RebyC. Chapter 6

InjuRe. Chapter 6

Владельцы животных знают, как трудно приучить собаку к туалету: нужно приложить массу усилий, но даже в этом случае не будет стопроцентной уверенности в том, что собака однажды не нагадит на диван, не попросившись гулять, или не обмочится от радости, как маленький ребёнок. И даже для приученной собаки обычно нет разницы, где справлять нужду на улице – хоть под лавкой или посреди детской площадки.

Кошки же – даже уличные – очень чистоплотные создания: они закапывают за собой все результаты пищеварения. В этом смысле человек гораздо больше похож на собаку: оставит на дороге кучку – и глазом не моргнёт. Но мы в этом плане мы даже преуспели. Мы умудряемся себя загаживать изнутри.

Марихуан

Подойдя к самому краю окна, чтобы можно было увидеть, что происходит внизу, Аиша смогла разглядеть слабые огоньки на дорогах и в воздухе. «Транспорт» - догадалась девушка. Потоки ночью были не такие плотные, но они прекратились в отсутствии чётких ориентиров, дабы какой-нибудь водитель не спутал пустоту с силуэтами тёмных зданий.

Всё это было очень странно. Но девушка, хоть и понимала, что произошло что-то необычное, ей до этого не было никакого дела. Все её мысли были о Шаме. О том, как им вместе было хорошо. И о том, что его больше нет. На глаза вновь наворачивались слёзы; Аиша упала на кровать, свернувшись калачиком, и, совсем обессилившая, забылась крепким и глубоким сном.

Утром Аиша припомнила фрагменты вчерашней ночи. Ей приснился очень странный сон. Они с Шамом занимались любовью. Потом она проснулась, и ей было плохо. Не нужно было курить в Кибере. Она до сих пор чувствовала своё тело тяжёлым, а голова соображала довольно туго. Что было очень странно, потому что фактически яд в её организм не поступал – эта была лишь имитация курения в киберпространстве. А потом она заметила, что отключили свет… В ЦК во всём городе ни с того, ни с сего отключили свет. «Должно быть, на то была какая-то причина», - подумала девушка. Она была в рабочей униформе – как вчера и уснула, поэтому девушка решила оставить всё как есть, только привести в порядок лицо. Она совсем забыла про фотографии!

Аиша кинулась к умывальнику, чтобы привести лицо в порядок. После этого она открыла телефон и обнаружила, что так крепко спала, что умудрилась проспать будильник. Решив через час поесть в кафетерии, девушка торопливо закончила собираться и вызвала такси.

Транспорт всегда прилетал в течение трёх минут – его в ЦК было достаточно. Обычно Аиша говорила либо свой адрес, когда летела с работы в номер, либо «Корпорация Кибер», и на каком бы языке не изъяснялся водитель, этого ему всегда было достаточно, чтобы понять, куда доставить пассажирку. Но в этот раз Аиша чувствовала себя так плохо, что решилась рискнуть опоздать, съездив ещё в одно место. Судя по сказанному ей таксистом «Бонжур!», когда она садилась в транспорт, это был француз.

- Экскюзе муа… Э… - Аиша замялась. Она все ещё не знала ни слова по-французски. Водитель смотрел на неё весь внимание, поняв, что она не знает его языка, - мне нужно… Ан… Ун… Марихуан…

- Хааа… - вскинув брови и густые усы протянул водитель, - Марихуан… - дальше он быстро зачирикал по-французски так, что даже если бы Аиша знала какие-то отдельные слова, то всё равно не смогла бы разобрать, что он несёт. Тем не менее, было очевидно, что таксист её понял, потому как транспорт плавно взмыл в воздух и, пролетев несколько метров, ловко вклинился в резвый поток.

Водитель ещё долго говорил с ней, и почему-то Аише показалось, что он говорит про вчерашнее отключение электроэнергии во всём городе. Пролетев несколько кварталов – к слову, Аиша в первый раз нарушила маршрут работа-дом-работа, так что ей интересно было взглянуть на новые причудливые формы многоэтажек, – они остановились не на земле, ни у небесного причала или смотровой площадки, нет. Транспорт повис в воздухе напротив окна. Напротив окна чьей-то комнаты. Водитель крикнул:

- Кристиан!

