Борис и Глеб

История о кровавых междоусобных войнах и предательствах, которые можно остановить лишь истиной христианской любовью и смирением…

Выплывает белоснежная ладья
В нежном перезвоне капель хрусталя…

Как я узнала эту историю.
Это было то раннее утро, когда травушка-муравушка умывалась росой, на небе догорала запоздавшая звезда, а над Русской землёй возвышалась малиновая заря. Я видела мой десятый сладкий сон, свернувшись калачиком на телеге, когда ямщик толкнул меня в бок и сказал: «Сударыня, проснитесь. До Вышгорода всего две мили». И от нечего делать мы запели:
« Ой, да на небосводе ясно,
Ой, да солнышко красно,
Ой, да бескрайни поля,
Ой, да дорожка скучна.
Мчится телега ямщика,
Белокаменная церковь видна…»
Вскоре и впрямь показались сначала деревянные домики, а потом и скромная белокаменная церквушка. Я помню тот чудный пейзаж: в берёзовой рощице на берегу реки, над которой склонялась вековая мудрая ива, как символ примирения Земли и небес, возвышалась церквушка. Вдруг ямщик остановил телегу, снял шапку-мурмолку, задумался. Стало так тихо, что было слышно перешёптывание листьев. А ямщик печально сказал : «Здесь Бориса и Глеба похоронили…» и тихонько запел:
«То поют не соловьи,
Это Глеба потерял Борис…
То не ива склонилась над прудом,
То они обнялись вдвоём...»


«А кто это?» - спросила я. Ямщик прошептал: «Пойдёмте…» и повёл меня в ту белокаменную церковь. На золотой, украшенной жемчугом, божнице и ликах святых, внимающих молитвам, отражался ясный, слегка колеблющийся свет восковых свеч. Там он подвёл меня к одной из икон, на которой были изображены двое всадников на конях, облачённые в одежды времён Киевской Руси: один – молодой мужчина, другой – мальчик. Эта икона до сих пор в памяти у меня, я даже стихи о ней написала:
«А на небе златые врата рая…
С неба смотрят святые братья
И воздушно - мягкие облака,
Как будто с иконного образца …
Люди неба и ангелы земли
Прониклись светом Божественной любви…
Теперь они молитвою готовы помогать,
Господь им дал заданье: Россию охранять…
А у иконы Борису и Глебу горит свеча…
Пронизана добром и лаской каждая черта…»

« Здесь изображены они: князья Борис и Глеб. Это долгая история, но если ты хочешь, я её тебе расскажу…» Разве я могла упустить возможность узнать такую удивительную историю? История жизни этих князей-страстотерпцев оказалась такой трогательной, поразительной, настолько не оставляла равнодушным, что я слушала ямщика два часа. Да, это было так давно, жизнь стерла из памяти события тех дней. Но это житие и икона настолько запомнились мне, что я решила написать о Борисе и Глебе. Я долго думала, как пересказать всё это на бумаге, долго после этого случая изучала их биографию, много раз размышляла о них, сидя под той самой ивой и могу вам пересказать в более расширенном варианте историю, приоткрытую тогда.
Предыстория. Легенда о семье Бориса и Глеба.
Всё началось в те далёкие времена, когда Русь была языческой. В граде Киеве, который был тогда столицей, княжил Владимир. Он любил власть, войны, развлечения, пиры, как многие храбрые мужи того времени, совершил великие завоевания. Но была у него одна беда: в бою выкололи ему глаза, и солнечный свет, и краски жизни навсегда исчезли для Владимира.
А скоро подкралась и другая беда к князю: возраст. Совсем скоро ему исполнялось сорок лет. Оглянулся Владимир на жизнь свою: что сделал он за эти годы? Да, много лесных дорог прошёл он, много славных битв выиграл, но он не оставил ничего светлого, не любил никого и никогда не был искренне любим. И Владимиру очень захотелось поменять себя и жизнь: оставить о себе добрую память, обрести надёжную семью, узнать благодарность, узнать то истинное счастье, когда сердце наполняется надеждой, верой и любовью, когда хочется любить весь мир. Но князь долго думал, с чего начать это преображение, и решил поменять веру. Он стал принимать послов разной веры, расспрашивать об их догматах и учениях. Приезжали и евреи, и мусульмане, и католики, но Владимир только больше хмурился: он не просто хотел выбрать веру, он хотел поверить. Но всё было…что-то не то. А тем временем Русь воевала с великой солнечной Византией. Византия… Величественный венец православия. Загадочная земля незаходящего солнца, мраморных дворцов и великолепных державных позолоченных православных соборов. Византия была очень богатой страной, и Владимир решил завоевать её земли, это было несложно, так как Византия не развивала военное искусство. Обыкновенная решимость Владимира поколебалась, когда увидел он, как самоотверженно византийцы защищали земли свои, а особенно церкви. «Что же за вера у этих людей, что они готовы умереть за неё?» - задумался князь Владимир, приказал прекратить войну и послал послов в Константинополь. Какое удивление ожидало Владимира, когда они вернулись! За месяц те бояре, что ездили в Византию, удивительно изменились. Когда же Владимир спросил о причинах таких перемен, то поведали они о том, как в Византии православные люди чтут Божьи Законы, и нет законов справедливей, чем заповеди Божьи, как праведна и спасительна жизнь по таким правилам любви к Богу и ближним. Поведали они и о том, как искренне молятся православные христиане, как молитвы, казалось, сливались с ангельским пением, как поняли они, что честная жизнь лучше постыдной. Напомнили бояре Владимиру и о том, что ещё великая княгиня Ольга, прозванная мудрой, хотела объединить Русь единой правой верой. И закончили они свой рассказ словами, когда Владимир предложил им жить по-старому: «Кто испробовал сладкого, не станет снедать горькое…» Услышав слова о вечных ценностях, которые так долго искал Владимир, сердце его возликовало, он решил сам поехать в Византию. Изучая православие, Владимир Красное Солнышко искренне проникся милосердием и величием Божьим, подвигом Христа, и решил креститься. И вот настал волнительный день, вот церковь в приглушённом свете свеч и отблеске золота, вот запах лампады, который любим многим с детства, вот молится Владимир (ранее такой храбрый в бою, ныне же кроткий и благоговеющий, но в том и новая сила его), вот окунается в купель. … Свершилось изумительное чудо: на месте пустых окровавленных белков у Владимира появились восхитительные глаза сапфирового цвета! … Это не поддаётся объяснению, в это надо поверить.
А тем временем в его жизни произошло ещё одно чудесное событие: ясные и тёплые лучи любви, уважения, доверия и взаимопонимания проникли в души князя Владимира и царевны Анны. Поняв, что это чувство навсегда, они обвенчались. Это был самый счастливый день в их жизни. В тот райский день, когда они обвенчались на всю жизнь, чтобы быть вместе в горе и в радости, она была невинной, молодой и счастливой. Князь Владимир любовался своей невестой, ему казалось, что в белоснежной, будто лебёдушка, свадебной столе Анна была прекрасней всех, что никого из женщин ранее не любил он так, как Анну. Такой и запомнит Владимир свою любимую и единственную законную супругу, которая, увы, проживёт очень недолго...
А когда они вернулись на Русскую землю, князь Владимир крестил Русь. На ладье из красного дерева, озаряемые небесными светозарными лучами брусничного восхода, под торжествующий звон колоколов, по широкому Днепру чинно проплывали православные священники, крестили и миропомазывали простых людей: румяных, расплетающих косы, девиц, детей, стариков и мужей – пахарей. Всех тех, кто поверил, что выше всего Божья Воля, кто захотел искренно покаяться в своих заблуждениях, кто смог понять и принять всей душой заповедь христианской любви взамен тому пещерному разврату, что был во время язычества.… А на корме, держа с благоговением икону в руках, возвышался сам Владимир Красное Солнышко, молящийся за Русь, счастливый от того, что поделился с кем-то правдой о Вечном Господе, что свершил то, что сделает мир лучше и перевернёт историю Руси.… Да, служить другим, прожить жизнь не зря – вот истинное счастье! …Истинное счастье – это добродетель, вера, надежда, любовь, жизнь во имя других, а страсти, чрезмерные увеселения и жизнь лишь в своё удовольствие приносят лишь временное веселье, как хмель. Прошли годы, а люди остались прежними: всем нам хочется ощущать помощь милосердного Господа, всем хочется надеяться на справедливость, рано или поздно у человека случается такая ситуация, в которой может помочь лишь сила, которую даёт вера. Не раз нашим предкам и нам вера дала силы принять сложное, но с моральной точки зрения, единственное верное решение. Не раз давала силы простить, понять и попросить прощения. Как хорошо вовремя понять, что невозможно жить лишь земным, не веря ни во что…

