно пора быть на улице. Он просто стоял и слушал.
Из рассказа физика Тор понял, что вселенская катастрофа настолько близка, что может произойти буквально в течение месяца. Оказывается, та самая комета, что регулярно, каждые двести лет пролетала в относительной близости от Земли, раз за разом неуклонно приближалась, и теперь ее траектория почти совместилась с земной.
Только чудо может спасти мир. Но чудес, как известно, не бывает. И должно произойти то, что изменит все на Земле. Начнутся невиданные катаклизмы, человечество погибнет. Возможно, в живых и останутся те, кто не попадет под прямой удар, но неизвестно, кому больше повезет - они испытают на себе все ужасы этого катаклизма.
Тор притворно ахнул. Он вспомнил, как два года назад один седовласый старец вещал об этом же по Центральному каналу (и как только его туда допустили!) А вскоре после его выступления началась внезапная миграция населения. Люди в панике перебирались в районы, которые, по прогнозам, были наиболее благополучные. Это был настоящий транспортный коллапс.
Чего только стоило тогда выправить ситуацию! Как потом объясняли психологи, все это произошло по вине тех, кто оказался наиболее внушаемым. Такие люди верят в разный бред и создают панику.
Намеченной катастрофы не случилось, и мир успокоился. Да и как можно было доверять полусумасшедшему старику, выжившему из ума?
А теперь этот, как его там – Уурти Игнис. Но он совсем не похож на ненормального. К тому же он не предсказатель, а физик, а они далеки от фантастики. И говорил он как-то по-другому. Не давил, не пугал, а просто спокойно рассказывал. И от этого становились страшно. В это верилось.
Внутри зашевелился червячок тревоги – вдруг, все это правда? И как тогда быть? Ведь, говорят, спрятаться не удастся. Да и куда? Он растерянно оглянулся.
С ужасом увидев часы на стене, Тор выругался. Черт! Он катастрофически опаздывает!
Натянув набегу свитер и схватив сумку, он выскочил из дома.



На улице было оживленно. День только начался, и все спешили по своим делам.
На остановке в ожидании виаробуса стояли люди и о чем-то оживленно беседовали. Тор подошел и прислушался. «Началось!» - подумал он. Перебивая друг друга, все обсуждали утреннее выступление.
«Господи, больше ста каналов, а все смотрят только Центр! – с раздражением подумал Тор. – Неужели так сладостно думать о близкой гибели?»
Он злился, не понимая, почему его все это так задевает. Казалось бы, наплевать и забыть, – а он поневоле тоже включился в эту игру.
Ну, нет! Он не намерен в этом участвовать! Тор тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение. Скользнул взглядом вокруг и отошел в сторону. Чтобы отвлечься, он стал смотреть на дорогу, ища в потоке транспорта долгожданный виаробус.
Среди сновавших машин, наконец, показалась высокая крыша с пульсирующей цифрой 5. «Мой!» - с облегчением вздохнул он.
Войдя в виаробус, Тор невольно стал прислушиваться к обрывкам разговоров, ища среди них знакомую тему, но все говорили о своем, и Тор успокоился.



На работе никто такими сплетнями не интересовался, и Тор сразу забыл об утреннем сообщении. Он погрузился в свое любимое дело. Через неделю сдача скульптурной композиции, над которой он работал уже целый месяц. Надо все успеть.
Мастерская Мега-Арт, где трудились молодые художники, выиграла грант и теперь выполняла большой заказ по оформлению культурно-выставочного Центра в районе Северных холмов.
Строительство огромного комплекса с подземными и наземными сооружениями, музеями, магазинами, зонами отдыха, автостоянками подходило к завершению. Это был целый город, который вырос на месте бывшей промзоны. Здания старого завода, подвалы и склады были реконструированы, наполнены новым содержанием и выглядели просто классно!
По замыслу создателей проекта, самое высокое место рядом с городом, которое раньше пылило и дымило, должно было стать некоей культурной доминантой, призванной не только организовать пространство, но и воплотить в жизнь самые смелые творческие решения молодых архитекторов, строителей, художников.
У Тора это было первое большое дело. После окончания института он несколько лет перебивался в частных мастерских, работая на подхвате, и помогал реализовываться тем, у кого, может, и не было особого таланта, но были деньги. Ему же хотелось создать что-то свое, большое, важное. Такое, о котором узнает весь мир. Об этом он мечтал еще в институте.



В детстве Тор был любознательным мальчиком. Его все интересовало. Особенно он любил ходить с родителями в парк, где стояли большие фигуры разных зверей. Но если другим детям доставляло удовольствие лазить по этим фигурам, Тору было интересно, как они сделаны. Он подолгу рассматривал животных, запоминал их характерные черты, а дома пытался сделать их маленькие копии и радовался, когда у него получалось.
Тор с детства мечтал стать скульптором. Лепил фигурки из желаксина и глины, вырезал из дерева, мела, кусочков мыла. Его хвалили, но не придавали его увлечению особого значения. А когда после окончания школы он твердо заявил, что пойдет учиться в Институт искусств, родители растерялись. Одно дело – хобби, но совсем другое – профессия! Она должна быть прикладной, полезной, приносить стабильный доход. А какой доход у художника? Его удел - случайные заработки, редкие выставки и неорганизованное время.
Потомственные стоматологи, они ни минуты не сомневались в том, что Тор пойдет по их стопам, а тут!
Пошли разговоры, убеждения, ссоры – ничего не помогало. Тор твердо стоял на своем. Родители даже не ожидали от него такого.
Тор с детства был открытым, покладистым мальчиком, никогда от них ничего не скрывал, делился своими мыслями, прислушивался к советам. При этом он имел свое мнение, которое порой вводило родителей в замешательство, насколько оно было верным. У него был какой-то внутренний стержень.
И вот теперь Тор был непреклонен. Он не поддавался на уговоры и слезы мамы, мягко отвергал аргументы отца и стоял на своем.
Родителям пришлось сдаться. Они понимали, что это у него не просто детское увлечение, а нечто большее. А раз так - выбор Тора они будут уважать.
Они дали добро, и после этого решения всем сразу стало легче.