Аиша заметила, что окно было зашторено, что не сильно бросалось в глаза, так как стекло было зеркальным. Сквозь шторы в открытое окно высунулась дредастая голова белого молодого человека, который был если не «в щи», то уж точно в «куриные хлопья». Туповатая улыбка, казалось, настолько долго не сходила с его лица, что глядя на парня впервые, трудно было понять, какое у него лицо, если он не улыбается. Глаза были в дурной полудрёме, красные, как шар администрации в киберпространстве. Но главное – это запах. Казалось, что это не он насквозь провонял смолой и марихуанным дымом, – казалось, это он и был тот самый дым.

Таксист что-то сказал парню на французском. Парень улыбнулся ещё шире.

- Русский?

- Да, ответила Аиша.

- Сколько ты хочешь?

- А какой у тебя товар? Сколько мне хватит на неделю?

- Пять хватит. Самосад. И прегабалин в почву.

Когда-то давно прегабалин использовали как лекарство. От эпилепсии. Точнее, продавали как лекарство, – использовали его совершенно для других целей. Даже запустил его в оборот какой-то наркоман, потому что на прилавках он красовался под названием «Лирика». Сейчас этот препарат стал легендой, но сам прегабалин приобрёл широкую известность среди падших личностей. И если этот торчок удобрял им почву, можно было не сомневаться – от такой дури и сдохнуть недолго.

- Взвесь мне двадцать граммов. И трубка с огоньком есть у тебя?

- Дай мне списать твои кредиты, детка, - натянутым голосом произнёс наркоман. Аиша протянула свой телефон, отметив согласие а списание необходимой суммы, - трубка бери подарок.

Торчок протянул ей электрозажигалку, маленькую трубку и большую плюху спрессованной травы, которые она тут же спрятала в сумку.

Таксист, наблюдавший за всем этим, словно это привычное для него дело, перекинулся с наркоманом ещё парой слов на французском, и транспорт заскользил по воздушной глади. Наркоман, выглянув из окна, наблюдал за ними исподлобья, украсив лицо широкой идиотской улыбочкой.

- Спасибо, хэ… что вы хэ… меня… хэ… хэ… хэ-хэ-хэ-хэ…

Видимо, он хотел сказать «навестили», но его нейроны настолько пересохли от постоянного курения, что электричество по ним уже физически не могло передаваться, и тот факт, что этот джанки ещё может воспринимать и выдавать какую-то информацию, был бы настоящей находкой для учёных, если бы они всё ещё интересовались тайнами мозга, а не кибертехнологиями. Именно из-за такого действия на человека дурмана, он и перестала когда-то курить. Тем более, ей хотелось иметь с Шамом здоровых детей, но теперь его не было… А значит, и ей нечего было терять… Она знала – лучший способ сосредоточиться, если в голове после вчерашнего жуткая тяжесть, это отравиться ещё раз. Центры восприятия притупляются и создаётся иллюзия, что всё в порядке, и мозг готов к любой деятельности. Но на примере друзей своего детства, вечно боровшихся с этой привычкой Аиша знала, что это только начало порочного круга. Стоит только один раз в него зайти снова, как она начинает раскручиваться с ещё большей интенсивностью, чем когда выбирался из его в последний раз. И вырваться потом было ещё сложнее. Но она уже никуда не собиралась. Ей было некогда. После вчерашней встречи с Шамом во сне она это поняла.

Последний Далай Лама (он же – и все предыдущие, если верить буддийской философии) всегда удивлялся нашему человеческому существу, которое полжизни тратит на то, чтобы работать сверх своих сил, угнетая здоровье, а другую половину проводит, тратя накопленные деньги, чтобы это здоровье восстановить. Элементарные, казалось бы, вещи, которые многие даже постоянно повторяют своим детям, при этом сами могут не покушать на перерыве – зато больше успеют заработать. Поесть в фаст-фуде – так быстрее. «Да какой спортзал! Мне же работать надо!». Или наоборот: «Куплю-ка я себе гормональных – быстрее вырасту! Зачем тратить столько времени на труд? Какая разница, что внутренним органам придёт «капут» – они же внутри… На виду – только мои мускулы!»