Борис и Глеб.
В браке у Анны и князя Владимира родилось 12 детей, которых воспитали они в любви, православии и милосердии. Помимо родных детей, Владимир Красное Солнышко и Анна воспитывали осиротевшего племянника Владимира – Святополка. Так как Святополк сыграет в книге не малую роль, надо сказать, что отцом его был брат Владимира – Ярополк, а мать – безродная наложница Ярополка – гречанка. Когда Ярополк погиб на войне, а Владимир (тогда ещё молодой и свободный) предложил ей сожительство, она была уже беременна, так и вышел Святополк сыном двух отцов – братьев, что грехом и позором страшным считалось, а, как заметил летописец: «от греха плод худой бывает…». Как в силу вошёл Святополк, стал носить, как камень на сердце, планы отомстить Владимиру и его новой семье…
Когда же сыновья выросли, Владимир разделил все уездные княжества между ними и заветы оставил такие: править и жить справедливо и честно, нуждающимся помогать, друг друга не обманывать и беречь, родину чтить и охранять, о поданных заботиться, как о детях собственных. А, главное, веру и церковь ценить, как наставницу души и добра. Жить так, чтобы делать жизнь хоть кому-то лучше. И ещё одно правило: уважать старшего брата, который станет после Владимира князем Киевским, и не опускаться до борьбы за власть… Кто тогда знал, что именно этот завет будет забыт?
Эти заветы никогда не забывали два сына Владимира: средний и младший.
« Младшим был Глеб,
Младой князь Муромский,
Было ему от роду лет пятнадцать.
И так прекрасен был юный князь,
Что солнце останавливалось, чтобы им любоваться.
Злато-медвяные локоны его, по спине и плечам спускаясь,
Нежное детское фарфоровое личико обрамляли,
А очи его были цвета неба,
Разбавленного топлёным млеком… » - поётся в народной песне не зря.
Дивно был Глеб красив. Красив и личиком иконописно светлым, ангельски кротким, и чертами изящными, и очами живописно выразительными, словно какой-то художник нарисовал их всеми оттенками неба, весеннего ручья и дождя. Но одно дело – внешность, другое – что за человек за лицом красивым скрывается. Глеб был удивительно милым и трогательным ребёнком, унаследовал от Владимира какую-то искреннюю любовь к окружающим. Глебушка просто не знал, что злоба есть на Земле. Может, так и лучше. Очень тёплые отношения у него были со средним братом – Борисом, о котором я расскажу чуть позже. Воспитанный своим любимым старшим братом Борисом в любви и православии, Глеб с малых лет отличался от сверстников разумностью, скромностью, целомудрием и послушанием. Светом жизни Глебушки была семья и религия. Сердце замирало от благостных чувств, когда Глебушка со слезинками, подняв свои очи к небу, молился о здравии матушки, отца и братьев. Что же ещё можно рассказать о младом княжиче? Будни его проходили, в основном, в учёбе, подготовке к будущему княжению. Глеб был внимательным учеником, любил читать и рисовать, играть на арфе и ездить на лошади. Но доброе сердце не могло позволить Глебу только сидеть за книгами, юный княжич любил вместе с отцом раздавать еду бедным, посещать сиротские приюты. Для местных детишек он был первым другом, ибо он старался дать всем, подарком, помощью, добрым словом, хотя бы мыслью, немного внимания, теплоты. А ещё Глеба всегда с нетерпением ждали хворые, раненые витязи просили, чтобы перевязку им сделал именно Глеб потому, что с его искренней молитвой этот неприятный процесс становился совершенно безболезненным. Каждому Глебушка находил доброе слово. А если удавалось сбежать без присмотра из теремов, Глеб часто тайно простым работягам помогал, подкармливал птичек и бездомных животных, а однажды принёс, завернув в корзно, раненого котёнка. Мамки – няньки за головы хватаются: одели они утром княжеского сына как подобает сану: рубаха из кремового атласа, оранжевыми да золотыми цветами расшитое, корзно из голубой парчи , изображениями лебедей да жар-птиц украшенное, да фибула из коралла в виде розы смастерена, а теперь и всё одеяние порвано, запачкано, и сам Глеб в иле и грязи: видите ли, наш маленький герой нырнул за выброшенным котёнком в речку.
Судачат мамки – няньки между собой:
-Может, попробовать корзно отмыть?
-Эх, какое корзно, отмыть княжича бы…

А какое дело до этого Глебу? У него другое на уме: на ладошке у него махонькое существо, в нём крохотное сердечко бьётся, а серьёзный поступок: взять ответственность за эту маленькую жизнь. Мамки – няньки ворчат, Борису жалуются, а он только улыбается и отвечает: « Не одежда, а душа должна быть красивой – добавляя – одевайте его проще»
А теперь время рассказать о среднем, уже трижды упомянутом в моём рассказе верном сыне Владимира, Борисе. Владимир дал Борису в управление Ростовское и Муромское (вообще-то, Муром предназначался Глебу, но тот пока мал) княжества. На момент рассказа Борис был сильным, пригожим, рассудительным, серьёзным, образованным юношей двадцати пяти лет. Внешностью он походил на Владимира в юности, но были у Бориса особо характерные черты: это глаза, насыщенно синие, бархатные, с глубокомысленным взглядом, мягкие черты лица и улыбка. Князь улыбался редко, но если и улыбался, то добросердечно, скромно, ласкающее, словно не желая кого-то обидеть. А каким же Борис был князем и человеком? Борис был очень ответственный правитель и человек, с искренне благоговеющим перед Господом сердцем. Князь Борис стал настоящим крестителем и просветителем своих подданных. Народу князь Борис запомнился мудростью, заботой о процветании церквей, делами милосердия, опекой стариков, убогих и сирот, строительством госпиталей и школ. «Воистину был он родителем своим городам, жезл старости, наука неопытности, не найти нам другого такого милосердного и мудрого князя…» - говорили, спустя много лет, ростовчане и муромчане. Особенным, конечно, было княжение Бориса в Муроме. Когда Борис и Глеб приехали в Муром, там жили язычники, которые так ненавидели праведных Бориса и Глеба и их религию, что даже не открыли городских ворот…
… Но прошло время, люди в Муроме, наслышанные о славе князя Бориса, всё – таки решили дать ему шанс. Потом стали уважать тихого, но внимательного к народным чаяниям князя, а со временем привыкли к нему, как к отцу родному и приняли и его власть с радостью. Когда же просвещение дало свои плоды, сердца их растопились, а души прозрели для крещения, муромчане благодарили своих мудрых князей.

