Эсмеральда и курица в соусе

Нашу соседку Марину Цыганову мы дружно прозвали Эсмеральдой. Не только за фамилию. Во-первых, брюнетка. Сколько себя помню, она всегда носила каре с чёлкой. Во-вторых, манера одеваться – ярко, броско. Особенно часто мы видели её в красной юбке-клёш ниже колена, которую она сама себе сшила. Но даже когда она не в этой юбке, непременно наденет что-то красное. Пусть даже брошку на пальто. А вот с макияжем и бижутерией как-то не замечала, чтобы она сильно баловалась. Так, подкрасит ресницы, губы, наденет пару неброских серёжек и нитку бус. Ногти так и вовсе коротко отстрижёт, чтобы не привлекать внимания к их ломкости. Ну, и наконец, увлечение танцами фламенко и превосходное знание испанского языка. Как тут не вспомнить цыганку из романа Гюго?
Гастрономические предпочтения Эсмеральды тоже нельзя было назвать обыденными. Каждое утро, проходя вместе с Юлей мимо окон соседки, мы слышали музыку и чуяли запах специй. А окна она всегда держала открытыми. Летом – распахнёт настежь, замой оставит маленькую щёлку.
Будучи по природе жаворонком, Эсмеральда привычно просыпалась в шесть утра, включала музыку, делала зарядку и, умывшись, принималась готовить. Хорошо, когда работа рядом с домом – спешить не надо! У меня с утра времени едва хватает по-быстрому позавтракать и собрать Юлю в школу, до которой ещё добираться две остановки на метро. Хотя у нас во дворе тоже есть школа, и Юля там раньше училась, но оттуда пришлось её забрать. Лучше уж проехать подальше, но видеть своего ребёнка счастливым, знать, что одноклассники и учителя не «клюют» по-страшному. Потом ещё две остановки на метро и три на автобусе – уже на работу. Так что готовить я предпочитала в выходные – сразу на неделю или, на худой конец, вечером.
Конечно, Эсмеральда не то чтобы готовила каждое утро. Иногда из её окон доносился аромат кофе с корицей, или с лавандой, или с миндалём. Иногда – зелёного чая с жасмином. Но когда повезёт, можно услышать запах её коронного блюда – курицы по-маррокански, рецептом которой она со мной охотно поделилась. Ещё с вечера надо замариновать кусочки курицы в смеси оливкового и сливочного масел, добавить шафран, корицу, имбирь, молотый кориандр, нарезать лук, чеснок, петрушку, разбавить это дело парой столовых ложек тёплой воды. Посолить, поперчить и поставить в холодильник на ночь. А утром пожарить, поливая лимонным соком. Но курица не будет такой вкусной, если перед концом жарки не добавить оливки и тёртую цедру лимона. Можно ещё и свежей зеленью посыпать.
Другой рецепт курицы, тоже один из её любимых – в имбирном соусе. Смешивается сок апельсина, мёд, соевый соус, корень имбиря и чеснок, добавляется корица, мускатный орех и куркума. Дальше дело за малым – подержать в этой смеси курицу некоторое время (лучше всего ночку) и запечь в духовке.
Однако попробовать это на практике я всё никак не решалась. Пахнет, конечно, обалденно, только сможем ли мы с Юлей это есть? Курица с корицей – это всё-таки что-то экстремальное!
Конечно, находились у Эсмеральды и другие рецепты – и не только курицы, но больше я как-то ничего не запомнила.
Вечером, когда я возвращаясь с работы, из её окон снова слышалась музыка и доносился запах трав: чабреца, мяты, листьев смородины. Глядя на неё, я тоже начала заваривать на ужин травяной чай. Юля поначалу отнеслась к этой идее скептически, но стоило только попробовать – сама же теперь просит: мам, давай заварим с мятой.
За десять лет звуки и запахи из окна соседки стали для нас неким привычным фоном, частью реальности, в которой мы все существуем, и если эту самую часть вдруг взять и убрать, сразу станет заметно: чего-то не хватает. Арест Эсмеральды был для нас для всех полной неожиданностью. Кто-то, сталкиваясь с ложью и несправедливостью, покорно молчит: мол, мир таков – ничего с этим не поделаешь. Кто-то предпочитает для собственного успокоения найти таковой какое-нибудь, пусть и жалкое, но оправдание. Кто-то, но только не Марина Цыганова. Когда оппозиционно настроенные граждане, недовольные тем, как прошли выборы президента, вышли на городскую площадь, Эсмеральда не колеблясь к ним присоединилась. Митинг разогнали, многих участников затолкали в автозаки и завели дело о массовых беспорядках. Среди них оказалась и наша соседка. Кроме массовых беспорядков ей пришили также насилие к сотруднику полиции. Набросилась, избила… Бред какой! Маринка, она хоть и с причудами, но адекватная – зазря на людей не бросается. А то что схватила полицейского за руку, пытаясь высвободиться из его удушающих «объятий» - мне очень интересно, что на её месте сделали бы те, кто её обвинял? Смиренно ждали бы, пока их придушат?
