Конопатый Ангел

…Он решил жить долго и счастливо. Особенно теперь, когда поселившаяся в сердце любовь выросла до размеров Вселенной. А всему виной Ирка из соседнего подъезда, длинная и нескладная, с косичками в разные стороны – кто бы мог подумать? Еще прошлой осенью скакала в классики, а к нынешнему лету вдруг превратилась в степенную красавицу. Пройдет мимо – и дух захватывает, посмотрит своими бездонными синими глазищами – и сердце истомится от желания быть рядом с ней.
На это лето были большие планы – школу окончил, впереди выпускной и поступление в военное училище. Не меньше Иркиных глаз манила его синева неба, стать летчиком – давняя мечта! А Иришка здесь останется, будет ждать его в отпуск. Как говорит бабуля: сговорились уже.
Так размышлял Федор Ермаков, не особо приметный, худощавый, но очень обаятельный парнишка. Его улыбка, озаряющая конопатое лицо, была такой светлой и жизнеутверждающей, что наполняла надеждой и умиротворением сердца даже самые хмурых или отчаявшихся людей. За эту улыбку полюбила его Иришка Петрова, только чувств своих не показывала: зазнается еще Федька.
…С самого утра Федя был в постоянном движении – так легче скрыть волнение перед получением аттестата. Никто из них – молодых, ярких, целеустремленных – не знал тогда, что это последний день мира перед началом самой страшной войны XX века. Кто ж мог подумать, что первый шаг во взрослую жизнь начнется с военкомата?
Еще не отоспавшиеся после выпускной ночи, ошеломленные и уверенные в том, что пуля их не возьмет, вчерашние школьники записывались в добровольцы. Многие уже перешагнули порог совершеннолетия и были готовы защищать Родину, при этом, по сути, оставаясь детьми. Всего за несколько месяцев война сотрет детскую наивность с их лиц, придав суровость взглядам. Федор тоже изменится, неизменной останется лишь его улыбка, буквально врачующая людей.
Пожилая военврач в госпитале, куда Федор попал с легким ранением, сказала ему: «Почаще улыбайтесь, молодой человек, хоть и время сейчас неподходящее. Измаилов, ваш сосед по палате, вчера на тот свет собирался, а с Вами поговорил, и такая тяга к жизни у бойца! Будьте рядом с людьми, поддерживайте их. В этом Ваше призвание».
В такие вещи Ермаков не верил, и, бывало, на бабушку злился, которая никогда не забывала перекрестить его перед выходом из дома. Он хорошо помнил прощание перед отправкой на фронт: слезы мамы, сильное мужское рукопожатие отца, хрупкую фигурку Иришки в своих объятиях и бабушкино напутствие. Взяв в свои теплые ладошки лицо внука и заглянув в его глаза, она сказала: «Всегда будь вместе с Богом!», а потом перекрестила и повесила на шею ладанку с крестиком.
Два года боев, фронт, ранения – бесконечное колесо жизни ради общей Победы. Снять бабушкин подарок он не посмел, видел и у других крестики на шее, но солдаты это не обсуждали, как и тот факт, что их политрук-коммунист украдкой крестится перед боем.
…Он не хотел умирать. Только не сейчас, когда у сердца лежит последнее письмо Иришки. Это было пару месяцев назад, до этой кровавой мясорубки, где дают они фашисту прикурить. Сколько любви и тепла в строках, старательно написанных девичьей рукой. И про миленьких котят у соседей, и что сирень в этом году особенно буйно цвела, и что их лавочку облюбовали другие влюбленные, а еще о том, что она наконец-то научилась печь его любимые пирожки с капустой. Во всем этом были мир и покой, а здесь, на передовой, назревало главное, переломное событие войны, и он хотел быть причастным к этому действу. Под непрекращающиеся звуки канонады наступил новый день - 23 августа 1943 года.
…Сегодня он стал бессмертным. Шальной осколок, смертельное ранение и… тишина. А еще белый свет, такой яркий и нестерпимый для людей уже не обжигал глаз. Кто-то сильный поднял его на руки и взмыл в небо, и этот полет был прекрасен. «Ну, что, Федор Ермаков, такие нам нужны, станешь теперь частью воинства небесного»,- услышал он голос.
Сколько огневых рубежей и горячих точек пройдено с того дня. Теперь не Федя Ермаков, а сияющий Ангел: укрывающий ли своими могучими крыльями ребят в окопах, или провожающий в жизнь вечную, он и в этом качестве был верен завету бабушки - «Всегда будь вместе с Богом!».
А еще, вспоминая слова военврача, неизменно улыбался и тем, кого сохранил для жизни земной, и тем, кто стоял на пороге смерти.
Ангел знал, что его великая миссия – оберегать военных, но для Иришки ему сделали исключение. Его любовь стала больше, чем Вселенная, ведь только так могут любить ангелы.
Ирина Петрова, уважаемая Ирина Васильевна оставалась для него такой же хрупкой и прекрасной, как много лет назад. Он не замечал ее старости – а его Ирка все-таки готовилась к столетнему юбилею. Вел он по жизни свою любимую: радовался, что смогла полюбить вновь, стала прекрасной женой, мамой, бабушкой и прабабушкой. Он знал, что конопатое лицо и сияющая улыбка Феди Ермакова не стерлась из ее памяти: ведь он всегда был рядом.
…А сегодня снова передовая: там же, под Курском, как и не было восьми десятков лет. Кто сказал, что сейчас нет места для героев? Бьются ребята за Родину, как и в былые времена, и ждут их дома родные и любимые.
«Поживешь еще, сынок», - услышал молоденький солдатик легкий шепот. Открыл глаза, и не поверил: над ним склонилось не лицо, а светлый лик Ангела. Не, ну бред же: Ангел не может улыбаться, как известный киноактер с обложки журнала, и уж точно не бывает конопатых ангелов.
«Эх, молодо-зелено», - подумал Ангел. И улыбнулся своей фирменной улыбкой.