А отдыхал Борис от государственных дел, когда помогал делать домашнее задание Глебушке, или беседовал с отцом, или читал богословские книги. А особенно он любил золотые вечера. Это были те вечера, когда, утомившись после долгих трудов, Борис возвращался в свои покои, скидывал плащ на беличьем меху и шапку-мурмолку, переодевался, зажигал восковую свечку, от которой в светлице становилось уютно, как от объятий, и садился читать жития святых. Только Борис в книгу уткнётся, тут под боком оказывается тёплый комочек: Глебушка. Борис станет вслух читать, а Глебушка слушает внимательно, спрашивает, правда, часто, что да почему, младой ещё, не всё понимает. Борис ему всё объясняет терпеливо. Вот так они читают, обсуждают, всё им интересно, всё понять хочется, устанут… . А потом Глебушка на плечо Бориса облокачивается и… в горнице слышно безмятежное сопение, а Борис ещё долго не спит, разглядывая в окошко бесшумную необъятную ночную синеву и мерцающие звёзды в тумане Млечного пути, и боится пошевелиться, чтобы не разбудить братишку…
…А тем временем стал стар и немощен князь Владимир Красное Солнышко, и решил он, что смену надобно уже искать. Это был не простой выбор: по традициям киевский престол передавался старшему сыну, В случае Владимира Святополку или Ярославу, но Святополк был не родным сыном Владимиру, а Ярослав отличался чрезмерно непокорным нравом…
И тут Владимира осенила гениальная мысль. Почему же только старший? Вот Борис не в пример братьям послушен, благочестив, ответственен, милосерден, образования достойного, мать его, царевна Византийская Анна, благороднейших кровей, чем не князь?
Решил Владимир собрать всех своих сыновей и объявить свою отцовскую волю, послал каждому весточку о том, что ждёт их всех для важного дела. Съехались в Киев братья и Мстислав, и Святослав, и Вышеслав, и Ярослав, и Святополк, и Борис с Глебом, поклонились отцу, спросили с недоумением:
- По какому же делу важному звал ты нас, батюшка?
- Дети мои, стар и слаб уже я, болею, пока жив я, хочу назначить приемника себе на престоле Киевском, чтобы не было меж вами междоусобиц… - отвечал им Владимир – и будет после меня князем киевским Борис.
От изумления зал ахнул, и тишина огромным шатром опустилась над теремом. Такого выбора никто не ожидал, у старших братьев в голове не укладывалось, почему вопреки традиции отец выбрал одного из младших.
Тишину, вызванную ошеломлением, прервал Святополк:
- Почему же не я? Я старший!
-Потому что тебе я после твоего побега не доверяю! – ответил Владимир.
Святополк заскрежетал зубами: да, было такое, хотел Святополк сам править и сбежал в Польшу к тестю своему Бореславу, королю польскому, с надеждой, что тот поможет ему на трон в Киеве встать, а Бореслав выдал его в Киев, … так и оказался Святополк в темнице. Долго потом оправдывался и каялся, простил его Владимир, но с тех пор Святополк доверие князя потерял.
Тут в спор вмешался Борис:
-Отец, ты уверен в своём выборе? Я не уверен, способен ли я принести пользу Руси, смогу ли управлять такой большой державой, страной должен управлять более сильный человек, а я совершенно не тяготею к престолу, лишь хочу, как Руси лучше...
-Это мой окончательный выбор! – громко огласил Владимир, Борис не посмел перечить отцу, и все сыновья согласно традиции, признавая его власть, подходили к наследнику, целовали руку его и говорили: «Аминь!» От смущённого взгляда Бориса не укрылись зависть, злоба и презрение Святополка…