Тор поступил в Институт искусств на отделение монументальной скульптуры.
Он сразу снял неподалеку небольшую квартиру. Родители сначала беспокоились, но увидев, что сын вполне самостоятелен и неплохо справляется один, перестали волноваться.
Тор все время пропадал в институте. Ему нравилось учиться. Нравились преподаватели, студенты, предметы. Он с удовольствием ходил на лекции и практические занятия, сидел в библиотеке.
Радости студенческой жизни также были ему не чужды. Он не был аскетом. Ходил на вечеринки, ездил за город на пикники, но не терял царя в голове.
Он посещал мастер-классы известных скульпторов и быстро осваивал мастерство своей будущей профессии.
Веселые и талантливые ребята, ставшие его друзьями, ловко использовали свои способности, стремясь подзаработать. Всем хотелось быть независимыми. Тору тоже.
Ребята хватались за все, что могло принести доход. Благо, занятия в институте буквально подбрасывали им эти идеи. Они рисовали шаржи на улице и в ресторанах, создавали фигурки из проволоки.
Самыми популярными были миниатюрные копии памятников, которые они продавали туристам, стоя тут же, возле масштабного оригинала. Тор с удовольствием участвовал во всем этой деятельности, позволявшей иметь немного лишних денег.
Учеба давалась Тору легко. Он быстро схватывал материал, видел, чем его дополнить, забирался в библиотеку и сеть и обрастал дополнительной информацией, которая ему открывала еще большую глубину предмета.
Преподаватели не без удовольствия отмечали его талант и целеустремленность и подкидывали дополнительные идеи, зная, что они его обязательно зацепят.
Однажды Керт Фрай, который вел рисунок, предложил Тору пройти дополнительный курс у своего друга, известного художника. Керт видел в юноше большой потенциал и хотел, чтобы Тор продвигался дальше.
Предложение Фрая его ошеломило. Попасть на курс к такому престижному художнику было невероятной удачей. Его выставки неизменно собирали аншлаги, его работы постоянно обсуждались в газетах, а иметь его произведения почиталось за честь.
Тор с радостью согласился. У него были небольшие накопления – собирался купить подержанную машину. Но машина подождет. Нельзя упускать такую редчайшую возможность.
Он стал посещать занятия. Два раза в неделю по вечерам он ездил на другой конец города. Возвращался поздно, уставший, но довольный. Ему казалось, что он прикасается к чему-то великому, таинственному, и чувствовал, что в нем тоже заложено нечто такое, что скоро прорвется наружу.
По дороге прокручивал все то, что узнавал на уроках, и в голове рождались многочисленные идеи, которые ему не терпелось воплотить в жизнь.
Среди тех, кто посещал занятия, были ребята из Академии Цорта. Тор мечтал там учиться, но не потянул по деньгам. Теперь ему было интересно общаться с будущими знаменитостями. По крайней мере, так презентовали выпускников этой Академии.
Они оказались обычными ребятами и почти ничем не отличались от студентов Института искусств, но у них было какое-то особое чутье, какая-то проницательность. Схватывая налету материал, они тут же трансформировали его во что-то новое, оригинальное, необычное. Они были буквально переполнены креативными идеями.
Тор понял, что попал к своим. Эти ребята были ему близки своим внутренним мироощущением, взглядами и чем-то еще, что было трудно объяснить словами.
Чаще всего он общался с Крапсом Сангом, сыном известной Каарни Санг. Ее творчество было неоднозначным, но имя было на устах у всего бомонда. Крапс пошел по ее стопам, однако стал не художником, а скульптором, как Тор.
Несмотря на знаменитую маму, Крапс был простым парнем и не кичился своим происхождением.
Именно Крапс через несколько лет пригласит Тора в Мега-Арт, и теперь, работая здесь, Тор не переставал удивляться тому, как неожиданно тогда повернулась его судьба.


На ту выставку Тор попал случайно. Бродя по залам, он остановился у одного из стендов, и тут его кто-то окликнул. Это был Крапс. Он представлял проекты молодых художников своей галереи.
Они разговорились. Узнав, что Тор почти не у дел, Крапс предложил ему поработать Мега-Арт.
Крапс слыл талантливым руководителем. Он набирал в свою команду только перспективных молодых ребят и наперед просчитывал, какую отдачу будет иметь. У него были потрясающие проекты, которым многие завидовали. Все они были успешно реализованы, и создали Крапсу невероятную популярность, которая его немного тяготила, но открывала огромные возможности.
В галерею Мега-Арт стремились, но Крапс брал только тех, кто действительно мог что-то показать. Он скрупулезно подходил к каждому кандидату, присматривался. Устанавливая новичку испытательный срок, определял, сможет ли работать с этим человеком. Учитывалось все – и талант, и инициативность, и умение работать в команде. С теми, кто ему не нравился, без сожаления расставался. В результате он создал отличный коллектив молодых и талантливых художников. Его галерея считалась одной из самых известных, и попасть туда считалось невероятным везением.
Тора Крапс знал. Поэтому даже не стал раздумывать, приглашая к себе. Тор сразу влился в коллектив и, наконец, понял, что теперь он на своем месте.



Тор прислушался – из другого конца мастерской доносился громкий голос Луоны. Она что-то доказывала Вунду. Тору показалось, что это – все та же тема. И он не ошибся.
- …Если мы и дальше будем закрывать на все глаза, то просто бесследно исчезнем! Вы что, не понимаете?! Остался всего месяц! А то и меньше! – с жаром почти кричала Луона.
Вунд саркастически улыбался, еще больше ее раздражая.
- А ты что, можешь что-нибудь предложить? – ухмыляясь, спросил подошедший Скерт.
- Надо устроить мозговой штурм! – не унималась Луона.
- А то до тебя его не устраивали! – вставил Вунд. – Думаешь, те, кто выпустил этого парня в эфир, сидят сложа руки? Они давно уже нашли себе безопасное местечко, только об этом никому не говорят!
- Ну вот! Видишь?! – победоносно произнесла Луона. – Так же надо сделать и нам!
- И где же ты предполагаешь спрятаться? – снисходительно, как с ребенком заговорил Вунд.
Луона растерянно огляделась, ища поддержки. Вокруг стояли ребята и вопросительно на нее смотрели. У Луоны был такой жалкий вид, что все рассмеялись. А она, не замечая всеобщего веселья, сдвинув брови, сосредоточенно смотрела сквозь толпу.
И тут на ее лице нарисовалась идея. Луона широко раскрыла глаза и таинственно произнесла:
- Здесь!
Все умолкли. Ребята продолжали смотреть на нее, не совсем понимая, что она имеет в виду. В наступившей тишине уже с уверенностью в голосе Луона серьезно произнесла:
- Здесь!
- Поясни! – без тени иронии произнес Вунд.
Луона огляделась и начала сбивчиво говорить. Чувствовалось, что внезапно пришедшая в ее голову мысль стремительно развивается, открывая новое видение ситуации.
- Мы находимся на самой высокой точке города. Да и сам город расположен высоко над уровнем моря. Они там говорили о большой волне, которая затопит низкие места. А здесь нам это не грозит. Значит, нам надо оставаться именно здесь. Мы постараемся все продумать, – торопливо говорила Луона. - Входы в нижние уровни перекрываются, лифты, которые идут из парков и музеев, можно заблокировать наверху. Они будут естественными пробками. Конечно, это не 100-процентное решение, но хоть что-то. Да к тому же это я только что придумала, на ходу. А если подключиться всем, то можно как следует продумать конкретные детали.
- Да кто даст нам этим заниматься? - вяло возразил Горан. – Мы только первый шаг сделаем, и нас тут же схватят.
Но его никто не поддержал. Идея Луоны зацепила. Она была не столь уж бредовой, как казалось сначала. По крайней мере, это хотя бы какое-то решение.
Тор, стоявший рядом, понял, что утреннее сообщение слышали все и только об этом и думают, хотя и занимаются своими делами.
«Значит, все не так безоблачно», - подумал Тор. - До этого никто из ребят не придавал такого значения этим предсказаниям. А может, действительно надо что-то делать?»
Ребята шумели, перекрикивая друг друга. Всех заставил замолчать голос Крапса. Он медленно, полушепотом, который звучал как гром, произнес:
- Хватит кричать! Луона права. Никто за нас думать не будет. И времени у нас не осталось. Предлагаю высказываться по очереди, если есть конструктивные предложения.
Крапс появился неожиданно и сразу включился в ситуацию. Чутье руководителя его никогда не подводило и то, что Крапс взял все в свои руки, ни у кого не вызвало протеста. Все ему доверяли. Он мог не только подбрасывать идеи - он мог их реализовывать и предвидеть результат. На него можно было положиться. В самых трудных ситуациях он не раз находил верное решение. И теперь, когда была именно такая ситуация, ребята понимали, что только он способен всех организовать.
В главной мастерской собрались все, кто работал в Мега-Арт. Крапс потребовал, чтобы все высказались по этому вопросу, Надо было выяснить мнение каждого.
Из сорока шести человек только трое отказались участвовать в обсуждении. Остальные договорились о том, что надо действовать незамедлительно.
У Тора было ощущение, что все это - какой-то большой спектакль. Не всерьез. Он никак не мог поверить в то, что скоро произойдет мировая катастрофа. Да, наверное, и никто не мог. Даже после того, когда к ней стали готовиться. Во многом это напоминало игру.
Но в глубине души каждый испытывал страх. Ведь, возможно уже завтра им предстоит столкнуться с событиями, которые сейчас кажутся абсурдом, и никто не сможет им противостоять…



