Ожиревшие Кувшины

Ожиревшие Кувшины

Над осенней весной, где поет козлодой,
Где попка еще зелена и прозрачна,
Только изредка глист подмигнет, разгильдяй золотой,
Проплывет мимо волосков вялых невзрачных,
Рта гнусного миазм, как помятый до хруста хрусталь,
В черных пятнышках лиц, догоняющих паразитов стаю,
Источает вонизмы с кремом святая крича,
За чертой копошится в потемках протухшего рая...

Он бородавки хотел сорвать
И с разбега ударил в лицо.
Но забыли ему сказать,
Вместо лица там другое давно.

А что же там?

Мне интересно
дотронься слегка
Ощутишь дерзновенье
возбудилась карга
Там причинное место
вместо лица
распухло нещадно
и поет не спеша..

Где кресло кресло кресло для моего лица
ведь это нечестно стоять у станка
Я вот стою не вижу ни зги,
Присядь на лицо мне помоги..

Самка злобной сардинки, бегущей к срыву, жирна
И не слышно кругом криков человечьих и птичьих,
Только злая старуха опупевши стоит у станка,
С волосами везде и жирной фигурой девичьей.
А на холмике свежем в кроватке лежит казачек,
Желтым светом блистает опарыш подружки казацкой
И кичливый запрет, и засохших бородавок пучок,
За которыми ночью с обрыва нырнул залихватски..