Мы летим на военных парах,
Много кто в нас стрелял и завидовал…
Потерпели по-тихому крах
И смотрелись убогими видами.
Развалилась страна на куски,
Рвали все одеяло по случаю,
Всех безбожия сжали тиски,
То расплата за выборы сучие.
Но сегодня тот выбор далёк,
И пары потихоньку разводятся,
И сошьёт одеяло каток
Пред опасностью блуда и сводницы.
Там на Западе жор и содом,
А на юге фанатик шевелится,
Запоёт по казачьему Дон,
Раз приходит в движение мельница.
Попускаются виды стрельбы,
Так всегда боль на ляжках от стимула,
Рвота зла от паскудной еды,
Чтобы морок и похоти сгинули.
Потихоньку держава встаёт:
От Кавказа, Востока, до Арктики,
И на Запад закатом полёт,
Это Свыше российская тактика.
Много кто в нас захочет стрелять,
И от зависти многие стронутся,
Но у нас на текущее взгляд:
– Все бегом из безбожного омута.
* * *
Кто обидеть посмеет медведя.
Теремок свой увидит в руинах,
Он селиться к вам в гости не едет.
И к себе не зовёт быть единым.
Он такой, какой есть – он отшельник,
Не шатун, он в своём ареале,
И не нужен в берлоге подельник,
Что сквозняк учиняет, скандалит.
Эти братья на время – иуды,
На серебряник кинулись скопом,
Баба с воза, прощайте паскуды…
Время лечит – проверенный опыт.
Приползут на коленях братушки,
И опять он простит, он же добрый,
А для ворогов грозные пушки
Приготовит прощупывать рёбра.
Детский мультик про Машу с медведем,
А какие навеял громады,
Это жизнь у России с соседом,
Так и брызжут, не думая, ядом.
Но так надо, так любит хозяин,
Чтобы шавки зевали погромче,
Чтобы косточку сытную взяли,
Отработали тявканьем, в общем.
А медведь не глухой, он всё слышит,
Но он всех понимает и любит.
И простит, так задумано Свыше…
Мы же русские – Божии люди.
* * *
Синевой наполнять парашюты –
Это круто, особенно в песне,
Позавидуешь парням обутым,
Могут дать, сразу черепом треснешь.
На параде особенно зависть:
На тельняшку с беретом исходит,
Но не зря их Отечество славит,
На ученья уходят там годы.
На ученья, проверки, наряды,
Всё по полной готовности в вылет,
И хватает по службе им ядов,
Много в армии дедовской пыли.
Лучше всех кто поёт эту песню,
Может, парень, который не прыгал,
Сахалинский, десанту не местный,
Но я верю, вниз бросится мигом.
И недаром зовут Ярославом,
У нас предок был воин-князь Мудрый,
Он для недругов сделался ярым
И державу построил на дружбе.
Получается брат по оружью
Наравне даже с братьями в вере,
И понятно, кто болен недужьем:
Это образно неуч и мерин.
Сам слепой и другого горбатит,
Синевой заслонился от Бога,
А мы все дети Родины-хаты,
И на Небо нам рядом дорога…
* * *
Синим, синим – до радости синим,
Небеса отразились в тельняшках,
Но земля – окончательный финиш,
Мы из праха и в прах в доле тяжкой.
Но десантники тянутся в небо,
Им прыжок – как экзамены страха:
Впереди неразгаданный ребус,
Позади – дом, оборванный якорь.
Так прыжок – приближение к дому,
Но с другой стороны – парашютом…
Наши души без Родины стонут,
И боятся расстаться с уютом.
Но страшись, не страшись – надо прыгать,
Парашют не пристёгнут и мокрый,
Впереди раскалённое иго
И оттуда страдания отклик.
Пристегнуть может твёрдая вера
И тогда наполняется купол,
Впереди – новых радостей эра,
Позади – в испытаниях угол.
Образ моря, земли, парашютов –
Мы земные, нам надо примеры,
Приземляться же всем – не до шуток,
А внизу неизвестное в сером…
– Синеву, синеву в парашюты.
Дай же, Господи, верящим душам.
Пусть рассеется промысел мутный
И мы в центре окажемся круга.