Украденные сказки. Грёза. Окончание

Часть последняя. Право выбора
***
Большая фарфоровая кошка, побёскивая в полумраке зелёными стекляшками глаз, явно получала огромное удовольствие от того, что мастер ласково, словно поглаживая, стирал с неё пыль. Это чувствовалось по энергетике, исходившей от всего существа вещи, и Джек невольно поёжился – всё, что находилось в этом магазинчике, было слишком живым и слишком голодным.
- Ваша беда в том, что Вы слишком доверяете собственным ощущениям, и Вас легко обмануть. Вы не знаете ничего о природе вещей, - мастер аккуратно протёр кошачьи ушки.
- Это была не вещь, - недовольно проворчал Джек. Всё утро он ходил разбитый, с жуткой головной болью – встреча со странной незнакомкой с фото не прошла даром. – Она слишком живая! Тёплая… Только… глаза у неё - мёртвые. И смотрела она на меня так, как будто… как будто убить хотела.
- И – можете не сомневаться – хотела, - мастер широко заулыбался и поставил кошку на полку, - Вы же ей помешали.
- Но почему? Если она – вещь, то её сила может быть направлена только на того, кому она принадлежит! Она просто не могла пойти за мной. А если она – человек, то я вообще не понимаю… Человек не способен на такое!
- Вы и людей плохо знаете, - мастер хитро прищурил глаза, отчего и сам стал похож на хищника, выслеживающего жертву – точь в точь кошка из фарфора, блестевшая теперь своими стеклянными глазами с полки. – А ещё – Вы совсем не знаете о том, что находится между людьми и вещами. То, что имеет силу не меньшую, если не большую.
Джек задумался. Вспомнил, как бережно Тим обращался с фотографией, как хранил её от чужого любопытства… Улыбка той девушки, лукавый взгляд из-под густых ресниц… Что она чувствовала, чего она хотела? Возможно ли, чтобы её чувства оказались сильнее самой жизни?
- Если только… Да нет, такого не бывает! – Джек не договорил, совершенно забыв о том, что его собеседник и так без труда прочтёт его мысли.
- Если не бывает – откуда тогда берутся призраки? – старик взял с очередной полки крохотное и наверняка очень старое зеркальце в ажурной серебристой оправе и, нахмурившись, стал терпеливо тереть, словно надеясь вернуть давно утраченный блеск.
- Если Вы поняли, о чём я подумал – то это был не призрак! Призраки привязаны к месту, а не к человеку и не к вещи! – Джек старательно вспоминал все обучающие лекции, которые шеф периодически проводил на работе в качестве повышения квалификации.
- Она назвала Вам имя?
- Да… - Джек задумался – свои имена имели далеко не все виды нечисти – только демоны и те, кто был тесно связан с человеческой душой, например, призраки. – Что ей нужно?
- Тим.
- Тогда почему она убивает его?
Мастер тяжело вздохнул и посмотрел на него, как на непонятливого ребёнка:
- Молодой человек, в наше время люди всё больше куда-то торопятся, не успевая оглядываться по сторонам. Если кто-то говорит «люблю», над ним смеются – мол, пустое… Вещи стали важнее чувств, но чувства никуда не делись. Если им не давать выхода, свободы – они могут стать настолько сильными, что способны перерасти в тот самый импульс, посыл, что призовёт демонов или оживит вещи. Дать одичавшим чувствам сожрать свою собственную душу – что может быть легче? Любовь, ненависть, чувство долга – это то, что сильнее всякой магии. Чувства создают призраков. Но если человек ещё не умер – что с ним происходит?.. Давным-давно, когда я ещё был молод и глуп, но уже много чего знал и умел, ко мне пришла девушка. Её любимого отправляли на войну, а она хотела быть рядом. Она плакала и просила меня найти способ для того, чтобы они могли видеться – хоть иногда, хоть во сне. Именно тогда я сделал огромную глупость – я пожалел её чувства. Я исполнил её желание – и создал грёзу.
- Вы… призвали демона?
- Нет. Если бы грёза была демоном – Вы бы это почувствовали, - грустно улыбнулся старик. – Я разделил её душу на две части, позволив одной из них жить только в определённое время суток – чтобы они могли встречаться во сне. Чтобы между ними возникла связь, нужна была личная вещь девушки, которую она передела своему любимому. Так грёза могла найти путь к нему, где бы он ни был. Но даже если Вы эту вещь уничтожите или заберёте – уже не поможет. Она прекрасно знает, как его искать.