В пустоте

После посещения дилера Аиша, к дикому удивлению таксиста сказала, что ей нужно в Корпорацию. Наверное, не вязалось у простых водителей то, что сотрудники Кибера могут опуститься до такого, чтобы травиться ядами. Прогадал. На пути Аиша заметила, что Найзер прислал ей сообщение, но открывать, а уж тем более – читать она не хотела. Что-то важное будет – зайдёт в кабинет и скажет. Ну, или позвонит. В конце концов, сообщение она могла и не увидеть.

На первом этаже Корпорации был кафетерий – тот самый, где дважды в день каждый сотрудник мог выпить кофе с булочками. Считалось, что большее потребление пищи на работе вызывает сонливость и снижает работоспособность. Проверить так это или нет, возможности не представлялось, так как альтернатив не было никаких. С едой в Корпорацию не пройдёшь (а пройдёшь – вылетишь), а в кафетерии только булочки и кофе. Само помещение было оформлено как один из шаров внутреннего пространства в Кибере. У кафетерия даже было название – «In the Void», что означало «В пустоте». И сейчас у кафетерия собралась довольно внушительная толпа.

Аиша тотчас почувствовала неладное, едва завидев выстроившихся в ряд сотрудников, перед которыми из стороны в сторону ходил Найзер и что-то очень эмоционально рассказывал, очень энергично себе при этом жестикулируя. У девушки участился пульс и выступила испарина. Она ощущала жуткую нервозность и держалась изо всех сил, чтобы подойдя не вызвать подозрения. Сама себе Аиша не могла объяснить, почему она двинулась именно к кафетерию, а не в свой кабинет, - только потом она задумается, почему она так поступила – сейчас она об этом не думала: всё её существо было сковано страхом.

- Аиша, почему ты опаздываешь? – едва завидев её, Найзер переключил на девушку своё внимание с бедных подчинённых, - я отправил тебе сообщение! У нас чрезвычайная ситуация!

- Да? – Аиша сделала глупое лицо, будто не понимала, о чём идёт речь. Хотя она догадалась, что дело в ночном отключении света.

- У нас утечка информации. Посреди ночь во всём ЦК отключилось питание!

- Я не… - Аиша судорожно достала из сумки телефон и открыла папку фотографий. Она быстрыми ловкими движениями, проведя по экрану несколько раз, выделила и удалила те самые 17 фотографий, которые вчера не успела изучить. Потом она зашла в папку сообщений, - да, точно. Наверное, не услышала: телефон лежал в сумке.

Говоря это, девушка испытывала самые, что ни на есть смешанные чувства. С одной стороны ей было в крайней степени досадно: она так и не изучила именно те документы, которые могла понять. С другой, – страх и облегчение: как она могла забыть про фотографии? Но удалив то, что могло её как-то скомпрометировать, она, по крайней мере, чувствовала себя в безопасности. Само собой – как обычный рядовой пользователь телефона – она не знала, что при необходимости Корпорация могла поднять всю информацию, которая когда-либо проходило через её телефон и бережно сохранялась в архивах.

- Девушки… Итак, я объяснял парням, что у нас не очень-то приятные новости, - продолжал Найзер, - вчера отрубился свет. Отключилось питание главного процессора. Отключилась система. Миллиарды людей, которые были в тот момент подключены к Системе, оказались выброшенными. Я уже успел проверить, в моём подразделении никто не мог устроить диверсию: все были подключены в тот момент. Правда, ты уснула за несколько минут до отключения, как зарегистрировала система. Но это неважно: во сне бы никто не смог устроить диверсию…

Неуважение к своему телу – только полбеды. И намного хуже ситуация в отношении людей к своему сознанию. Что не так с ним? Как много людей могут провести хотя бы один праздник без выпивки на столе или стеклянного друга со стальным наконечником? И почему они привыкли так, а не иначе?