Спустя некоторое время Святополк сидел удрученный, как грозовая туча, за столом и, наглаживая ручного ворона Ардагара, ворчал:
-Нет, судьба - не справедливейшая вещь! Я – старше, я достоин княжеских почестей, а этот святоша совершенно не понимает, какое счастье ему привалило! Ведь он даже не умеет пользоваться такой властью, а если бы мне дали Киевский престол, я б развернулся! А теперь я потерял власть навсегда!
На эту длинную триаду друг и начальник дружины Святополка Ляшко сказал:
-Может быть, и не навсегда. Не надейтесь пока на передел, киевляне и Владимир за Бориса, но, как человек опытный, утверждаю, что всё меняется. Владимир уже в годах, надо подождать, пока его не станет, тогда вы сможете свести счёты с Борисом…
Так текла жизнь, пока над Русью, Родиной нашей драгоценной, не нависла чёрная грозовая туча скорби и страха: печенеги пошли на нас войной. Все мужчины, которые могут держать меч в руках, вставайте в строй! Собирается на войну и Борис. Тишь только туманно-чернильная ночь сменилась багряно-алой зарёй, выступал отряд под командованием Бориса. , С тяжёлым сердцем, всхлипывая, помогал облачиться в кольчугу брату Глебушка. Борис обнялся с братьями, поклонился отцу, получил родительское благословение, оседлал коня, поскакал в отряд. Глеб напросился провожать. Всю дорогу Глеб молчал, уткнувшись в край своего корзно кофейного цвета, чтобы не было видно заплаканных глаз, выслушивая наставления Бориса: «Слушай старших, себя береги, отец тебя решил на попечительство брата моего Святослава отправить, я знаю, что ты – послушный мальчик и понимаешь, что… - Тут Борис прервал нравоучения, потому что Глеб не выдержал и всё-таки заплакал, прижавшись к Борису и взглянув на него взглядом выброшенного котёнка. Борис стал нежно уговаривать: « Не плач только, миленький, родной, соловушка мой!… Не думай о плохом! Знай – мы обязательно найдём друг друга. Пока ты любишь меня, пока молишься за меня, пока не угасает свет надежды, не может беды со мною случиться. Господь нам поможет, ты только верь в это! Мы победим, всё будет хорошо! Я буду мысленно с тобой! О, если бы я мог быть твоей тенью и всегда быть рядом! Знай, мы всегда вместе, те, кто любят, всегда будут вместе…» После чего Глебушка взял себя в руки, разжал объятья, прошептал: «Я буду за тебя молиться», а Борис снял с себя крестик, одел его на тонкую шейку Глеба и молвил, перекрестив: «Да храни тебя Господь! Всё в Божьей Воле…»
… Борис уже был далеко от того места, где раньше, под опечаленной ивой, братья так любили беседовать, а теперь расставались, а Глебушка, укутанный в меховой плащ брата, всё стоял и преданно смотрел своими лазоревыми, полными слёз, глазёнками брату в след и целовал этот крестик. И журавли, проплывающие среди облаков, кричали какой-то минорный реквием, словно пытаясь остановить его. Небо, предчувствуя горе, стало сизо-фиалковое, зашумел проливной дождь, … Глеб утешал себя мыслями: «Всё в Божьей Воле. Те, кто любят, всегда будут вместе. Да не угаснет свет надежды на это…»
И так, Борис уехал на войну, Глеба Владимир отправил в дальнюю волость к своему среднему сыну, князю Святославу, все разъехались по своим уделам, и в роскошных деревянных княжеских теремах остались лишь Владимир с прислугой и Святополк…
…Была очень тихая, беспроглядная, на редкость беззвёздная, мрачная ночь, задумчиво ворон смотрел на луну, а Святополк дремал, в тот миг, когда тишина нарушилась оглушительным криком служанки.
-Что такое? – испугался Святополк.
-Великий княже, надежда Руси, Владимир Красное Солнышко умер – возгласила она и заплакала.
Святополка словно холодной водой облили. Широкими шагами он направился в светлицу Владимира и нашёл только мёртвое тело. Святополк долго размышлял, что же делать дальше, и чем громче ворон возвещал о кровавом восходе, тем яснее созревал у Святополка коварный Каинский план…
-Ляшко позвать ко мне, быстро! – приказал Святополк.
Когда Ляшко вошёл в палаты, его поразил взгляд Святополка: был в глазах князя какой-то странный, необузданный, пугающий огонь. Огонь, настоящий костёр жажды власти. С порога Святополк заявил:
-Ну, поздравляй, госпожа судьба мне развязала руки!
Ляшко погрустнел и подумал:
-Исполнение всех желаний – самое страшное искушение. Ох, не наделал бы Святополк ошибок…
Уже этим утром верные Святополку слуги захоронили тело Владимира, а днём, надев праздничный наряд и все драгоценности и злато, Окаянный Святополк раздал на главной площади простым людям дары и объявил себя Киевским князем.
-Только как же так, Великий князь Владимир наследником ведь Бориса оставил? – вдруг возмутился кто-то из народа.
-Бориса, Бориса на княжий стол хотим! Он мудрый и милосердный правитель, его наследником сам Владимир выбрал не зря! – подхватила вся площадь.
Святополк от злости заскрежетал зубами и неожиданно даже для самого себя солгал:
-А Борис на войне погиб.
-Это же ложь! - испуганно прошептал Ляшко.
-Скоро будет правдой… - ответил Святополк и лукаво подмигнул.
Уже на пиру, в тот же день, Святополк призвал Ляшко и злобно сказал:
-Нет, не смогу я спокойно править, пока жив Борис, ибо он больше прав на престол имеет, если верен ты мне, то собери дружину свою и, выбрав удачнее время, убей Бориса!
-А если князь Борис откажется от престола?
-Думай, что говоришь! Сегодня откажется, а что будет завтра, мы не знаем! Не верю в безгрешность, сам грешен! Не верю, что славу и власть добровольно может оставить человек, которому она по закону принадлежит!– сверкнув злобно чёрными вороньими обагренными зеницами, возгласил Святополк.
-Будет сделано… - как-то без особого воодушевления ответил Ляшко. Узнав о коварных планах Святополка от людей верных, другой брат Бориса, Ярослав, послал к Борису гонца.
… А тем временем под палящим солнцем печенежской земли возвращался из похода Борис, и было на душе у князя светло и ликующе, словно крылья появились у него от того, что на нашей стороне была победа, сдались без боя враги и скрылись печенеги далеко от русских границ, в степях. Ждал Борис скорехонько уж столь долгожданной и счастливой встречи с отцом своим Владимиром и братишкой Глебом, и писал Глебушке:
«Родимый мой братик, соловушка мой! Пишу из войска, молюсь о тебе и о Руси. Божьей милостью жив, здоров. Сдались печенеги, так что не скучай, скоро уж свидимся, возвращаемся мы с дружиной домой. Я тебя очень люблю, всё время думаю о тебе, хрусталинка моя. Брат твой Борис»
…Но когда дружина князя остановилась для отдыха в шатрах на берегу Альты-реки, прискакал к святому князю гонец с горькой, ошеломляющей, жестоко ранящей сердце, вестью:
-Князь Борис, поспеши с дружиной в Киев, отец твой умер и престол занял Святополк, надёжные люди говорят, что Святополк убить тебя измыслил.
Радость Бориса завяла, как лилия, будто её кто-то изо всех сил хлестнул кнутом, растаяла, как восковая фигурка, поднесённая к свече.
-Время нельзя терять, княже, ты только прикажи нам идти на Киев, а мы-то уж готовы головы сложить за тебя! – говорили дружинники Борису, но тот, казалось, не слушал их слов, разум его смущался и сокрушался, а сердце горело неистовой болью, пробежав по душе, застыла в очах скупая мужская слеза. Спрятав лицо в капюшон, чтобы никто не заметил этого, Борис выдавил:
-Нет, против брата я не пойду.
-Как так, княже? Ты нам люб, тебя и киевляне на престоле видеть хотят!
-Да кем же я буду, если руку подниму на брата, да тем более старшего, которого мне почитать за отца положено? Не могу я, пренебрегая заповедями Божьими, идти войной против брата…
...После этого дружина развернулась и оставила Бориса в тяжёлом раздумье, и рядом с князем остались лишь слуги и священник.
-Может, и вы хотите уйти?
На это один из верных слуг Бориса, Георгий, поклонился господину и сказал:
-Не обижайте так, княже!
В порыве чувств Борис обнял Георгия.
…Это была холодная, беспросветная ночь с субботы на воскресенье. Развевая ультрамариновое бархатное корзно, разгулявшийся ветер гудел, ревел, вторил размышлениям стоящего на обрыве могучей Альты-реки князя Бориса:
«…Увы, горе мне, померк свет очей моих, закатилось солнце моё, премудрый батюшка мой, что же покинул ты меня в такой тяжкий день? Не к кому мне обратиться с печалью горькой моей, не от кого ждать совета. О, блаженный мой, помолись за меня. Куда мне идти? Что мне сказать и что сотворить? Если я пойду в дом отца своего, то многие обратят мое сердце к мысли убить брата ради славы княжения, но я не смогу пролить кровь брата своего, не прощу сам себе греха такого. Не видел я никогда смысла в ожесточённой борьбе за престол и не жаждал ни власти, ни богатств, ведь все мирское тленно и ничтожнее паутины. Вот и Соломон все испытал, все видел и сказал: «суета, суета, все суета». Но говорят, что он убить меня решил.… Не знаю, что и думать об этом, не представляю, как человек может совершить такой страшный грех, как братоубийство!.. Конечно, скажут многие, жизнь нужно свою отстаивать, а мне проще принять изгнание или смерть, чем пойти против законов Божьих и допустить междоусобицу, не зря Апостол говорит: «кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец». Что ж, я напишу ему, что отказываюсь от власти, а дальше… больше я ничего не могу сделать, дальше выбор будет за Святополком. Не противлюсь, ибо пишется: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать».
Подумав, Борис порешил отправить одного слугу к Святополку с письмом такого содержания: «Брат мой старший! Власть твою в Киеве признаю беспрекословно и всем сердце служить готов, надеясь, что заменишь ты нам отца. Что повелишь, господин мой?», и ждать ответа в своём шатре на берегу Альты.
…Берег могучей реки Альты укутал туман, травы, печально качаясь, испуганно о чём-то шептались, в пасмурном небе бушевала гроза, дождь колотил с такой силой, будто бы это кто-то плакал в безумном горе. Одиноким огонёчком маячил шатёр, из которого лилась ласковая, минорная, светлая мелодия: то в шатре полковой священник начал вечернюю службу, на которой Борис пел псалмы…
Как звездочка во тьме, сияла в душе Бориса вера в Бога, на него уповал Борис, решившись пожертвовать собой для того, чтобы не допустить войны между братьями и разорения от этих кровавых битв Русской Земли...
. Исповедавшись и раскаявшись искренне во всех грехах, благоговейно молился он:
-Господи Иисусе Христе, слава Тебе, ибо освободил меня от прельщений жития сего, Ты явился сим образом на земле, изволил добровольно взойти на крест и принял страдания за наши грехи, помоги же, прошу, мне, грешному рабу твоему, не погубить свою душу и Русь междоусобицей и не пасть до войны с братом. Если угодно тебе, Боже, душу мою так скоро забрать, счастьем для себя считаю за мир и любовь к ближнему пострадать. Не от врагов смерть принимаю, но от брата своего, молю, Господи, пожалуйста, не поставь ему это в вину…
- Милый господин наш дорогой, какой благодати сподобился ты, ибо не захотел противиться брату своему ради любви Христовой, хоть и много воинов имел ты у себя! – восхитились Георгий и священник.