- Но если дело в любви, если они просто получили возможность быть вместе - что же в этом плохого?
Мастер отложил зеркало в сторону:
- Если я разобью зеркало – оно распадётся на осколки. В общем-то, ничего страшного, но изначальная вещь – та, что была задумана создавшим её мастером, будет навсегда утеряна… А если Вы то же самое сделаете с человеческой душой? Это не зеркало, а слишком ценная штука – единственно ценная во всей Вселенной. Её нельзя выбросить в мусорное ведро и забыть. Если душа распадается на части – она теряет свою истинную силу, начинает жить только чувствами – и постепенно становится демоном. Ведь девушку привели ко мне два сильных чувства – любовь к парню и ненависть – к войне, которая отняла его у неё. Вы и сами знаете, что демону без разницы, какими чувствами питаться, а ненависть вызвать куда проще… Грёза, чтобы жить, нуждалась в чувствах, в энергии, она высасывала силы любимого, и когда девушка поняла, что убивает его – покончила с собой. Впрочем, парень тоже погиб. Теперь, если ко мне приходят люди с такими просьбами – я им отказываю. Чувства должны делать сильнее человека, а не его демона. И - скажу Вам честно – мало кто умеет разбивать человеческую душу на части. Это большое мастерство. Ваша девочка смогла найти искусного мага.
Джек отвернулся к окну. За мутным стеклом весеннее небо бессовестно обнажило чистейшую синеву…

***
- Тим, ты любишь Шейди? – это был самый первый вопрос, который задал Джек, заходя в комнату Тима.
Губы мальчишки скривились в злой саркастической ухмылке:
- Откуда Вы узнали, как её зовут? Отец сказал? Никогда не думал, что он запоминает имена слуг… Они же для него – как скот – все на одно лицо, все отзываются на одну кличку…
- Я не разговаривал с твоим отцом. Она сама мне сказала, - Джек устало прошёл по комнате, сел в кресло и надвинул шляпу на глаза. – Она ведь не приходила к тебе сегодня ночью? Зато приходила ко мне. Познакомиться, так сказать…
- Что Вы хотите? – злости в голосе Тима только прибавилось – у него была одна тайна, только одно, что принадлежало ему – и больше никому – а оказалось – и она была лишь иллюзией, пустой, ненужной надеждой…
- Это не Шейди к тебе приходит, - безразлично пояснил Джек. - Это грёза. Нечисть такая. И этой нечисти не нужны твои переживания – ей нужен ты. Точнее, твоя энергия. Она тебя убивает, Тим. И меня убьёт, если я буду ей мешать. Не знаю, как ты, а я в этом не заинтересован. Так ты любишь её?
Тим медленно подошёл к столу и взял в руки фото. Грустно улыбнулся и бережно поставил его на место.
- Вряд ли это можно назвать любовью… Вот Вы ночью пришли ко мне – и наговорили всякой чуши… Единственное, чего мне хотелось – это хорошо Вас отпинать – но… Знаете, до Вас так мог сделать только один человек – Шейди. Никто и никогда не говорил со мной – просто так, потому что захотелось. Ни отец, ни мать… Отец только отдавал приказы, а мать – тихо плакала, когда никто не видел, и молчала. У меня и друзей-то никогда не было. Если к нам приезжали гости с детьми – те были похожи на мою мать – разнаряженные, молчаливые - они никогда не улыбались… как куклы. Не знаю, что это взбрело в голову отцу, но однажды он решил, что тя должен учиться музыке – и привёз Шейди. Как дополнение к роялю… Я ненавидел отца, ненавидел рояль – но любил Шейди. Любил… как друга, понимаете? Она была такая весёлая, живая, мы могли просто гулять по саду и болтать о разных глупостях… Отец выгнал её из-за платья.
- Из-за платья?