Прошло несколько дней. Все теперь в Мега-Арт занимались не проектом, а подготовкой к катастрофе. Просчитывали возможности подземных сооружений на случай затопления и вырабатывали общий план.
Тор звонил родителям, но они с уверенностью говорили о том, что правительство обо всем позаботится, и им не о чем беспокоиться. Тор не стал их переубеждать – он и сам старался верить в лучшее.
В городе чувствовалось напряжение. Все чего-то ждали. Кто-то уже покинул Землю, не дожидаясь катаклизмов, и теперь достать билеты в Мун-Сити было невозможно.
Вместе с тем усилились и действия тех, кто напрочь отвергал надвигающуюся опасность. Отовсюду слышались бесконечные выступления известных ученых, политиков и иже с ними, которые утверждали, что все это – очередной рекламный трюк. Что ничего человечеству не угрожает – в нашей галактике таких катастроф просто не может быть.
Их доводы были довольно убедительными, и многих это успокоило. Но камень сомнений был брошен, и круги от него стремительно расползались по всему миру.



ххх

Тор выбрался из пещеры. Было еще рано, но он уже давно не спал, и ждал, когда окончательно рассветет. В темноте ходить было опасно – дикие звери не прощали беспечности. А ночь – это их время.
Неподалеку шумела река. Она становилась все полноводнее, и казалось, что высокий берег, на котором они жили, с каждым днем становится ниже и ниже.
Солнце недавно взошло, но уже прилично грело. Хорошо, что сегодня ему не надо идти на западный склон. Там к вечеру начинало палить так, что не спасали густые деревья. В их зарослях было еще хуже – душно и влажно. Но только там росли кусты шену, из плодов которых делали лепешки. Урожай уже созрел, и его надо было собрать, чтобы не растащили птицы.
Обычно туда шла группа женщин в сопровождении трех мужчин, которые всю дорогу стучали палками по деревьям, создавая грохот, который отпугивал зверей. Дикие животные, обитавшие в лесу, боялись этих громких звуков, и можно было без опасений добраться до зарослей шену.
После катастрофы звери невероятно быстро расплодились. Их домашним собратьям повезло меньше. Они не были приспособлены к жизни в дикой природе и почти сразу погибли. Зато значительно потеплевший климат был благоприятен для тех, кого приходилось в свое время сохранять в заповедниках.
Появилось огромное количество диких животных, которые до этого обитали в недоступных местах. Произошли мутации, изменившие их облик и размеры. Увеличившись в несколько раз, и без того страшные чудовища наводили ужас. Их было гораздо больше, чем оставшихся в живых людей. Они отличались агрессивностью и могли неожиданно напасть даже среди бела дня.
Ко всему, люди стали замечать, что вблизи тех мест, которые они считали своими, все больше появляется следов огромных кабанов, бизонов и каких-то неизвестных еще зверей. Это было похоже на экспансию и вызывало страх.
Чем было вызвано такое явление, никто объяснить не мог, да и не пытался – было не до того. Надо было выживать. Люди, используя все возможные способы, пытались из подручных средств создавать оружие, способное их защитить.
В ход шло все, что удавалось добыть в тех местах, где почва после землетрясения выбрасывала наружу остатки перемолотой цивилизации. Но с каждым годом этого становилось все меньше. Земля перемешалась, как каша, поглотив то, что было на ней до катастрофы, и стремительно зарастала тропическими лесами.
За прошедшие несколько лет, вспомнив о первобытных способах добывания пищи, люди довольно сносно научились охотиться на диких животных, обеспечивая себя едой и одеждой. Других возможностей для этого не было. О земледелии и скотоводстве никто и не помышлял. Пока оставалась только охота. Обрабатывая шкуры, которые находили применение во всех случаях жизни, люди пытались сделать свое существование более сносным. Однако охотиться с помощью примитивных средств было тяжело, неизбежные жертвы уменьшали и так малочисленные общины, вызывая отчаяние. Хорошо еще, что прекратились эпидемии, которые преследовали людей первые несколько лет. Но дети рождались слабыми, и немногие из них выживали в тяжелых и непривычных условиях.


Сегодня Тор был свободен. Он с нетерпением ждал этого дня. В голове уже крутилась мысль, как можно подобраться к верхнему уступу в пещере. Оттуда рукой подать до отвесной стены.
Он тщательно продумывал свои действия, прикидывая, что можно использовать в качестве лестницы.
Только бы все получилось. Должно получиться.
Он вспомнил, как случайно нашел эту пещеру. Нога провалилась в щель, когда он карабкался на скалу недалеко от водопада. С трудом отодвинув камни, он обнаружил заваленный вход. Судя по всему, до него здесь еще никто не был. Скорее всего, пещера образовалась после землетрясения.
Тор попробовал пролезть, но вход был слишком узок. Пришлось несколько дней его расчищать.
Когда он, наконец, пробрался внутрь, то чуть не свалился вниз. Вход находился довольно высоко от земли. Осторожно, буквально на ощупь спустившись по камням, он ненадолго остановился и прислушался.
Только тишина и звуки далекого эха от падения камней.
Глаза, привыкнув к полумраку, различили довольно большое внутреннее пространство, заваленное большими валунами и песком. Все напоминало реку камней, уложенных в определенном порядке. Прослеживались направления мощных потоков воды, которые вымывали эти пространства и уносились дальше, оставляя за собой то, что им уже не требовалось.
Это были следы ужасного катаклизма, что обрушился на планету около десяти лет назад, когда космическая гостья махнула своим хвостом возле самой Земли.
В памяти всплыла жуткая картина разрушений. Тор содрогнулся. Внутри сжался комок боли, страха и безысходности. Прошло много лет, но память продолжала удерживать страшные события тех дней, лишь приглушая краски.
Несколько секунд он стоял, буквально оцепенев. Потом разум взял верх. Он резко тряхнул головой, прогоняя наваждение.
На воспоминания о том времени было наложено негласное табу. Такое решение приняли все, кто остался в живых.
Тор усилием воли заставил себя переключиться и огляделся.
Внутри пещеры оказались довольно большие залы, причудливо разгороженные огромными камнями. Сквозь щели кое-где проникал солнечный свет.
Первое, что пришло в голову, – надо приспособить ее для жилья. Уже давно все говорили о том, что надо искать другое убежище. Там, где они жили, уже становилось небезопасно. Река меняла свое русло и подходила все ближе. А это место было гораздо выше. К тому же лес, который стремительно разрастался в низине, здесь был не таким густым.
Тор сразу захотел рассказать о своем открытии Крапсу, но потом решил подождать. Надо сначала все узнать самому, чтобы не вселять лишние надежды в тех, кто и так уже ни во что не верил.
Он попробовал было обойти пещеру целиком, но скоро понял, что лабиринт ее залов тянется далеко, и можно заблудиться. К тому же он не хотел удаляться от входа, боясь обвалов.
Надо будет постепенно изучить каждый зал и одновременно составить план пещеры. Когда это будет сделано, и он поймет, что пещера действительно пригона для жилья, можно будет сюда перебраться всей общине, а пока он не станет никому о ней рассказывать.



