Капитанская Дочка

Я сидела на диване, «пролистывая» очередную «розовую» книжечку про «переживания в подростковом возрасте». Вся эта ерунда уже порядком наскучила мне – все одно и то же: девушка влюбляется, начинает «бегать» за парнем, а тот, видя симпатию к себе, отвергает наивную девчушку. Все одно и то же!
Хлопнула дверь, и от неожиданности я подскочила месте, роняя книгу из рук. Тяжело вздохнув и нехотя поднявшись с мягкого кресла, я двинулась расследовать, что произошло. Тихо, почти беззвучно передвигаясь по дому, я понимала, что во всем доме никого, кроме меня, не было. Но я - то слышала стук! Ничего и никого не найдя, но благополучно «загремев» носом вниз на лестнице, я вернулась в комнату.
Вроде, все было на своих местах – мягкое кресло, плед, Пушкин… Пушкин?! От неожиданного открытия у меня округлились глаза – не может быть! Сам Александр Сергеевич удобно устроился в МОЕМ кресле и пил МОЙ чай – лучше не придумаешь! Я недовольно надулась, наблюдая за кудрявым гением, а тот даже не думал обращать на меня внимание, продолжая пить чай, читая романчик, который несколько минут назад я швырнула на пол.
Терпение подходило к концу. Я негромко кашлянула, но за этим не последовало буквально никакой реакции, только минуту спустя, незваный гость оторвался от книги и перевел на меня взгляд.
- Будьте здоровы, - негромко произнес он.
- Эхм, спасибо, - замялась я, ну не такой реакции я ожидала, да и не чихала я…
- Плохая ныне литература пошла… - протянул Александр Сергеевич, отпивая чай из кружки – Не правда ли?
- Почему же… Очень даже ничего… Только вот однообразная… - тут же отозвалась я, усиленно ища в полу какую-нибудь щель, чтобы в нее благополучно провалиться.
- Ничего? Что Вы под этим подразумеваете? Ничего – это совсем ничего, пустота, или же Вы вкладываете в это высказывание какой-то скрытый смысл? – поинтересовался «гость», наконец отрываясь от моей кружки.
- Я имею в виду, что не такая уж и плохая эта книга, бывает и хуже… - этот разговор загонял меня в тупик, каждую мою реплику «величайший русский поэт» воспринимал по-своему, не так, как мы, поколение 21.
- Возможно, Вы правы, вот, например, эта Ваша книга про оттенки серого, как там ее?
- Это не моя книга! – тут же последовала моя реакция – я вспыхнула ярко-красным от ног до головы – У меня такой нет! Не я ее писала! И, вообще, я ТАКОЕ не читаю!
- Простите, простите, - засуетился Александр Сергеевич, видя мое смущение – я, всего лишь, хотел сказать, что в наше время такое не писалось и, вообще, такие произведения были категорически запрещены, да и никому не пришло бы в голову писать подобное.
- Да, да, я знаю, - я сама не понимала, почему восприняла реплику Пушкина на свой счет.
Наступило неприятное молчание, как на устном экзамене, когда ждешь следующего вопроса от педагога, а тот не спешит, вдумчиво перелистывая страницы учебника. Так и сейчас – Александр Сергеевич мееедленно листает мой романчик, а я застыла напротив, боясь проронить хоть слово. С трудом переборов себя, я, наконец, нарушила молчание.
- Александр Сергеевич, а Вы, простите, - начала я, собираясь задать интересующий меня вопрос, но поэт вновь не так все понял.
- Прощаю, - отозвался он и, оторвавшись от книги, пристально на меня посмотрел.
«Господи, пусть хоть кто-нибудь позвонит! Ну, кто угодно!» - мысленно взмолилась я, но, как назло, телефон тихо лежал на книжной полке, не подавая никаких признаков жизни. Молчание затянулось.
Неожиданно, Александр Сергеевич громко хлопнул книгой, закрывая ее и отбрасывая на диван. Затем он поднялся и, как бы разминая плечи, потянулся.
- Есть у Вас что-нибудь поинтереснее? – произнес он, сверля меня взглядом ярко-голубых глаз.
- Тут нет, все книги в Москве, - устало протянула я, отводя глаза – в поединке взглядов Пушкин одержал победу, хотя, обычно побеждала я – Самой читать нечего.
- Сочувствую, - отозвался кудрявый гений, изучая мою комнату. Неожиданно, его взгляд остановился на семейной фотографии, висящей на стене – Пожалуйста, расскажите о себе.
- Ну, бабушка называет меня капитанской дочкой… - ляпнула первое пришедшее в голову, и тут же поняла, что, сама того не желая, провела параллель между собой и Пушкинским произведением.
- Капитанская дочка, говорите? Поразительно! У меня есть роман с таким именем! Позвольте узнать, почему Вас так называют?
- Ах, это потому что мой папа – капитан запаса, - улыбнулась я, теперь уже не чувствуя себя, как на допросе.
Тут же вспомнился роман, названный Пушкиным, «Капитанская Дочка» - он был у нас по программе, его нам задавали читать на лето. Чем больше я вспоминала, тем больше понимала, что Александр Сергеевич абсолютно прав, действительно, проскальзывала параллель между мной и героиней романа Александра Сергеевича в плане поведения и моральных качеств.
В его произведениях описаны идеалы, душевные идеалы того времени – девичья скромность, гордость, честь.
В романе делается акцент, чуть ли не воспеваются, великодушие, смелость, благородство Петра Андреевича Гринева. Он разительно отличается от большей части нынешнего мужского населения нашей планеты – многие, очень многие мужчины готовы ради своей шкуры подставить, или же, свалить вину на хрупкие плечи женщины.
- Даа, были люди в наше время, не то что, нынешнее племя, богатыри, не вы! – хмыкнул Пушкин, как будто читая мои мысли и, поймав мой удивленный взгляд, пояснил – Михаил Юрьевич Лермонтов, «Бородино».
Я понимающе кивнула, вновь переключаясь на свои мысли.
Пушкин обратил внимание в своем произведении «Капитанская дочка» на проблему чести. Эта проблема была и есть одна из основных в русской литературе. Понятие чести воспитывается в человеке с детства. А если его не привили в детстве то, боюсь, оно уже не разовьется никогда.
- Яблоко от яблони далеко не падает, – вновь изрек Александр Сергеевич и, ловя мой взгляд, произнес – Пословица, русская.
- Я не про это, как Вы угадываете, о чем я думаю? – поинтересовалась я – И, вообще, откуда Вы тут появились? Как?
- «Много будешь знать – скоро состаришься» - гласит русская пословица – ушел от ответа поэт, задумчиво глядя в окно, а, затем, взглянув на меня, хохотнул – Вы продолжайте, продолжайте.
Я надулась, размышлять как-то расхотелось. Да какое удовольствие думать, если знаешь, что тебя кто-то бесстыже подслушивает, даже если этот «кто-то» - великий российский классик. А этот самый классик, сильно смутившись (видимо, и эти мысли прочитал, ну, ничего, мне-то каково было, так что ему тоже не помешает немного покраснеть), принялся рассматривать «пейзаж», открывающийся из окна.
Немного остынув, я вновь вернулась к теме чести и пришла к выводу, что честного, бескорыстного человека, сама судьба хранит.
________________________________________

Наступило утро. Разлепив глаза, я обнаружила себя с книгой «Капитанская Дочка», раскрытой на последней странице, с которой, улыбаясь, на меня смотрел Пушкин.
- Вот и дочиталась, - хмыкнула я – похоже, плохая была спать с книгой в обнимку.