… Вокруг шатра кружился чёрный ворон…
…А тем временем в зловещей темноте дружина Святополка во главе с Ляшко уже готовились к своему чёрному делу.
Идя на это «дельце» Ляшко очень боялся, что дружины Бориса будут сильнее и многочисленнее, но когда он всмотрелся в горизонт, догадка, как молния поразила его.
-Чего, трусы, ждёте?! – прикрикнул Ляшко на своих дружинников – Не видите, что только один шатёр стоит?! Дружина оставила его, нам же проще, даже воевать не придётся! Возьмём в окружение шатер, и, считай, дело сделано!
Кое-кто из воинов зароптал, засомневался…
-У кого совесть вдруг по дороге проснулась, тот ляжет в одну могилу с Борисом!
Ропот прекратился, ратники под покровом темноты окружили шатёр…
Тут увидели Борис, священник и Георгий бегущих к шатру воинов, блеск оружия их, стремительно окружили окаянные воины шатёр, нет у Бориса шанса на спасение…
…И достал из-за плеча Ляшко копьё, направил на Бориса, замахнулся и…
…И метнулся между убийцей и Борисом Георгий, пронзило копьё его горячее и преданное сердце, вздрогнул, рухнул наземь блаженный слуга, ещё раз вздрогнул, закрыл глаза и тихо угас …
Оторопел Борис, затарабанило сердце свою молитву, холодящая слабость пробежала по телу, понял князь, что обрывается жизнь…
-Люди, дайте Богу пред кончиной помолиться… - попросил Борис и стал молиться - В твоих руках, Владыко, душа моя, не забыл я заповеди твоей. Что Господу угодно, пусть так и будет…Слава Тебе, прещедрый податель жизни, Ты направил на правый и мирный путь ноги мои идти к Тебе без соблазна. Призри с высоты святости твоей на сердечное мое страдание, которое я принял от своего брата, не поставь ему это в вину… - потом Борис обратился к убийцам - Да будет мир вам и вашему господину Святополку…
, Удивлённые и смущённые ратники потупились и съёжились от таких слов, исполненных христовой любви, всепрощения и смирения…
-Ну, сделаем же, что нам велено! – изрёк Ляшко и пронзил копьём Бориса. Ещё несколько копий вонзились в Бориса. После этого Ляшко велел перебить оставшихся слуг Бориса, снял золотую гривну с шеи Георгия и посчитал дело оконченным.
Израненное тело невинного страстотерпца завернули в ткань шатра и положили на сани, чтобы вести хоронить, когда появился сам Окаянный Святополк в сопровождении двух воинов-варягов.
-Ну что, сделали повеленное мною? – спросил Святополк.
Растерянный вид молчащих дружинников выдал, что не всё прошло гладко.
-Конечно, великий князь. Только он, кажется, ещё дышит… - робко вымолвил Ляшко. Из саней и с впрямь послышался стон.
-Вот растяпы, а ещё воины называются! – разгневался Святополк, заблестел окровавленными очами, отдал приказ одному из варягов – воинов верных заколоть Бориса, приказ Святополка был незамедлительно выполнен.
После этого велел Святополк выбросить тело Бориса в глубокие воды Альты – реки, скрыть следы злодеяния, а народу объявить, что Борис на войне погиб.
«И кинули его тело
С высокой Белой скалы
В холодные шуршащие волны
Рыдающей Альты-реки.
Альта, пеной укрыв тело,
Бориса к себе приняла…
И бились волны о берег, плача
О том, что вернуть нельзя...
И Земля, мне кажется,
Содрогнулась навек…
Ты скажи: Как может так
Поступить человек?»
Прибило тело к берегу, где стоял Вышгород, местные жители поплакали да похоронили Бориса по православному, на кладбище у церкви святого Василия.
Так и закончилась земная жизнь небесного человека и земного ангела, отдавшего безропотно жизнь свою за любовь Христову, соблюдение заповедей и прекращение междоусобных войн.

«Только лампадка шатёр освещает,
Молитвы Бориса у Альты слышны,
Кручина на сердце беду предвещает,
Слышны ночью тёмной только псалмы.
Князю Борису, как страшную тайну,
Передали, что готовится заговор злой,
Но не идёт князь войной на разбойников,
Ведь заговорщик – его брат родной…
« Я не посмею с братом начать затяжную войну,
От этих войн только страданья,
А пользы от них, как всегда, никому…
Нет, не пойду против Божьих законов,
Только Господь для нас всех высший суд…
Святополк, увы, ещё это не понял,
Боже, молю, не ставь ему это в вину…
Княженье, золото, слава – всё мимолётно,
Толка в них никогда я не знал…
Гораздо важнее, чтоб с чистой душою
Перед Всевышнем Владыкой предстал…
Да, трудным бывает расставание с жизнью,
Но за заповеди Христа пострадать – это честь…
Святополк, я тебе зла не желаю,
Хочешь верь мне, а хочешь – не верь…»