Тор приходил сюда, как только появлялась возможность. Разбирая завалы, он все больше понимал, что для него это нечто большее, чем просто пещера. Он решил, что не будет форсировать события. Когда настанет время, он все расскажет. А пока это будет его мастерская.
Он, наконец, займется тем, что ему не удавалось сделать там, внизу. Зарубки, фиксирующие время, которыми уже были испещрены все стены на скале возле реки, не в счет. Они ничего не значили, только оттачивали руку. Теперь же он будет заниматься настоящим делом.
Он создаст свое главное произведение, о котором мечтал еще в прежней жизни. Большое, важное, такое, которому будет суждено пережить его время.
Когда эта мысль пришла ему в голову, тут же пришло и решение, как ее воплотить.
Это будут рисунки. Простые, примитивные, понятные всем: и ученому, и простому смертному. Пиктограммы, умеющие стилизованно и лаконично, но беспроигрышно доносить свою мысль до каждого.
Тор вдруг понял, что именно такие рисунки смогут пережить века. Камень сохранит их.
В них он расскажет, как жили люди, что их волновало, как был устроен их мир. А еще он расскажет о том, что произошло с ними, и какой стала планета и ее обитатели. И возможно об этом узнают в далеком будущем, узнает новый мир.
Жизнь сразу приобрела смысл, перестала быть простой чередой повседневных забот, уходящих в никуда. Он вдруг ясно понял свое предназначение. Это было как открытие, озарение.
Все сразу встало на свои места. Теперь Тор знал, что ему делать. Знал, для чего он живет. И у него уже не было страха перед завтрашним днем, было только огромное желание работать, создавать, творить.
Он обязательно должен сделать то, что задумал.
Он выбрал ровную стену, на которую падал рассеянный свет из щели наверху. Удобная, почти отвесная стена как нельзя лучше подходила для наскальной живописи. Примостившись на небольшом выступе, Тор наносил рисунок на камни с помощью нехитрых инструментов.
Уже не первый раз он с гордостью отметил, что был сто раз прав, когда не пошел на поводу у Сниигса и не оставил свои «железяки» на острове, когда община его покидала. И никакие убеждения в том, что они туда еще вернутся, что еще многое надо перевезти, на Тора не подействовали.
Остров накрыло водой в тот же вечер.
С тех пор инструменты Тор всегда носил с собой. «Инструменты» - громко сказано. Куски арматуры, обломки стальных деталей, которые он старательно собирал, чтобы сделать из них что-то подходящее.
Эти «железяки» неожиданно появлялись, торча из земли и напоминая о прошлом. Но даже их найти было очень тяжело. Все бесследно исчезало. К тому же то, что удавалось отыскать, сразу использовалось для изготовления оружия – ножей, наконечников стрел, топоров. Это было жизненно необходимо и ценилось больше всего.
Тору приходилось прятать все, что ему подходило для инструментов, боясь, что и с этим придется расстаться. Но у него было преимущество. Именно он обрабатывал для оружия металлические детали. Хорошо знакомый с обработкой камня, он считался специалистом в этом деле.
Правда, теперь этот камень уже был не предметом для творчества. Приоритеты поменялись. Давным-давно, еще в прошлой жизни, он выбивал свои скульптуры из камня. Теперь же ему приходилось обратабывать камнем металл.
Тор приспособил большой плоский валун, на котором с помощью более мелких мягких камней обтачивал металлические детали, придавая им нужную форму.
Обработка давалась с большим трудом. Приходилось скрупулезно тереть точилом невероятно твердый металл, преодолевая отчаяние. И Тор радовался, когда, наконец, добивался нужного результата.
Наконечники для стрел и копий, ножи и топоры получались довольно острыми, и их не требовалось часто затачивать. Качество металла, который делали в его прежнем мире, было отменным. Жаль только, что такое оружие было слабым в борьбе с крупными животными, шкуру которых было трудно пробить. Но другого оружия у людей не было. А этим, примитивным, но доступным, они научились довольно успешно пользоваться.
Однажды кто-то сказал, что надо бы вести счет времени, которое неумолимо шло вперед. Время давно никто не фиксировал, не отсчитывал. Важным было лишь то, что оно двигалось и отодвигало людей от ужаса, который им пришлось пережить.
О времени как будто забыли.
Но потом о нем заговорили, и тогда в общине решили, что надо составить календарь. Природа поменялась, перепутав тепло и холод, и календарь помог бы сориентироваться в новых условиях, зафиксировать и запомнить, когда происходят смены сезонов и сколько они продолжаются.
Надо делать зарубки на скале, отмечая дни. Это самый верный способ. Можно считать дни, месяцы и годы, камень сохранит эти сведения.
Но камень требовал определенного подхода. Подход к нему знал Тор.
Он то и сделал зубила и резцы. Это были его инструменты, с помощью которых он стал отмечать на скале время. С тех пор он с ними не расставался.
С их помощью Тор создавал и свои рисунки.