- Да. Это платье, на фото. Шейди хоть и была очень талантлива, но росла в бедной семье. У неё никогда не было красивых нарядов, всё у нас ей казалось сказочным – а я отдал бы всю эту сказку просто за возможность нормально общаться! Она увидела как-то это платье на моей матери, и сказала, что полжизни бы отдала просто за возможность примерить что-то подобное… Я сказал об этом матери – и платье тем же вечером оказалось у меня. А Шейди – Вы бы видели, какая она была счастливая! Она это платье держала так осторожно, как будто оно из хрусталя было… Сфотографировалась где-то, а мне фото подарила. Всё было хорошо – только отец как-то это платье нашёл. Пришёл ко мне в комнату – и разорвал его в клочья. Молча. У меня эти розы по всей комнате валялись… Я тогда и поспорил с ним – в первый раз в жизни. Я просто хотел защитить Шейди – неужели это противозаконно? Он вышвырнул её, как котёнка, на улицу. А я теперь здесь – просто в качестве наказания…
Джек молчал. Смотрел в глаза девушки на фото – девушки, которой простое бальное платье казалось самой мечтой. Девушки, которой единственный живой человек во всём огромном доме лорда Айвина смог эту мечту подарить. Она ведь не так уж много хотела – одну только вещь… И неужели платье из шёлка может стоить столько же, сколько и душа? Что было сильней в ней – нежность и привязанность к Тиму или ненависть к лорду Айвину? И где она, отчаявшаяся, смогла найти мастера, столь же искусного, как и хозяин маленького магазинчика «нужных в хозяйстве вещей»?.. Чем она заплатила ему, чтобы стать демоном?..
- Если честно, - продолжил Тим, - Мне теперь ведь всё равно, кто ко мне приходит – Шейди или нечисть – я счастлив просто от того, что это время – моё, и никто не может его отнять! У меня всегда было полно вещей – но никогда не было ничего своего. И чувств никаких не было, я никогда не имел права на собственный выбор. Я просто хочу свободы – ничего больше, понимаете?
Джек долго смотрел прямо перед собой. Похоже, лорд Айвин прибавил ему лишней работы. А он ещё надеялся на отдых! Усмехнувшись, полицейский приподнял поля шляпы и взглянул в глаза Тима – и тот невольно отступил на шаг назад. В глазах Джека больше не было и следа того добродушия, к которому парнишка уже успел привыкнуть – только холод и отчуждённость.
- Свободы, говоришь? Свобода хороша тогда, когда умеешь ею пользоваться. У тебя всегда была свобода. Ты ведь позволил своему отцу обойтись так с твоей подругой, позволил ей остаться одной со своим горем – и это тоже была твоя свобода. Хочешь другую? А ты готов к ней, Тим? Тогда борись. Докажи своему отцу, что ты – сильнее его, что ты – не вещь. Заставь его гордиться тобой, как человеком, а не как продолжением рода. Сможешь? Хочешь право выбора? Запомни, Тим – оно есть всегда. А вот если ты просто тупо умрёшь – никакого выбора больше не будет.

***
Три булавки – простые, с круглыми хрустальными головками. Три железные булавки на атласной подушечке… Просто три дешёвые булавки – скромное украшение для самой непритязательной модницы – сколько они могут стоить? За ту силу, что была в них, можно было отдать очень многое.
- Я не беру плату деньгами, молодой человек. Мне деньги ни к чему, - мастер смотрел на Джека так, словно испытывал взглядом.
- Что же Вы берёте? – Джек и так догадывался, что платить ему придётся чем-то намного более дорогим, чем золотистые кружочки, за которые можно было купить хоть весь мир – но только не эти булавки. Мастер испытывал его, как и всех, кто приходил сюда. Выигрывали те, кто мог отказаться. Но Джек с самого начала считал себя проигравшим.
- За эти три булавки – одно воспоминание. Самое счастливое.
Самое счастливое… Такая мелочь… Просто часть надежды. Часть самого тебя. Мелочь… То, что спасает от одиночества перед самым рассветом, когда весь мир ещё спит, весь мир – но только не твоё сердце.
- Хорошо подумайте, готовы ли Вы заплатить собой за чужую жизнь.