А как отмечали праздники, поминки, другие памятные даты в каждой семье? Практически никогда не обходилось без бутылки. Давным-давно считается дурным тоном пригласить на праздник гостей и не поставить на стол чего-нибудь «горячительного». Если мы не видим альтернативного способа проводить досуг и веселиться, его и не появится. Эта основа уже заложена с детства. Несколько поколений назад.

Пускай все уже знают о тяжелейшем уроне, наносимом организму различными опьяняющими веществами, всё равно пили и будут, курили – и будут курить. Но если мы говорим об одурманивании, люди себя травят не чтобы навредить своему телу, а скорее – вопреки тому. Истинная цель, как было сказано выше, – отключить мозг. Одурманивание притупляет совесть, чтобы легче было жить дальше. До следующего одурманивания. Как у того парня из «Маленького принца».

Люди – очень удивительные существа. Мы осознаём себя как личность, лишь прожив от пяти до десяти лет в этом мире, вернее, начинаем осознавать. А окончательное осознание приходит разве что – в конце жизни. И что бы ни говорили нам Священные Писания, изыскания учёных и всё остальное – единственное, в чём мы можем быть уверены – это в том, что видели своими глазами. В конце концов, и самый закоренелый атеист поверит в Высшие силы, заговори с ним куст терновника, и совершенно не важно, будет это Ангел или Солнечный удар. Так что единственное, в чём мы можем быть уверены до конца, это в том, что видели сами, чувствовали, будучи в здравом ясном рассудке. И, в каком-то смысле, эта жизнь, которую мы ведём в этом мире, пусть даже он будет иллюзией или заранее просчитанной программой, но эта жизнь у нас одна. Что было с душой до рождения, и что будет после смерти, мы не знаем. И даже единственное, что есть у нас, не умеем ценить.

Сколько живёт человек? В среднем. Восемьдесят или… девяносто лет? Нет. Со всевозможными способами и многочисленными попытками убийства своего организма – от этилового растворителя до приторно-сладкого дыма – остаётся лишь шесть десятков лет – и тех треть уходит на «реструктуризацию» - и всё равно: при каждой удобной минуте стремится всё туда же – в пустоту…

Вирус

- Ты только представь: одна ночь! – продолжал Найзер, - миллиарды людей! Сразу оказались выброшенными! Это миллиарды потерянных кредитов для Корпорации! Меня предупреждали о таком. Терроризм. Бессмысленное причинение вреда другому – никакой личной выгоды! Причинение вреда ради причинения вреда. Любой мог оказаться виновным. Я сказал парням, и говорю тебе: работайте, как обычно. Просто будут проверки. Одна команда проверяет департамент администрации, а администрация будет искать следы вируса через остальных сотрудников.

- Господин э… Найзер, - Аиша немного осмелела и решила узнать то, что её интересовало, - то есть Кибер тоже уязвим? Как же его мог задеть вирус?

- Для любого замка… Найдётся отмычка. Как и в любой цепи бывает слабое звено. Я не имею права говорить тебе или кому-либо, где могут находиться слабые места Корпорации, Беппе!

Интересно было, что Найзер при всех не назвал её по имени. Он, конечно, не мог ей рассказать, куда могли ударить по Киберу так, что он загнулся – пускай, и на одну ночь. Но он сказал более, чем ясно: слабые места у системы есть. А ещё… Значит, система зарегистрировала, что она вчера уснула. Дальнейших подробностей Аиша решила не выяснять. Она не хотела, чтобы на работе узнали, что она в Кибере увлекается дурью. Хотя в администрации могли знать…

Найзер сказал на немецком «фёрвартс», а повернувшись к Аише: «Ну иди за работу, и так опоздала!», и люди пошли к коридору их подразделения, как вдруг среди толпы Аиша увидела человека. Того самого. Это он был в сеансах, и он наблюдал за ней, когда она была под мостом с Амиром. Она резко отвернулась, не зная, заметил ли он её или нет. Но у самой глаза были на выкате от испуга, а главное – целый поток новых и непредсказуемых мыслей.

Этот тип работал в клинике. А теперь он здесь. Знал ли об это Найзер? А может, он знал, и это ей самой не следовало знать о том, что они работают в одном отделе? Если он работает тут, то что он делал в клинике? И если он работник клиники, то что он здесь забыл?