Ляшко и Святополк скакали в горном тёмном ущелье, словно в бреду, Окаянный Святополк вещал:
- Истреблю братию мою один власть на Руси приму! Страшный грех много лет назад совершила мать моя, будучи женой, сначала Ярополку, а потом его брату Владимиру. Теперь вот и я пал, дороги назад нет, всё равно уже я не буду в книге праведников написан, так хоть поживу на широкую ногу, не будет надо мною указа, да отомщу за позор матери хоть не Владимиру, так сыновьям его, святошам этим!
Да, не знал Святополк, к чему вседозволенность приводит…
- Великий князь, вот говорите вы, что желаете один власть на Руси принять, а ведь братья Бориса могут отомстить за него…
Сладостный бред ощущения власти тут же улетучился.
-Да, как же я об этом не подумал... Глеб… он, конечно, ещё мальчишка, но если дать ему хотя бы год – два, то моё правление может оказаться очень недолгим… Ляшко, поможешь разрешить эту проблему?
-Нет, великий княже, можете гневаться на меня, а против ребёнка я воевать не буду! – возмутился Ляшко.
- Ох, прибить бы велеть тебя за такие слова, но только что мне хороший план в голову пришёл, так что иди на все четыре стороны, без тебя управлюсь! - заявил Святополк и криво ухмыльнулся: только что сатана нашептал Святополку новый, ещё более жестокий каинский план…
…Святополк, допивая бутылку вина, сложив ноги на стол, сидел и примерял на руки перстни, оставшиеся от Владимира, когда на пороге появился Торчин.
-Ну, что же можешь изречь мне? – то ли надменно, то ли язвительно спросил у него Святополк.
- Великий княже, не понимаю, зачем вы меня вызвали, но я сделал всё, как вы велели: не сказал ничего своему господину – ответил ему Торчин.
Заработать хочешь, горе - слуга? – осведомился Святополк, катая по столу кольцо. Торчин, раскрасневшись, ничего не ответил.
-Ну?..
Торчин, потеребив бороду, честно признался:
-Хочу, но не знаю, что за работа…
Святополк подал Торчину бумагу. Это было письмо к Глебу примерно такого содержания: «Княжич Глеб! Отец наш захворал зело сильно, лекаря говорят, что скоро душу Богу отдаст, жаждет он всей душой с тобой увидеться, чтобы попрощаться. Чтобы поскорей прибыть, возьми с собой несколько слуг верных и отчаливай на ладье как можно скорее. Брат твой Святополк»
-А что я должен буду делать? – спросил недоумённо Торчин.
-Ты напросишься сопровождать княжича, как самый верный слуга Святослава, на правах повара на кухне возьмёшь и спрячешь в рукав нож, ладья моей дружины встретиться с ладьёй Глеба в дороге, на Днепре, но, чтобы Глеб ничего не заподозрил, будет безоружной, вы с ним поднимаетесь на нашу ладью. …Дальше мы делаем так, чтобы сюда Глеб не доехал. Намёк понял? – язвительно спросил Святополк.
-Ну, вы и… - воскликнул Торчин, не зная, какое же прилагательное подобрать.
-Да, я хитёр, а ты по делу говори: согласен воплотить мою идею? – настаивал Святополк.
- Рука на дитя не поднимается, да на сироту, совсем защиты нет у него никакой.
От вина и гнева у Святополка закружилась голова, ему захотелось проучить нерадивого слугу, но хитрость взяла вверх: Святополк достал ларчик со златом и перстнями, высыпал его содержимое на стол и заявил:
-Выполнишь мои требования, вдвое больше заплачу!
Минут десять Торчин пребывал в сомнении, а потом судорожно сгрёб злато и сказал:
-Всё сделаю, как надо!
...Когда гонец Святополка прискакал к деревянному терему князя Святослава, Глеб сидел в светлице и пытался сосредоточиться на содержании мудрой книги, но мысли Глебушки были рядом с отцом и братом Борисом. Младой княжич прижал ручонками тот крестик, что одел на него Борис, прошептал: «Господи, Иисусе Христе, молю, спаси и сохрани рабов Божьих Бориса и Владимира… сердце моё стосковалось в разлуке, одно на тебя упование…», и сердце, и помышления Глеба снова затуманились любовью к отцу и брату и тревогой за них. Нет! Не может быть, чтобы он не свиделся с родными! Не зная ничего о том, что Борис и Владимир уже схоронены в сырой земле, Глеб почти всё время проводил в молитвах за отца и брата, за что Святослав дразнил его «маленьким монахом» и «старичком с ноготок».
…Дверь отворил слуга Святослава. «У меня срочное послание к князю» - объявил гонец. Из палат вышел Святослав. «Княжичу Глебу…» - прочитал он, отпустил гонца, поднялся в светлицу Глеба и, сказав - «Не понимаю, что Святополку от тебя надо, но письмо подписано тебе» - отдал княжичу послание. Глебушка развернул желтоватый свиток…, и голова его закружилась, весь мир показался в голубой дымке, глазёнки, ранее такие ясные, светлые, теперь наполнились слезинками, как стоял он взволнованный, бледный, шепчущий молитву, так и сел.
-Ты что ли увидел приведение? – испугался за него Святослав.
-Мне сейчас не до шуток, честно. Отцу очень плохо, он просит повидаться со мной, я просто обязан быть сейчас рядом с ним… Родимый мой отец! Если бы я мог тебе чем-то помочь… - запричитал Глеб. Святослав, побыв какое-то время в раздумье, молвил:
-Ох, и далече же до Киева, но можно до Днепра ехать на лошади, а затем переправиться на ладье. Пожалуй, так будет лучше… Что ж, собирайся в дорогу.
После этого Святослав понял, что означает эпитет «просветлённое лицо».
Пока Глеб собирался в дорогу, Святослав, размышляя о том, с кем же ему отпустить Глеба, выбрал трёх верных дружинников и самого надёжного слугу, которого звали Торчин, и дал им наказ:
-Чтобы довезли княжича в полной сохранности!
Душа Глеба стремилась навстречу отцу, он так спешил, что сопровождающие просто не успевали за ним. Даже вольный ветер, словно желая помочь Глебу, утих. А мимо этого отряда проплывали стройные хвойные леса и бескрайние поля. И хороводы белоствольных берёз, и золотистые колосья, шуршали, словно шептали мольбу: «Вернись, пожалуйста…»
Скоро Глеб и его спутники уже были на пристани недалеко от Смоленска, где они и решили продолжить путь на ладье.
Тут послышался бешеный стук копыт, кто-то издал истошный крик, показался всадник на лошади, загнанная лошадь упала замертво, человек сильно ударился и не мог встать. Глебушка помог неожиданному гостю встать, взойти по трапу на ладью, налил вина, дождался, пока мужчина отдышится. Придя в себя, гость молвил:
-Я – гонец князя Ярослава, спешил к тебе, княжич, с важными вестями от своего господина. Вести не утешительные.… Твой отец, князь Владимир, погиб… – Услышав это, Глеб схватился за сердце, но удержался на ногах благодаря тому, что облокотился о борт - … Престол князя киевского занял Святополк. Святополк считал главным соперником за власть Бориса и послал своих… дружинников… убить Бориса…
…Глеб задышал тяжко, сжался, залился слезами, побелел, как мел и потерял сознание. Слуги облили его водой, и бедолага с горем пополам очнулся и запричитал: « Горе мне! Сердце моё разрывается на две половины. Одна половина скорбит об отце, другая о брате. О, Боже! Отец, брат, милые, родные! Кажется, что проще мне расстаться с жизнью самому, чем принять известие о смерти двух самых близких людей. Лучше бы мне тоже умереть, чем жить в мире, полном жестокости и прельщения! О, прости, отец, мудрый и ласковый господин мой, что не успел я тебе при жизни спасибо сказать! Печалясь об отце, в сомнениях я о брате Борисе: не может сердце моё поверить в то, что, пойдя против христианских и человеческих законов, брат брата убить может!»
-Полно теперь заливаться, слезами горю не поможешь. – Прервал его гонец Ярослава - Ты лучше поворачивай-ка обратно, княже, если не хочешь с Борисом на том свете свидеться…
Лучше всего и послание, и горечь потери, и сомнения Глеба отразили слова народной песни:
«Бездушный Святополк зло совершил…
Глебушка, ты Бориса больше не жди…
По кровавым следам ворон летал…
А Борис в бурьяне неживой лежал…»
Сердце Глеба заныло, он поверить не мог,
Что из шкур зверей сердце носил Святополк…
Ты прости меня, Глеб, что мир такой злой…
Ни дай Бог вам знать, как быть сиротой… »

