Новости

«Сюрреализм – это я!» - говорил Сальвадор Дали. И, в общем-то, сильно (и намеренно) преувеличивал. История испанской сюрреалистической живописи сохранила еще одно имя, не столь громкое – Маруха Мальо. «Наполовину ангел, наполовину морепродукт», «художник четырнадцати душ», колдунья-революционерка в мантии из водорослей, она проложила дорогу в мир профессиональной живописи множеству амбициозных испанок…

Маруха Мальо родилась в 1902 году в Галисии. Четвертая из четырнадцати детей, она обожала рисовать – и родители поддерживали в ней интерес к искусству. Семья часто переезжала с место на место, пока не осела в Мадриде – городе, которому суждено будет сыграть решающую роль в судьбе Марухи. В двадцатилетнем возрасте она поступила в Королевскую академию изобразительных искусств в Мадриде и оказалась в самой гуще богемной жизни Испании тех лет.

Однокурсником Марухи был Сальвадор Дали – они долго и тепло дружили несмотря на то, что этот эксцентричный гений мало верил в ее одаренность. Она была в приятельских отношениях и с Лоркой, и с Бунюэлем… Иллюстрировала поэтические сборники своих единомышленников, рисовала обложки книг, занималась сценографией и созданием костюмов для авангардных театральных постановок. Ортега-и-Гассет в 1928 году поспособствовал организации ее первой персональной выставки. Маруха тогда писала много портретов с некоторыми нотками ар деко, однако вскоре перешла к сложным композициям в духе магического реализма. В ее картинах появились деревенские жители, опаленные жарким солнцем, тореадоры и танцовщицы.

В 1932 году, получив стипендию от государства, Мальо отправилась в Париж, где активно работала, участвовала в выставках и сблизилась с французскими сюрреалистами. Не нужно напоминать, что сюрреалистические и дадаистские объединения были открыто женоненавистническими – но даже Андре Бретон, известный своими шовинистскими взглядами на роль женщин в искусстве, не удержался и приобрел несколько работ Мальо. Можно было бесконечно рассуждать о том, что место женщины – не за мольбертом, а на полотне, но любой человек, обладающий хоть каким-то творческим чутьем, понимал: Мальо гениальна. Мрачные образы, скелеты, монстры, пугала взирали на зрителя с ее картин, словно умоляя разгадать их тайны; одноглазые гиганты, великаны и призраки посещали традиционные испанские праздники и ярмарки, сливаясь с карнавальным шествием. Бретон, перешагнув через все свои предрассудки, постарался сдружиться с Марухой и познакомил ее со всеми своими парижскими друзьями.

Поездка в Париж сильно повлияла на живописную манеру Мальо, а ее известность значительно возросла. Ее называли «художником четырнадцати душ» и «папой сюрреалистов» (не матерью – очевидно, что всему «женскому» в маскулинном мире сюрреализма все еще не было места). Вернувшись в Мадрид, Мальо начала заниматься преподавательской деятельностью, преподавала на кафедре рисунка в Институте Аревало и в образовательных учреждениях Мадрида, ездила в родную Галисию с благотворительными педагогическими миссиями.

Французское правительство приобрело одну из ее работ для собрания Государственного музея современного искусства.
Когда в Испании началась Гражданская война, Марухе удалось бежать в Португалию, а оттуда перебраться в Аргентину – ее подруга Габриэла Мистраль в то время занимала пост посла Чили в Португалии и сумела оказать посильную помощь. Работы художницы, оставшиеся на родине, значительно пострадали, керамические скульптуры были уничтожены.

В этот период Мальо читала лекции на тему испанского искусства по всей стране, познакомилась и моментально подружилась (кто бы сомневался) с культовым постмодернистским писателем Хорхе Луисом Борхесом. Кроме того, она исследовала декоративно-прикладное искусство и мифологию коренных жителей Латинской Америки, писала этюды пляжей и морские виды, создавала монументальные фрески (например, в кинотеатре Буэнос-Айроса). Впрочем, ее странствие только началось - несколько лет художница прожила на острове Пасхи в Нью-Йорке. Вернулась к портретной живописи – эти работы считаются предшественниками американского поп-арта (и с Уорхолом, меж тем, она была знакома).

На родину художница вернулась в 1965 году, после двадцати пяти лет изгнания. Там о ней уже не помнили. Многие, с кем она была близка в юности, уехали. Многие уже были мертвы. К тому же отъезд Мальо в Аргентину ее былые коллеги восприняли как предательство. Художник должен сражаться за свою родину с оружием в руках, а не спасаться бегством! Не все критики Мальо последовали этому призыву сами (потому-то у них и осталась возможность ее критиковать – они были живы), но ее имя последовательно и упорно «стирали» из истории испанского искусства. О ней упоминали разве что как о чьей-нибудь давней любовнице, «музе поколения 27 года» или той странной дамочке, которая когда-то позировала в мантии из водорослей (за которую Дали и называл ее «наполовину ангелом, наполовину морепродуктом»). В жизнь новой, послевоенной Испании Мальо с ее эксцентричной манерой поведения и странными нарядами – чего только стоила ее фирменная цветная шуба! – вписывалась мало.

Но все это не имело никакого значения: она была дома, она была еще полна сил и замыслов, она продолжала работать… Тогда в ее творчестве начался последний и самый драматичный период, называемый - « Los moradores del vacío», или «Жители пустоты». И постепенно к ней вернулась известность, пришло признание. В смешной старушке вдруг разглядели классика испанской живописи. Посыпались, как из рога изобилия, премии, выставки сменяли одна другую…

Маруха Мальо скончалась в возрасте девяноста двух лет – в своем любимом городе, в Мадриде... Туда она возвращалась из каждого своего путешествия, туда стремилась в годы изгнания, чтобы остаться навсегда. В ее честь было названо несколько улиц в разных городах Испании. В 2009 году в испанском городе Виверо было инициировано строительство музея, посвященного творчеству Марухи Мальо и ее брата, скульптора Кристино Мальо.

Текст: Софья Егорова.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/100721/50419/