Аиша дошла до своего кабинета, прислонилась к двери с внутренней стороны и перевела дыхание. Сейчас она хотела хотя бы минуту просто не думать ни о чём. Как много мог знать этот парень? Достаточно о её истории болезни. Не больше. Максимум – что видел её со старым другом… Документы, которые она сфотографировала… Могло ли быть среди них что-то, что содержало информацию, достаточную для диверсии? И мог ли Найзер догадаться, что она видела документы?

Меньше всего сейчас Аиша хотела вылететь из Корпорации. Да ещё и при таких громких обстоятельствах. Ничего не узнав, не докопавшись до истины и будучи обвинённой в диверсии ценой несколько миллиардов для Корпорации Кибер. Девушка пыталась припомнить, что было написано на документах. Она ведь их видела. Видела каждый лист, чтобы сфотографировать чётко. Пусть, недолго, пусть – несколько секунд, но весь текст где-то сохранился в её голове целиком.

Было ли это лишь игрой её воображения или реальным припоминанием, Аиша не знала. Но она, прижавшись к двери и зажмурившись, представляла слетающиеся в кучи чёрные буквы на белом фоне. Сотни разных букв, но они лишь беспорядочно организовывались в кучи, никак не желая складываться в стройный текст. Отчаявшись, Аиша открыла глаза, отошла от двери, села за компьютер и положила сумку на стол. Вынув оттуда трубку с зажигалкой, она надломила плюху спрессованной травы, не доставая из сумки, взяла щепотку рассыпавшейся в пыль дури и засыпала в трубку. Аккуратно поднеся её к губам, держа огонь в непосредственной близости от лица, девушка глубоко затянулась.

Наркотики, нездоровый образ жизни, самоуничтожение… Да уж, и ладно бы, если бы в действительности всё так и было, что этот экологический паразит, существующий наперекор всем законам природы, вредит только себе – если бы…

На деле складывается так, что вред наносится и окружающим и среде, а упрекать его никто в том не должен – это же, якобы, его выбор… (О последствиях такого выбора можно ещё спросить: «А как же наследственность?» Ведь потомки с подпорченным генетическим кодом не делали никакого выбора…)

Ладно с этими наркоманами, и с нами, с молчаливого согласия которых они продолжают травиться и приносить прибыли иностранным корпорациям, но в чём виноваты, например, белки, чьи леса вырубают, рыба, которая давится радиоактивными отходами или маленький птицелов, вынужденный голодать из-за того, что его жертвы так и не долетели до ловушки, сбившись с курса в загазованном воздухе, и передохли в пути?

Проверки

Аиша сидела, подперев подбородок руками, глядя в пустоту. Глаза у девушки были полуоткрыты, а улыбка растянулась до самых ушей. Все реакции были заторможены, а мысли были где-то далеко. Она уже давно забыла, что хотела вспомнить содержание документов со стола начальника, чтобы как-то успокоиться. Она вообще забыла о предстоящих проверках, и сейчас думала о том, как развиваются шары в Кибере? Если взять, например, шар пространства какого-нибудь общества древнего мира – государства, – в котором не было электричества, системой предусмотрено, что его там никогда не возникнет? Но ведь одним из признаков того общества был как раз переход к таким условиям, когда оно всё-таки возникнет… А если ведь отрубить питание, то было ли там использование электричества или нет, не имеет никакого значения: тебя выбросит обратно, где бы ты ни был…

Её мысли прервал щелчок, с которым повернулась ручка на двери в её кабинет. Дверь открылась, и в неё вошли двое человек в синих костюмах и с аккуратно убранными волосами. Она сделала вид, что только что прервала звонок и что-то писала в заметках. Благо, компьютер она умудрилась включить, хоть и не помнила, когда это она успела.

- Госпожа Беппе, просим прощения за вход без стука, но это проверка. Мы должны осмотреть компьютер – Вы не сможете некоторое время выполнять свою работу. Можете пока выпить кофе или покурить.

- Я ни того, ни другого не делаю, господа. Спасибо.