Несмотря на смятение, Глеб велел отчаливать. В пути Глеб много думал об этом известии, не зная, что делать, кому доверить свою печаль и кто встретит его в Киеве. Он перечитывал последнее письмо Бориса, и в сердце его оживала уверенность, что в послании Ярослава была какая-то ошибка…
…Так прошло два дня.
Тут на синеющем горизонте показалась другая ладья. Незнакомая ладья под красным парусом подплывала всё ближе и ближе, и скоро стало видно, что человек в чёрном плаще на корме – это Святополк.
-Княже, давайте скроемся, Святополк, наверное, с нехорошими намерениями… - стали предупреждать Глеба. А Глебушка, мучаемый сомнениями, смотрел вдаль, и затеплилась, как огонёк, в его душе надежда, что ошибся Ярослав, а Святополк привёз верные вести... Ну, не может (по мнению Глеба) брат на брата руку поднять.
-…Будь что будет, на всё Господа Воля… поравняемся с их ладьёй, я один к ним на борт взойду, чтобы никем больше не рисковать…– Решил Глеб.
…Ладьи поравнялись... Разбойники схватили ладью Глеба за уключины, перебросили трап, Святополк крикнул:
-Брат Глеб, поднимайся ко мне на борт, важные вести у меня к тебе.
Глеб посмотрел: вроде слуги Святополка безоружны, опасности нет…
-Возьмите меня хоть с собой… - стал упрашивать Торчин – Меня с вами Святослав, ваш брат и мой господин, послал, я за вас в ответе пред ним…
И вот по трапу взошёл Глеб, потом Торчин.… И тут один из гребцов веслом переломал трап, ладью Святополка мощной волной отбросило от ладьи, на которой оставалась дружина Глеба, гребцы усердно заработали, и в считанные минуты Глеб оказался в полной власти разбойников Окаянного Святополка.
От испуга Глеб вцепился в борт ладьи.
Святополк подошёл к Глебу и по-шакальи ухмыльнулся, заметив сомнения и страх в его чистых, как небесная твердь, глазах. Все сомнения разом рассыпались и вонзились в душу Глеба, как осколки разбитого зеркала, когда Святополк сказал беспощадно, будто резанул:
-Ну, что, братишка, соскучился по отцу? А его в живых нет уже. Ну, это не беда, мы сейчас тебя к нему отправим, - и как-то зло засмеялся – в горний мир! - тут Святополк обратился к Торчину – Торчин, ещё не забыл уговор?
-Конечно! – ответил Торчин и достал из рукава нож.
-Тогда исполняй! – приказал Святополк и оттолкнул Глеба.
Руки у Глеба занемели, сердцебиение участилось, дыхание стало прерывистым, как у напуганного взъерошенного воробышка, длинные взлохмаченные локоны спадали на покрытое пятнами лицо, по щеке потекла слезинка. Глебушка задрожал всем тельцем, как осиновый листочек и жалобно взмолился:
- Пощадите юность мою, помилуйте, господа мои! Братья милые, отпустите меня, пожалуйста! За что же вы так со мною? Докажите, что я вам злого сделал! Святополк, за что ты так со мною? Не срежь ты колоса незрелого, не пролей ты крови христианской, пожалуйста, не губи меня и себя! Сжальтесь, умоляю, я ведь ещё такой юный…
На несколько минут воцарилось гробовое молчание. И гребцы, и Торчин стояли в каком-то оцепенении.
-Ну чего ты ждёшь? Не можешь цыплёнка дорезать? – Прикрикнул Святополк на Торчина.
В горле у Глеба застыл предательский комок, предсмертная слабость на мгновение воцарилась в его сердце, по лицу потекли слёзы отчаяния.
Трепеща и стеная, молился Глеб:
-Отец, помолись, пожалуйста, Господу за мою несчастную душу! Премилостивый Господи, пусть всё будет в воле твоей, славу воссылаю за мою жизнь, пусть такую недолгую. Нет, я вовсе не сопротивляюсь и не желаю зла брату, видишь ты, Господи, что не виновен я пред ним. Вот готова душа моя перед Тобою, Господи, не призри слабости моей, прости, Боже, лишь на тебя уповающего!
Глебушка закрыл лицо дрожащими ручонками, зарыдал. Улучшив момент, Торчин быстрым и ловким взмахом ножа оборвал страдания юного княжича, словно незлобивого агнца…
… Святополк взглянул на заплаканное лицо Глеба и ему стало как-то тошно от содеянного, он напряжённо отвернулся и прикрикнул:
– Эй! Пристаньте к брегу да выкиньте в поле этот… трофей.
И бросили слуги Святополка тело Глеба в чистое поле, в зелёную осоку, и только полевые цветы печально склонились над ним…
…А в шуршащей осоке уныло всплакнула пичужка - кедровка с булавочными, блестящими от слёз глазками, и этот гул боли, скорби не даст Торчину забыть сделанное им. Последняя молитва, последние слова Глеба, заповедь «Не убий», хуже ножа резанули сердце Торчина. Торчин, закрыв вежды от стыда и надломленности, смотря в пустынную даль, где случилось вероломное убийство, думал: «Что я сделал?! Как я согласился на это? Я даже не осознавал, на что иду!» И всю жизнь Торчин будет вспоминать этот день, грех этот, как болезнь, как язва, будет причинять ему страдания, ибо жалок тот, в ком совесть нечиста…
…И была принесена жертва Господу чистая, и поднялся Глеб в небесные обители к Господу, и свиделся с любимым братом, и восприняли оба венец небесный, к которому стремились, и возрадовались радостью великой и неизреченной. И плакал Глебушка на плече у Бориса в день встречи в раю…
«За что же?! За что?!
Младой княжич стенал…
Словно раненый голубь,
Прижавшись к борту, трепетал.
От страха комочком он задрожал,
По бледным щекам слёзы текли…
И плакали ангелы в лазурной выси
«Люди добрые, господа мои,
Не губите христианской души…
Умоляю, пощадите меня,
От меня вам нет никакого зла…»
В руках убийцы, как лёд, нож заблистал…
«Пощадите меня, я так ещё мал!..
Как страшно!.. Господи, помоги,
Слабость мою, Всевышний, прости,
Долю смиренно свою я приму…
Прошу, Боже, не ставь им это в вину…»
Но жалости нет, преступленье созрело,
В поле лежит бездыханное тело…
И лебедь, печалясь, главу преклонит
И крик «Пощадите меня» повторит…»