Готов ли?.. Что это было за воспоминание? Все счастливые моменты, что были в этом мире, так или иначе связаны с именем его жены – его Лизы… Это было счастье – но счастье трудное, как путь к мечте босиком по осколкам стекла. Это счастье оставляло раны – глубокие и саднящие, но сколько сладости таила эта боль! Жизнь с любимой женщиной была вечной борьбой, вечным спором – и в этом споре не могло быть ни победителя, ни побеждённого – просто потому что они были слишком разными… Джек никогда не знал, что именно тянуло к нему Лизу и не знал, что тянуло его к ней. В городе Лизу недолюбливали. Не самая хорошая была репутация у этой рыжеволосой ведьмы, да и слишком часто шеф просил Джека поговорить с женой о том, что они не могут вечно закрывать глаза на то, что она так и не бросила ведовство – даже когда родилась дочка. Джек метался между общественным мнением, собственной человечностью и любовью к жене. Он защищал и выгораживал её днём – а вечером на кухне снова читал лекции на тему «что такое хорошо и что такое плохо», ночи полнились либо страстью, либо одиночеством среди друзей вдали от дома за стаканом пива… Утром – снова недомолвки, тайны и обиды.
И был лишь один день, когда это всё вдруг стало неважно. Когда каждый отбросил все маски друг перед другом. Один день. Самый счастливый… День, который он решил отдать – за три простые булавки с хрустальными головками.
- Да. Готов.
Капля пустоты в сердце, растекаясь, превращалась в океан.

***
Три булавки – стоившие части собственной души. Джек знал, что в нём изменилось – он раз и навсегда лишил себя надежды, превратив память о Лизе в прошлое. Теперь Тим с подозрением вертел в пальцах эти непритязательные украшения, рассматривал капельки хрусталя на их головках и с некоторой опаской косился на усталого и непривычно серьёзного Джека.
- Что это? – наконец спросил он.
- Твой выбор.
- Что Вы имеете в виду?
Небо за окном окрашивалось в сумеречно-серый. Близился вечер…
- То, что сказал. Ты же хотел, чтобы у тебя было право выбора? – Тим вздрогнул – в пристально-ледяном взгляде Джека была такая безнадёжность, что ему стало не по себе. – Три ночи подряд… чтобы убить грёзу – нужно воткнуть в неё по одной булавке – неважно, в кожу, в платье или в волосы, но обязательно – три ночи подряд. Пропустишь хоть одну – ничего не получится. Она будет плакать – как плакала бы настоящая Шейди, звать тебя по имени… но если ты хочешь её уничтожить – тебя это остановить не должно.
- А если я не хочу её убивать? – с вызовом спросил Тим, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках.
Джек отвернулся от окна. С небольшой фотографии на него смотрела юная девушка – милая, кокетливая… В белом платье, украшенном чёрными розами. В платье, которое так ей шло…
- Можешь и не убивать. Тогда она убьёт тебя. Но я хочу, чтобы ты знал – ты можешь убить и Шейди – это ведь демон её души… Хотя, возможно, она сильнее – и выживет. Справишься? Впрочем, можешь не отвечать. Удачи, - Джек махнул рукой и устало побрёл к двери.
- Но… Джек! Постойте! – в голосе Тима не звучало и намёка на приказ – только чисто детская растерянность. - Это ведь Ваша работа! Почему Вы…
Джек остановился в дверях, обернулся и попытался улыбнуться – всё-таки Тим ему нравился. Всё-таки, он верил в этого нелепого вихрастого паренька.
- Потому что я не могу распоряжаться ни твоей жизнью, ни твоей волей. Потому что меня ненавидит демон – но не сама Шейди. Потому что тебе пора расти. Потому что я хочу дать тебе то, чего не давал твой отец и чего ты так хотел – право выбирать. Самому. Это самое большее, что я могу для тебя сделать.
Тим растеряно пригладил ладонью непослушные вихры:
- Лишаете меня возможности надеяться…
- Только ради того, чтобы дать тебе возможность быть свободным. Кстати, только перестав надеяться, можно сделать шаг вперёд. Решай сам. А мне ещё надо найти одного мага… того, кто сделал Шейди такой. Так что – прости – работа.
Уже выходя в коридор, Джек услышал за спиной тихое «спасибо» - и улыбнулся. Пустота в сердце освободила его. Теперь он мог идти дальше.


***
«Что бы ты ни отдал – ты всегда получишь что-то взамен»
«Опыт – одно из величайших сокровищ. В отличие от денег, его невозможно растратить»
Афоризмы и высказывания мудрецов Срединного мира