Пару раз я приходила на судебные слушания. Никогда не забуду, как видела Эсмеральду за решёткой. «Птичка бедная в неволе» - как поётся в известном мюзикле – несмотря на бледность лица, выглядела, как всегда, неотразимо. В белой блузке, в любимой юбке-клёш, в босоножках на каблуке – она была полной противоположностью немолодой серенькой судье. Последнюю, видимо, это особенно злило. Жадно ловя каждое слово обвинителей, она откровенно принижала свидетелей защиты, демонстративно игнорировала их показания, то и дело перебивала их, адвокатов и саму подсудимую. Если бы Эсмеральда плакала, умоляла её пощадить, та, возможно, сжалилась бы над ней и дала бы условный срок. Но не из тех Марина Цыганова, что станут просить пощады. Её слова о том, что действия судьи – полный беспредел, за который рано или поздно придётся отвечать если не перед законом, то перед Господом Богом – сыграли над ней злую шутку. Судья, оскорбившись, приговорила её к двум с половиной годам тюрьмы, хотя прокуратура запрашивала только два.
А у нас, соседей, всё было по-прежнему. Работа, дом, дети, школа, кто-то женился, кто-то, напротив, разводился, у кого-то рождались дети, у кого-то умирали родители. Только всякий раз, проходя мимо окон Марининой квартиры, я с удивлением обнаруживала что они закрыты наглухо, и непривычная тишина просачивалась сквозь толстый слой стекла. За стеклом теперь был другой мир: без звуков, без запахов, мир, в котором никто не живёт. От этой мысли становилось как-то грустно.
Унылой стала квартира Эсмеральды, но не она сама. На страничках писем Марина писала, что в принципе всё не так уж и плохо, жаловаться особо не на что (вот оно как – а у нас на воле всегда находится повод для жалоб: от сбежавшего молока до самодура-начальника), работает в швейном цехе, свободное время проводит в библиотеке (не преминула заметить, что там есть очень интересные книги), иногда вместе с сокамерницами готовят ужин. Что они готовят, Эсмеральда мне не писала, но хоть какое-то разнообразие тюремной баланды. Кстати, среди сокамерниц, по её словам, есть вполне приличные дамы, которым просто не повезло в жизни. Иногда она просила меня прислать ей рецепты тортов. Я присылала, не понимая, зачем ей это? Ведь в тюрьме особо тортиков не напечёшься. «Так я же, Дашенька, скоро на волю выйду, - отвечала мне Эсмеральда в письме. – А печь торты так и не научилась».
Это действительно случилось скоро. Для меня. Это в тюрьме время тянется, как липкий мёд, на воле же летит с астрономической скоростью. Не успела оглянуться – Юля уже в девятый класс пошла. А ведь, казалось, совсем недавно училась ходить, говорить. Эсмеральда тоже заметила: «Какая взрослая стала Юлька! Уже невеста! Приходите вечером ко мне на чай – отпразднуем моё освобождение! Я как раз тортик испеку».
И мы пришли – единственные из соседей, кто не оставили её в трудное время. Остальные после случившегося стали как-то сторониться Эсмеральду, смотреть косо, что-то за спиной судачить. Видимо, предубеждение оказалось сильнее знаний.
- Какой чай будете? – спросила соседка, выставляя перед нами несколько коробок чая.
От одного пахло орехами, от другого – лавандой, от третьего – разнотравьем, какой-то был с цитрусовыми, какой-то – с черникой.
- А просто чёрного без добавок нет? – спросила я.
- Есть и простой, - Эсмеральда залезла на стул, чтобы достать из шкафа у самой задней стенки коробку чайных пакетиков и, заглянув вовнутрь, виновато развела руками. – Только один пакетик.
- Давай тогда нам с Юлей один на двоих. Всё равно мы не любим крепкий.
Себе Марина насыпала с лавандой. А вскоре достала из холодильника большой торт, покрытый шоколадным муссом. Сверху лежали в творческом беспорядке красные ягоды вишни. По бокам он был усыпан миндальной стружкой.
- Извините, если что не так, - проговорила Эсмеральда, разрезая торт. – Старалась, конечно, делать всё по рецепту, но до этого никогда не пекла.
- Это же тот самый с шоколадным муссом! – сказала я, как только мой язык распробовал нежный крем.
Это был мой любимый рецепт торта – я частенько делала такой на праздники. Летом – со свежей вишней, зимой – с мороженной. Конечно, его я прислала соседке одним из первых.
Весь вечер мы неспешно чаёвничали, болтая о том о сём. Вот ведь как бывает: много лет жили в одном подъезде и здравствуй – до свидания. А стоило соседке не по своей воле уехать в Мордовию – лучшими подругами сделались.
А завтра мы с Юлей пойдём кто в школу, кто на работу. И проходя мимо Марининых окон, снова услышим музыку, и вкусные запахи еды с обилием специй привычно ударят нам в нос. Должен же, наконец, наступить какой-то порядок. Хотя бы в одной панельной пятиэтажке.