Когда произошла катастрофа, гигантская волна накрыла низкие места, погрузив в песок то, что ей попалось на пути. Землетрясения и ураганы разметали остальное. Перемешав все на поверхности земли, катаклизм выдохся. Планета изменила свой облик.
Оставшиеся в живых люди, испытав весь ужас катастрофы, сначала ждали, что их спасут. Они молили о помощи и надеялись, что придут те, кто еще не так давно уверял их в безопасности, говорил об ответственности и обещал, что все под контролем. Этого не произошло. Спасать было некому.
Когда надежды иссякли, и постепенно отошло отчаяние, люди стали просто жить. В тех страшных и невыносимых условиях, которые им преподнесла судьба.
Никто не знал, что происходит в Мун-Сити. Понимали только, что теперь оттуда никто не вернется.
О том, что происходит в других частях света, тоже никто не знал. Да и никому до этого не было дела. Надо было думать о пище и крове, думать о том, как не умереть от болезней и не стать добычей диких зверей. И это было главным.
Многие погибали. Но жизнь продолжалась. Людям приходилось все начинать заново. Заново осваивать планету, заново учиться жить бок о бок с природой, которую за много сотен лет цивилизации человек перестал понимать.
После катастрофы память о разрушенном мире на протяжении нескольких десятилетий еще сохранялась. Рожденных детей обучали тому, что было известно родителям, те передавали эту информацию своим детям. Но постепенно бесполезные в новых условиях знания рухнувшей цивилизации забывались, растворялись, пропадали.
Новые поколения людей уже жили по-другому, приспосабливаясь к жестким условиям изменившейся планеты, теряя ненужные навыки, наработанные их предками, и приобретая новый, необходимый опыт.
Постепенно люди дичали и возвращались к самой нижней ступени. Спираль, по которой развивалось человечество, одномоментно рухнула на несколько витков, отбросив людей назад, к первобытному строю. Ушли те, кто пережил катастрофу и был развитыми людьми, а после них уровень развития людей понизился.
Климат на планете перестал подчиняться известным законам и превратился в хаос. Началась непонятная жесткая перестройка, затронувшая всех и вся.
Старый мир был стерт с лица Земли и занесен многометровой толщей песка, камней, глины, которая стремительно покрывалась густым слоем гигантских растений. Порой на поверхности вдруг проступало то, что напоминало о былом – но этого оставалось все меньше и меньше. Прежняя цивилизация неуклонно погружалась в глубину Земли.



Тор уже несколько дней рисовал. Он делал на отвесной скале наброски известняком. Они были хорошо видны в полумраке пещеры и помогали ему создать гармоничную композицию. На скале возникала будущая картина, превращая безликий камень в художественную летопись.
Тор решил все расположить в хронологическом порядке. Только так он сможет донести до зрителя свою идею. Пусть видит эти рисунки, как нечто обобщенное, стилизованное. Если будет иначе, пропадет нить восприятия. Так будет больше возможности правильно понять то, что изображено.
Тор выскребал в камне бороздки. Они превращались в людей и животных, деревья и реки. Твердый камень поддавался с трудом, но долгий и кропотливый процесс Тора не пугал. Он неуклонно двигался вперед и видел результат.
Чтобы придать рисункам больший рельеф и яркость, Тор прокрашивал углубления и фон. Краска из ярко оранжевого сока стеблей шену и золы, которые Тор смешивал с жиром, снятым с внутренней поверхности шкур, как нельзя лучше подходила для этого. Даже высыхая и проникая внутрь, она оставляла свой цвет на каменном полотне.
Рисунки получались яркими и заметными. Они выделялись на стене в полумраке пещеры, и казалось, что животные и люди двигаются. Тор искусно использовал естественные рельефные выступы на скальной поверхности, и это усиливало пластический эффект изображений.
Он работал, забывая о времени, полностью отдавшись своему главному делу. На стенах возникала картина, связный рассказ, который можно было прочитать.


Сегодня Тор шел в свою каменную мастерскую с определенной целью. Он спешил. Утром солнце будет освещать именно ту часть стены, где Тор решил начать совершенно новую тему. Свет будет там совсем недолго, поэтому он торопился.
Когда однажды Тор заметил, как именно луч скользит по стене, то понял, что левая ее часть видна лишь несколько мгновений, пока луч проникал в узкую щель наверху. Но он быстро сдвигался в сторону. В другое время свет в этот угол не доходил. А то, что оставалось в тени, уже нельзя было разглядеть. Стена погружалась в беспросветную тьму, и ее поверхность надолго пряталась от глаз.
Именно в этом месте он нарисует главное свое произведение. То, что оно там есть, можно будет увидеть только очень непродолжительное время, рано утром, в первый весенний месяц.
Сейчас было именно это время. Оно работало на художника.
Он будет рисовать в этом потаенном углу свою ушедшую цивилизацию. Космические корабли, что регулярно летали в Мун-Сити, гидролоды, соединяющие континенты под водой, гравипланы.
Они уже канули в небытие. Как ушедший сон. Казалось, этого никогда не было.
Но Тор помнил все. И он расскажет о своем мире тем, кто в далеком будущем придет сюда. Он надеялся, нет, он был уверен в том, что кто-то найдет этот рассказ и прочитает его. И люди узнают обо всем, что случилось. Об этом поведают рисунки на скале. Его рисунки.
Тор еще не знал, что пройдут столетия, и последующие пещерные изображения утратят свою живость, объёмность, усилится схематизация предметов. А в дальнейшем реалистические изображения пропадут совсем.
На стенах пещер появятся беспорядочные переплетения линий, ряды точек, неясные знаки, оставленные более поздними, примитивными поколениями, навсегда забывшими о существовании ушедшей цивилизации.
Это будет началом нового, первого витка другой спирали.




ххх

Зоя провела рукой по стене и почувствовала под ладонью ощутимые бороздки. Это была гравировка.
«Да, не показалось», - подумала она.
Солнечный луч, пробивающийся сквозь щель, слабо освещал стену пещеры, проявляя на ней какие-то царапины. Они были едва различимы в полумраке, но именно их она ожидала здесь увидеть.
«Надо обязательно все сфотографировать, прежде чем начнутся основные работы», - подумала Зоя.
Она сидела на корточках на небольшом выступе возле стены, откуда были видны еле заметные рисунки. Прищуриваясь, Зоя различала большие фигуры. Это были животные, похожие на быков. Они напоминали ей те, что приходилось видеть в других местах. Среди животных попадались еще какие-то изображения, которые пока трудно было разобрать.



