Письмо домой.

Дождь не помощник войне. Видя, как люди устали, он пролился из туч в самом начале дня. Разогнал каплями всех, кто прав и кто не прав, дав людям возможность отдохнуть. Глядя на серую мглу дождя, они чего-то ждут, и о чем-то мечтают.Находят в застывшей суете дрожащие слова для мольбы. Пленные, не успевшие укрыться в палатках, замерзая, прячутся в повозках, окружающих лагерь военного гарнизона. Громоздкие повозки стоят кругом, пряча за своими деревянными конструкциями лагерь из белоснежной парусины. Он будто вымер. Нет никого. И лишь дозорные, нашедшие свое пристанище под ветвями деревьев, смотрят в сторону врага. Прижимая винтовку к себе, дыханием греют замерзшие руки.
Холодные капли с небес падают везде и, разбиваясь о землю, исчезают навсегда в высокой траве, чтобы соединившись где-то у самых корней превратиться в журчащие ручейки. В заполненных до отказа лужах купаются лягушки, они единственные кто рады дождю и, не боясь замерзнуть, плавают, не смотря на холод. Земля, выпивая влагу, которая так ей нужна, смотрит вверх на серость облаков и на их вечное движение куда-то к горизонту.
Ласкающий траву ветер ворвался в одну из палаток, перевернув все вверх дном, заставил человека отвлечься от паузы. Подслушав слова замер, увидел солдата, начавшего что-то диктовать сидящему на барабане юноше. А тот, опустив голову, не поднимая взора, записывал письмо домой, макая перо в чернила. Накрытые крепко натянутой белой парусиной, привязанной веревками к колышкам из ветвей дуба, эти двое, так же как и все, прятались от дождя.
Крупные капли стучат о ткань, словно желая, прорвав её, увидеть людей. Но прожив свой полет, они без сил скатываются вниз по натянутым линиям палатки, становясь долгожданной добычей травы. Зеленая и сочная она отправляет их в образовавшуюся новую лужу посреди лагеря. Даже флаг, на флагштоке, пойманный в плен дождем, висит ненужной тряпкой. А вокруг много белоснежных домиков, все из той же парусины, стоят ровными рядами спрятанные за телегами. Всё вокруг ждет ветра, хочет проснуться, и под зов громыхающих пушек и шум шагов, быть первым в бою в руках человека.
А ветра все нет, и некому прогнать эту висящую тишину. Он, застывший у выхода в палатку, смотрит, как сама жизнь сидит и диктует письмо. Письмо домой. Человек, зная как начать, не знает, как закончить. Ему хочется так много сказать, обнимая словами прижать, и больше не отпустить. Мысленно прикасаясь к любимой, он не желает умолкать,говорит, делая паузы, задумываясь о чем-то своем, вспомнив дом и то время, в котором не было войны. Выдохнув, продолжает наполнять чужой рукой белоснежный лист словами о
любви. Вопросами как дети, как все они там поживают, родные, без которых нельзя. Не болеют ли, все ли здоровы и конечно, вспоминает об урожае на хлопковом поле. О том, как нужна пехотинцу, воюющему уже не один год, их любовь и желание дождаться его. Совсем нет слов о выстрелах, о боли и скитаниях, о кошмарных снах тревожными ночами. Зачем их пугать, им незачем об этом знать.
Юный барабанщик не успевая, переспрашивал, стараясь не отстать от произносимых слов и, макая перо в чернила, просил продолжать. И мужчина, лет сорока, начинает новый путь слов, в которых была вся его душа и больше ничего. Капля, не замеченная никем, вдруг капнула на ровный ряд чернильных строчек. Прорвавшись у шва на самом потолке соединяющим части крыши палатки, она размазала собой буквы, оставив живописное пятно. Мальчишка, засуетившись, хотел промокнуть её нарукавником, забирая влагу, что бы не дать исчезнуть словам.
- Ненадо, не вытирай, пусть так и будет. Этого хочет Бог. Каплей этой, Он
прячет не нужное слово, так же, как нас сейчас прячет от войны пролив на землю дождь. -
Фраза, остановившая суету мальчишки, растворилась в шуме капель и исчезла.
Человек добавил вдруг:
- Напиши, люблю тебя, моя милая Натали, и обнимаю детей.
Он, последив за движениями пера, застыл лежа на спине. Закинул руку за голову, второй продолжая курить трубку, и задумался. Очнувшись от мечтаний, встал, присел на край кровати и принял из юношеских рук свернутый в трубочку листок белоснежной бумаги.
Ветер совсем застыл, все это время подслушивая, смотрел на человека. Но как только действо написания письма было закончено, ему это надоело, и он взлетел, увидев
счастье на лице человека во время войны. Оттуда сверху, от самых верхушек деревьев, выше чем флаг, ветер смотрел как два человека вышли и, протянув друг другу руки попрощались. Расставаясь в этом дожде, мальчишка барабанщик, вошел во вторую палатку к безграмотному фермеру. А солдат, постояв еще минуту под дождем, вернулся обратно.
Дождь, позволив человеку дождаться своей очереди на письмо, остановив все, шел, не умолкая, переполняя новую огромную лужу. Он смотрел сверху вниз на тишину лагеря, на солдат, на часовых, промокших до нитки, на поле боя. Трогая каждую травинку, каждый цветочек как будто бы искал что-то, и нашел одиноко сидящую смерть. Никому
не нужную, никем не жданную, в черном убранстве, слушающую его мелодию. Смерть, как
всегда молчаливую, прячущую лицо под длинным черным капюшоном. Она была одна, замершая, и вдруг встала и ушла, оставив этот день ему, дождю, падающему с высоты на землю…

Текст мой - из сборника Рассказы Сатаны.
Музыка - оркестр Paul Mauriat. La Reine de Saba
Изображение - инет