Как узнал об этом князь Святослав, понадеялся тот расправиться со Святополком с помощью венгерского войска и решился бежать в Венгрию, да только слуги Святополка расправились с ним в Карпатских горах. Дошла весть о злодеяниях Святополка Ярославу Владимировичу, среднему сыну Владимира, разгневался Ярослав, дал слово отомстить за смерть братьев Святополку. Долго Ярослав ждал дня, когда восторжествует справедливость. Святополк собрал огромную, подобную волчьей стае, дружину из поляков и печенегов против немногочисленной дружины Ярослава, но не отчаялся Ярослав и рассказал ростовчанам о том, что не на войне с врагами, а от рук Святополка погибли возлюбленные народом князья Борис и Глеб…
… На следующее утро у Ярослава были новые дружины из простых людей…
И сошлись в решающем бою две дружины на том месте, где погиб святой Борис, и бились долго и ожесточённо, пока не побежала в страхе дружина Святополка.
…Разум Святополка помутился. Это был полный крах. Святополк вскочил, сел на коня, велел прислуге следовать за собой и, судорожно вцепившись в гриву лошади, бежал с поля боя.
…Эх, Святополк, Святополк, ты не знал, что, делая преступление, мы в первую очередь причиняем вред только себе…
Ярослав уже давно прекратил преследовать его, а Святополк всё мчался и мчался по сухой пустыне под печальные крики ворона-вещуна, подгоняя слуг:
-Скорее! Скорее! Гонятся за нами! О, горе мне, грехопадшему!
Гонимый, опозоренный перед Господом и людьми, всеми проклятый князь в смятении, уже не разбирая дороги, скакал по пустыне и вдруг рухнул с коня в агонии: это за убийства и властолюбие настигла Святополка наказание. Уже охваченный недугом, стонал Святополк:
- Какой же я был дурак!!! Что я натворил!!! Как же я жил, как пред Богом мне предстать с грехами такими тяжкими!!! За всё ответить придется мне теперь! Вот оно-то – властью искушение до чего доводит! Ослепили, одурманили месть и власть меня, до братоубийства довели, а ведь жизни-то всё, что мы делаем, нам же, как эхо, возвращается! Ох, вот как тяжко расплачиваюсь теперь за грехи мои! Да, всё что мы делаем, как эхо, возвращается нам! Несите же, несите меня, гонятся за нами, ох, горе мне, окаянному!
Долго мучился Святополк, страдая от грехов своих, как от тяжкой болезни, а потом там, в сухом и бескрайнем степном бурьяне, скончался, только ворон говорящий на том месте сидит и вещает: «Горе, горе…»
Да, в народе несчастного Святополка прозвали окаянным и треклятым за убиение троих братьев, но мы с вами не будем проклинать его, а посочувствуем, ибо грех, как болезнь, есть ужасное горе…
«Позор! Проигрыш! Крах!
Рассудок помутил страх…
Сердцебиение, как бешеный стук копыт…
К лицу красной краской прилил стыд…
«О Боже, как же мне жить?
О Боже, как же мне быть?
Источник бед этих всех -
Мой прошлый ужасный грех!
Жил глупо и пусто, как зверь…
Что делать–то мне теперь?» -
Вдыхал так Святополк,
Но исправить уже ничего не мог…»
Что же ещё можно сказать?..
Долго же плакали о Борисе в Ростове, городе, где княжил он, причитали, что не будет более сердобольного, мудрого и разумного правителя. Хоть Ярослав и стал славно княжить в Киеве, но всегда с болью в сердце вспоминал своих удивительно не по - княжески добрых, братолюбивых и смиренных Бориса и Глеба. Он мечтал их канонизировать, но в Константинополе патриарх Византийский (своего патриарха тогда на Руси не было) заявил, что прошло ещё слишком мало времени с момента крещения Руси, чтобы на нашей земле появились Божьи угодники. Так бы все и забыли Бориса и Глеба, если бы однажды не прискакал к Ярославу слуга его верный и поведал, что видел чудо: в чистом поле недалеко от Днепра стояли и молились в ясном тихом свечении три дивных ангела! А потом возник величественный и яркий, как солнце, огненный столб и забрал ангелов на небеса. Посланники Ярослава подошли к тому месту, где стояли ангелы, увидели нетленное и благоухающее тело Глеба. За такой большой промежуток времени тело не только не тронули ни звери, ни птицы, оно даже не почернело. Казалось, будто бы святой княжич не умер, а безмятежно спит. Да, Господь сохранил тело Глеба таким же прекрасным, как и при жизни…
После такого чуда Бориса и Глеба канонизировали в лике страстотерпцев. Братья стали первыми святыми Русской Церкви. Ярослав велел построить в честь святых братье величественный храм, в который перенесли их честные мощи...
Так за что же удостоились венцов нетленных, спасения души и прославление в лике святых Бори и Глеб? Почему же не канонизировали Святослава, третьего брата, убитого Святополком Окаянным?



Жизнь святых страстотерпцев была принесена в жертву главной христианской ценности — любви.
Святые братья сделали то, что в те времена на Руси, привыкшей к кровной мести, было еще ново и непонятно, они показали: за зло нельзя воздавать злом даже под угрозой смерти.
А Святослав собирался бороться со Святополком за престол, поэтому его кончину нельзя назвать добровольной или за веру во Христа.
Впечатление от их поступка было настолько велико, что вся земля признала их святыми. Это был переворот от языческого сознания (властолюбие и нажива) к христианству (достижение духовного и нравственного идеала).



С того дня, как предстали Борис и Глеб пред престолом Всемилостивого и Всемогущего Бога нашего Христа, в лице святых братьев – страстотерпцев Русь приобрела покровителей и молитвенников. Борис и Глеб стали первыми русскими святыми и первыми страстотерпцами в Православной Церкви, благодаря их молитвам Господь даровал победы благоверному князю Александру Невскому над шведами и Дмитрию Донскому над монголо-татарами, а так же исцеление многим хворающим и утешение скорбящим. Но главное то, что на Руси после подвига Бориса и Глеба прекратились междоусобные войны. На их примере князья научились смирению, ответственности за Русь и семью, а храм в честь Бориса и Глеба стал символом единения рода Рюриковичей и их долга перед друг другом и Родиной.
И на сегодняшний день верят люди, что, если выйти на закате или рассвете на берег Альты – реки с молитвой, то можно увидеть сказочную, овитую дивными райскими цветами, сияющую, словно от тысячи звёзд, божественным светом ладью со стягом с изображением Господа нашего Христа вместо флага. И плывут на ладье этой хранители земли Русской – Борис и Глеб. Возьмутся братья за руки, склонит свою головку Глебушка на плечо Бориса и просветлеет личиком, а Борис улыбнётся и промолвит:
- Как хорошо, что всё так кончилось, я так благодарен Господу, что теперь мы можем послужить молитвой своей Руси, но ещё больше я рад тому, что мы с тобой, несмотря на все препятствия, свиделись… хоть не на Земле, так в раю и будем вместе навсегда. Я очень тебя люблю, братик младший, соколушка ясный мой…