Зоя приехала из Мадрида. Она работала в отделе древностей музея Prado и о пещерной живописи знала, казалось, все. Два года назад она защитила диссертацию по наскальной живописи и буквально жила этой темой. Когда требовалось послать специалиста в районы, где находились такие рисунки, направляли туда именно Зою. Она сама рвалась в такие места.
И каждый раз, когда ей приходилось выезжать в экспедиции и попадать в пещеры, она с замиранием сердца разглядывала эти послания из далекого прошлого.
Она видела великолепные росписи, сохранившие облик зверей, которые позднее вымерли: мамонтов, пещерных медведей, саблезубых тигров. Первобытные художники очень хорошо знали этих животных, они жили среди них. Лёгкой и гибкой линией передавали они их позы и движения.
Больше всего Зою поражало то, что в этих рисунках прослеживалась некая парадоксальность. Изображения фигур людей и животных не претендовали на объемность, характер наскального рисунка был достаточно условным, перспектива отсутствовала, но в изображении чувствовалась такая внутренняя динамика и художественная экспрессия, что это придавало рисункам первобытных людей поразительную жизненность и выразительность.
Она встречала работы современных художников, сознательно подражающих выполненным в этой манере работам (что сделать совсем нелегко!). Но они проигрывали оригиналам - профессиональные приемы древнего человека, меткость и острота его наблюдений оттачивались тысячелетиями, и превзойти его было невозможно.
Еще раз пристально взглянув на стену с рисунками, она увидела, что вся ее поверхность была покрыта длинными и короткими штрихами и напоминала картину. И вдруг эта еле угадываемая роспись начала стремительно исчезать. Прямо на глазах рисунки пропадали.
Солнечный луч, и так слабо освещавший поверхность отвесной скалы, переместился вправо и упал на пол. Стена погрузилась в тень, и теперь на ней невозможно было что-то разглядеть. Вот почему никто до нее не видел эти рисунки – солнце освещало их очень недолго, только утром. Как только оно отходило в сторону, все пропадало.
«Надо прийти сюда пораньше и понять, как использовал луч света первобытный художник», - решила Зоя.
Она включила фонарь и попробовала рассмотреть стену. В электрическом свете таинственность потерялась, но теперь Зоя легко могла видеть то, что на ней было изображено. Вся стена была испещрена бороздками. Что это, определить было трудно.
«Надо будет аккуратно расчистить рисунки, - подумала Зоя, - Они наверняка таят в себе секреты, которые еще предстоит открыть.
Зоя направила луч фонаря вверх и осветила пещеру. Она была довольно просторной, в разные стороны расходились «залы». Кое-где лежали огромные валуны и камни поменьше.
«Наверное, это была мебель первобытных людей», - невольно пришла в голову мысль.
Зоя попыталась взглянуть на пещеру с позиции хозяйки – как бы она здесь все расставила, будь это ее квартирой.
А что? Именно так.
Камни в ее воображении превратились в кресла, столы, диваны.
«Где-то здесь должен находиться очаг», - рассматривая место посередине, подумала Зоя.
Сейчас очага не было. Но надо все тщательно просмотреть и изучить – в таких нетронутых пещерах всегда попадается много интересного.
Зое не терпелось пройти дальше, но она знала, что сейчас этого делать нельзя. Она придет сюда с группой, приборами, страховками. Одной продвигаться дальше опасно.
А так хочется узнать, что там.
Она вздохнула.
Что ж, на сегодня хватит. Зоя вдруг, почувствовала, что устала. Долгий подъем и карабканье по скалам ее порядком утомили. Да и солнце сегодня было особенно жарким.
Впереди ее ждал спуск. Но он уже не казался страшным. К тому же дорога, которую ей показали, была более пологая и удобная. По ней Зоя сможет добраться до поселка гораздо быстрее. Настроение у нее после увиденного заметно улучшилось.
«Вечером позвоню в Мадрид, - спускаясь в долину думала Зоя. - Пусть пришлют специалистов-палеонтологов. В такой нетронутой пещере наверняка будет немало костей древних животных».
На крупных костях с помощью каменных инструментов пещерные люди создавали свои изображения. Кости – мягкий материал, доступный для обработки, в отличие от камня, который не каждому по плечу.
Да, ей повезло. Такие пещеры – большая редкость. Если бы сюда случайно не забрела та потерявшаяся бедная овечка, Зоя никогда бы не узнала об этих местах.
Деревенские мальчишки, рыская по скалам в надежде найти беглянку, случайно угодили в расщелину, оказавшуюся заваленным входом в пещеру. И надо же было им попасть сюда именно в то время, когда солнце ненадолго осветило наскальные рисунки.
Как они потом наперебой рассказывали, все подумали, что это происки инопланетян. На скале вдруг возникли невиданные машины, которые потом так же неожиданно исчезли. А на противоположной стене появились огромные быки и другие непонятные животные.
Спустившись вниз, мальчишки обо всем рассказали взрослым. Сначала их никто не принял всерьез. Но потом староста решил сообщить о находке в полицию. Ведь совсем недалеко расположена всемирно известная Альтамира.* Вдруг и эта пещера такая же уникальная.



Когда пришло сообщение из Кантабрии, Зоя загорелась. Она объездила почти все известные пещеры с наскальными рисунками, но увидеть первой то, что еще не было изучено – такое выпадает не часто. На своей карте она отмечала места пещер с рисунками древних людей. Там были отмечены все регионы Испании.
Это место не было занято флажком. А ведь пещера находилась в регионе, который был обстоятельно изучен - рядом находилась знаменитая Альтамира с настенной живописью мадленской культуры - самым ярким образцом позднего палеолита. Когда Зоя впервые туда попала, эта живопись ее просто ошеломила. Неужели это рисовали примитивные, неразвитые люди? Просто не верилось!
В самой ее уникальной части, «Зале животных», на стенах были изображения бизонов, быков, оленей, диких лошадей и кабанов. Некоторые достигали высоты двух метров! Чтобы рассмотреть их подробнее, Зое пришлось лечь на пол. Только так она смогла увидеть их целиком.
Впечатление было потрясающее. Талантливому древнему художнику удалось уловить нюансы живой природы и запечатлеть их на своих каменных полотнах. Его меткий взор поймал характерные черты животных и искусно передал их в рисунках. Яркие краски создавали ощущение живости и реальности.
Эти люди еще и речи как таковой не знали, а смогли так образно и доходчиво рассказать о своей жизни! Это никак не поддавалось уразумению.





* Альтами́ра (La cueva de Altamira) — пещера в Испании с полихромной каменной живописью эпохи верхнего палеолита (Солютрейская культура). Находится около Сантильяна-дель-Мар в Кантабрии, Испания, в 30 км западнее Сантандера.
Зое неожиданно пришла в голову мысль, что такая картина могла создаваться довольно долго. Художник рисовал ее не один день. Такие масштабные изображения требовали времени. А встреча с огромными животными часто заканчивалась для людей трагически. Художнику, который тоже участвовал в охоте, могло не повезти.
Конечно, он был не один. Наверняка ему помогали. Но тогда получается, что среди первобытных людей было много талантливых художников, способных закончить начатое другим полотно и соблюсти его стиль.
А может быть, община берегла своих «придворных живописцев», как в более поздние времена, когда они со стороны наблюдали за баталиями и потом воспроизводили их на своих полотнах?
От Альтамиры у Зои осталось самое сильное впечатление.
Что ее ждет здесь? Интуиция подсказывала – это будет что-то особенное, какого еще никогда не было.



Зоя любила историю еще с детства. Ребенком просила почитать про древние страны. Когда подросла, не выпускала книги по истории из рук. А после поездки с родителями в Грецию, окончательно выбрала своим увлечением археологию.
В Древних Микенах четырнадцатилетняя Зоя взахлеб слушала экскурсовода о случайном открытии античного города. Ее потрясла история огромной гробницы Агамемнона. Колоссальное сооружение, сохранившееся до наших лет, пробыло под землей несколько тысячелетий! Зоя много раз видела археологические раскопки, но они не оказывали на нее такого сильного воздействия, как здесь. Целую неделю она ходила потрясенная.
С этой поездки она по-настоящему увлеклась археологией.
У нее возникла своя теория о том, что все эти находки несут в себе определенную информацию, только им свойственную энергетику. И если попасть в этот энергетический поток, то можно реально увидеть, как жили люди в те времена.
Родители с дочерью не спорили, думая, что все это только причуды. Они скоро пройдут. Но Зоя с таким неистощимым рвением продолжала заниматься своим любимым делом, что скоро родители поняли: ее увлечение – всерьез и надолго.
Она стала посещать подготовительные курсы в Мадридском Университете Complutense. Потом поступила на факультет географии и истории, славившийся своей археологической школой.
Зоя не могла дождаться летнего сезона, чтобы поскорее выехать на полевые работы. На практике, не вылезая, сидела в раскопах, расчищая древние артефакты от земли и песка. В свободное от учебы время старалась объездить известные исторические места, благо у факультета были тесные связи с университетами других стран, и студенты постоянно колесили по свету, знакомясь с древностями всего мира.
В Египте Зоя изучала пирамиды. Росписи залов поражали своим величием. Клинопись и рисунки времен фараонов манили своими тайнами. Их так хотелось разгадать, что Зоя целыми днями пропадала в библиотеке, пытаясь разобраться в надписях.
Но когда она впервые увидела наскальную живопись, то поняла, что это гораздо сильнее всего, что было до сих пор. Ей удалось приблизиться к чему-то огромному, неизведанному, о чем раньше только мечталось, и куда так непреодолимо тянуло. Это дело ее жизни.
Рисунки древнего человека несли информацию из такой глубины, куда мало кто добирался.
Зоя прониклась этой темой и буквально заболела ею. И чем больше она узнавала, тем больше вставало перед ней загадок. То, что на первый взгляд лежало на поверхности, на самом деле не имело дна. Неоднозначность темы подсказала Зое, что надо расширить поиск. Она стала изучать теорию происхождения древних народов, собирала сведения об атлантах и других исчезнувших цивилизациях. Она интуитивно чувствовала, что существует определенная связь между ними и этими рисунками.
В голове не укладывалось, как полудикий человек смог подняться до высот абстрактной живописи! За внешним примитивизмом рисунков скрывалось что-то необъятное и глубокое. На фоне отсутствия языка и других письменных источников эта форма передачи информации выдвигалась на первый план. В ней был заключен целый мир первобытного человека.
И вдруг этот сон! Удивительный. Повторяющийся. Он снился часто, с небольшими изменениями.
Сюжет один и тот же. Полуголый человек с длинными, спутанными волосами. Один в полутемной пещере. Лица почти не видно, но она знает, что он молод. Человек сосредоточенно работает, ему тяжело. Камень поддается с трудом. Стук зубила раздается эхом в каменных залах. Человек делает бороздки на отвесной стене, сидя на небольшом уступе. Тонкий луч, приникающий откуда-то сверху, едва освещает пространство.
Зоя приглядывается и замечает, что на противоположной стене видны фигуры огромных животных, исчезнувших в доисторические времена. Но человек выбивает не их, а что-то другое. Нельзя разобрать, что именно. Зоя пытается разобрать рисунки, но они расплываются и пропадают. Она просыпается.
Со временем Зоя стала запоминать подробности. И вот что ей показалось странным.
В руках у человека были блестящие металлические инструменты. Он выбивал на стене свои рисунки не каменными молотками и зубилами, а металлическими. Так работает современный скульптор по камню.
Как все в парадоксальном сне, Зое сначала это не показалось странным. Но потом она задумалась.
«Я, ведь, знаю, как их создавали. По-другому быть не могло, - размышляла Зоя. – Почему же в моем сне появляется примитивный первобытный человек с металлическими инструментами? Это совершенно невозможно!»
Иногда во сне Зоя отчетливо понимала, что все это ей снится. Но сон был таким ярким, запоминающимся, будто все происходило наяву. Она отчетливо различала и саму пещеру, и древнего художника. Могла даже описать, как падает свет сквозь щели. Зоя находилась в этой пещере и видела все, что здесь происходило.
Проснувшись, она долго приходила в себя.
Бред! Навязчивая идея!
«Просто я уже грежу своими наскальными рисунками», - думала она.
И, правда. Зоя по-настоящему увлеклась. Она перечитывала горы литературы, просматривала тысячу фотографий и, конечно, старалась объездить все известные места, где была обнаружена наскальная живопись.
В Испании она побывала во всех пещерах, делала снимки, изучала записи. Ездила во Францию и Германию. Была в Мексике, Перу.
И чем дольше она изучала наскальную живопись, тем больше ей хотелось о ней узнать.



Спустя несколько дней группа археологов с полным комплектом необходимого оборудования разбила лагерь возле пещеры.
Началось напряженное время. Непрерывно шла фотосъемка. Зоя контролировала все работы, придирчиво подходя даже к мелочам, и заставляла переделывать то, что ей не нравилось.
Она забиралась в самые неприступные места, фотографировала, подробно рассматривала рисунки, пытаясь понять, что хотел сказать древний художник.
Отснятый материал тут же отсылали в лабораторию для более тщательного изучения. Уже было сделано несколько сенсационных открытий.
Первое, что всех потрясло – на теневой стороне скалы, которая, казалось, никогда не освещалась солнцем, были обнаружены изображения странных механизмов, напоминавшие космические корабли, подводные лодки, и непонятные, странные машины. Они поразили всех своим ярким цветом и необычными формами. Именно их случайно увидели мальчишки, когда по этой стене скользнул луч солнца.
Как могли их там нарисовать, когда эта стена всегда оставалась в полной темноте? Зачем древний художник так искусно спрятал свою картину? То, что этим рисункам не менее двадцати тысяч лет, ни у кого не вызывало сомнения. Но откуда пещерный человек мог знать о технике, которой и сейчас нет? Все это было непонятно.
На противоположной стене пещеры, куда падал рассеянный солнечный свет, пробивавшийся сквозь щели, открылась потрясающая картина – крупные животные и фигурки, похожие на людей. Они были нарисованы в движении. Их динамичные позы не оставляли сомнений - они убегают и нападают. Они действительно жили.
Виды этих животных давно исчезли. О них напоминали лишь окаменевшие останки, которые часто находили палеонтологи, да рисунки на стенах подобных пещер.
Похожие изображения Зоя видела и в других местах, но эти отличались каким-то своеобразным стилем. То ли это особенность композиции, то ли техника исполнения, то ли еще что-то, что невозможно было объяснить словами.
Одним словом, что-то здесь не так. Как будто иное мировосприятие. Здесь не было ожидаемого примитивизма палеонтологического художника. Зоя явно это ощущала. Впору вызывать криминалистов и психологов, чтобы они подсказали.
Рисунки напоминали современные пиктограммы. Простые, лаконичные, но умеющие беспроигрышно доносить свою мысль до каждого.
Зоя неожиданно подумала, что современные художники позаимствовали этот стиль у своих древних коллег. Ведь не зря пиктограммы – одна из самых доступных форм передачи информации.
Древний человек об этом прекрасно знал.
Зоя рассматривала снимки рисунков по нескольку раз, сравнивая их с известными уже изображениями, и искала различия. Но рисунки не выдавали свой секрет. Они как будто затаились и ждали, что со временем она сама поймет их ноу-хау.
Но самым странным оказалось то, что рисунки непонятных механизмов и животных относились к одному времени и, судя по стилю, были нарисованы одним художником. В них прослеживалось нечто общее, определенная система, какая-то пока непонятная логика. Они были связаны друг с другом, это сразу ощущалось. Конечно, это были лишь предположения, но к такому мнению пришли все, кто увидел наскальные рисунки в пещере.
Судя по всему, они относились к перигорской культуре. Техника нанесения выглядела довольно изящной. Гравировка была дополнена тонкой штриховкой, производящей впечатление рельефа. И это говорило о том, что уровень художника достаточно высок..
Наскальная гравировка, прошла довольно длительный путь, который можно было просчитать. Во многих пещерах Зоя видела рисунки, сделанные довольно грубо, в виде едва намеченных штрихов, иногда в виде глубоких врезов. Но в более поздних рисунках стали использовать штриховку, которая создавала впечатление настоящего рельефа. Порой это были настоящие шедевры. Зоя видела такие изображения во французском гроте Лосель.
Она делала зарисовки в блокноте, и теперь пыталась их сравнить. Ей казалось, что они чем-то отличалась. В том, что она видела здесь, присутствовал некий академизм, свойственный современным художникам.
Много недоумений вызвали и изображения странных машин. Да, такие в пещерах встречаются не часто. Их буквально единицы. Но тем более они ценны. Эти рисунки – предмет споров для многих ученых. Однако никто из них не отвергает того факта, что они - не подделка, а действительно, древнейшие изображения.
У Зои уже зрели соображения по поводу того, чтобы собрать все известные сведения о подобных фактах.
А пока фотографии непонятных механизмов надо направить в Мехико. Пусть их посмотрят специалисты. У мексиканских коллег есть определенный опыт в этом вопросе. Они первыми начали изучать такие изображения. К их выводам прислушиваются многие ученые, придерживающиеся теории цивилизаций и параллельных измерений.
Два года назад Зоя уже видела странный рисунок в пирамиде древнего города майя Паленке. Кстати, она вспомнила, что изображение майя тоже было очень хорошо спрятано от посторонних глаз. Больше тысячи лет никто не мог догадаться, где оно находилось. Только в середине двадцатого столетия мексиканский археолог Альберто Рус Луилье, открыв потайной ход в подвал пирамиды, обнаружил в глубине украшенный барельефами склеп, хранивший удивительный каменный саркофаг. А на крышке саркофага вырезан… человек, летящий в кабине ракеты!
В те времена, естественно, в космос еще не летали, однако изображение космического корабля уже было.
А что если допустить, что во времена майя Землю посещали пришельцы? Ведь так подробно изобразить их корабль могли только те, кто его видел. Сделать это по рассказам или легендам было бы сложно. В этом случае неизбежно присутствовал бы фантазийный стиль, обобщенность, образность, а здесь - явный реализм и детализированность изображения. Так нарисовать можно только с натуры. Говорят, что в современных космических кораблях тоже есть подобные узлы и механизмы, это уже подтверждено.
Древний художник майя, изобразивший космический корабль, безусловно, видел его, раз смог потом воспроизвести на камне. Скорее всего, ему пришлось тщательно запомнить этот объект или сделать необходимый набросок.
«Конечно, рисунок майя относится к гораздо более позднему периоду. Расцвет их города приходился на середину первого тысячелетия нашего времени, и майя жили на другой стороне Земли, а тут двадцать тысяч лет назад и Испания, - рассуждала Зоя. - Но, ведь, мы и сейчас не отвергаем возможность посещения Земли представителями других миров. Почему бы не предположить, что они были на Земле и во времена художника, изобразившего на скале их удивительную технику?»
Зоя разглядывала наскальную живопись со всех ракурсов, при дневном и электрическом освещении, искала малейшие детали, которые могли бы хоть что-то ей подсказать, Она рассматривала фотографии, сделанные в Паленке, и те, что отсняла в пещере, сравнивала изображения и все больше убеждалась в том, что эти рисунки чем-то похожи. Что именно их объединяло, она понять не могла, но навязчивая идея раскрыть их тайну не покидала ее.
Зоя перерыла весь Интернет, ища ответ на свой несуществующий пока вопрос. Все тщетно. Никаких зацепок. Книги, которые она взяла с собой, тоже не давали ответа. И все-таки что-то рисунки скрывали! Она интуитивно это чувствовала.
Но самое главное, Зою ни на минуту не покидало ощущение, что эту пещеру она уже когда-то видела.
Наваждение! Дежавю! Ведь здесь еще никто не был!


Зоя проснулась, как от толчка. Сон моментально отлетел. Голова была светлая и ясная. В ней гвоздем сидела лишь одна мысль, которая с каждой минутой все крепла, обрастая аргументами. Она даже испугалась внезапно пришедшему озарению.
Она села и замерла, чтобы не потерять нить.
Ее сон! Как она раньше не догадалась! Во сне она была именно в ЭТОЙ пещере.
Зоя быстро оделась, взяла фонарь и выскочила из палатки.
Было темно, но на востоке небо уже забрезжила полоска рассвета. Тени становились не такими мрачными. Таинственность, присущая ночи, быстро исчезала.
Боясь ошибиться в своих предположениях, Зоя бегом бросилась к пещере. Поскорее проверить догадку!
Отодвинув деревянный щит, закрывающий вход в пещеру, Зоя пролезла внутрь.
Свет фонаря осветил таинственную темноту, …и Зоя все поняла!
Да! Именно здесь работал первобытный… Нет! Настоящий художник! Художник из исчезнувшего мира.
Сердце бешено колотилось. Оно готово было выпрыгнуть из груди.
Зоя стояла, как завороженная, боясь сдвинуться с места, потом медленно шагнула вперед и увидела то, что собиралась увидеть.
За большим выступом находилась отвесная почти гладкая стена, на которой отчетливо проглядывали бороздки, складывающиеся в беспорядочные на первый взгляд рисунки - странные машины и механизмы, маленькие фигурки людей. Но теперь эта картина приобрела смысл. На стене все было ясно изложено! Умный и проницательный художник оставил свою летопись, и эту летопись МОЖНО прочитать! Каждая из ее глав повествовала о жизни людей той эпохи.
Эти рисунки были созданы не примитивными первобытными людьми. Их сделали ТЕ, кто остался в живых после вселенской катастрофы, которая произошла на планете двадцать тысяч лет назад. Это был рассказ о погибшей цивилизации. Цивилизации, намного превосходящей современную. Цивилизации, навсегда ушедшей, но оставившей о себе память в легендах многих народов. Это была их история.
Зоя тяжело опустилась на камень и застыла, пораженная своим открытием.
Кольцо замкнулось. Разбросанные пазлы встали на свои места. Рисунки вдруг открыли ей свою тайну.
В них отразился виток истории человечества, возможно уже не первый, но далеко не последний.




…Тор закончил последний рисунок. В ту же минуту моментально подступившая тень скрыла его за каменным выступом, не давая возможности разглядеть то, что было изображено на стене.
Теперь солнце будет здесь только через год и то очень недолго. Хорошее потайное место. Оно сохранит его тайну для тех, кому повезет.
Тор сложил свои инструменты. Пора возвращаться.
Его главное произведение было завершено.