Аиша не собиралась никуда выходить – тем более, что даже встать сейчас для неё было непосильно трудно. Она просто отодвинулась, не вставая с кресла – благо, оно было подвижным.

Осмотр заключался в том, что один парень подключил к процессору устройство, которое напоминало электронный планшет, и какие-то данные, которые он передавал на экран, видимо, были весьма скучными, судя по поджатым губам проверяющего. Другой, видимо, был раздосадован тем, что Аиша не пьёт кофе и не курит, как она сказала, потому что он сидел перед монитором, встав на корточки и изучая системные папки и запуская поиск вирусов. Так как она сидел к ней спиной, девушка не видела его лица, но хорошо понимала: оно сейчас должно было выражать крайнюю степень отвращения – ведь у него таких, как она, целый департамент.

Обкуренная, она развалилась в кресле и наблюдала за действиями администраторов с довольной улыбкой. Если бы они не были так заняты своей работой, что не замечали ничего вокруг, то наверное, кто-то из них, заметив это подумал бы: «Вот ведь зараза!» или «Чудачка на букву «м»!» Но когда парни выполнили свою задачу, её уже мазало так, что она сама чуть ли не корточках сидела, склонив голову и спрятав её в ладони.

- Госпожа Беппе, мы закончили. Вы можете продолжать работу. Госпожа Беппе, с Вами всё хорошо?

- Со мной? – Аиша подняла голову и посмотрела на администраторов косыми глазами, - Вполне, - единственной её мыслью сейчас был вопрос: видно ли по ней, что она наркоманка?

Парни развернулись и вышли, стуча каблуками по полу, щелчком закрыв за собой дверь.

Мы порой не задумываемся, а что мы на самом деле делаем с окружающей средой. Вернее, если брать всех, то задумываемся. Но на деле – далеко не многие из нас. В среднем, человек рождается, живёт, умирает, по пути выбрасывая старые шмотки, упаковки от предметов быта, сами эти предметы, проливает топливо или вызывает выхлопы ядовитых газов… Но на дороге он видит только то, что привык замечать: девочек, классный салон, шикарный пентхаус, ещё раз девочек – куда же в пентхаусе без них? – вот только толпу собравшихся над его гробом скорбящих людей он, скорее всего, не видит… Как не видит и то, что оставил за собой. И миллионы, умершие с ним в один день.

Не видят плёнки на водной глади, из-под которой рыба не может дышать, свалку за городом, которая растёт с каждым годом и скоро подберётся к опушке леса, гектары заражённых радиацией полей, изменённый состав воздуха и отравленную воду. Возможно, и мы не успеем увидеть. Поздно оглядываться по сторонам, когда снайпер, метящий тебе в башку, уже нажал на курок.

Мысли

Аиша проспала, положив голову на стол, около часа. Очнувшись, она чувствовала ещё большую тяжесть, как во всём теле, так и в голове – в частности, нежели этим утром. Она знала по собственному опыту, что несколько глотков любой жидкости (разумеется, питьевой, – раствор медного купороса вряд ли бы принёс какую-либо пользу) помогут ей почувствовать себя бодрее и как-то освежить разум.

Она вышла из кабинета и прошла по коридору в кафетерий. Взяв кофе со сливками и тройной порцией сладкого, она также взяла по максимуму булочек – больше пяти автомат не выдавал – и прошла за столик. Те посетители «Пустоты», которые хоть раз её замечали, и которые сейчас были здесь удивлённо шептались друг с другом или просто переглядывались: Аиша сегодня не бежала, как ужаленная кошка, лишь бы поскорее вылететь из кафетерия, а медленно и устало опустилась на стул. И самой ей сейчас было глубоко наплевать, кто на неё пялится и что о ней говорят. Она также не волновалась, как обычно, что к ней кто-то может подсесть и заговорить, ведь на самом-то деле у девушки был огромный словарный запас на тот случай, если нужно было кого-то отправить далеко и надолго…

Её волновал один вопрос; приходя в себя, Аиша немного с другого ракурса смогла рассмотреть ситуацию. Шам открыл то, чего ещё никому (как он думал), не удавалось открыть. А вчера ночью в ЦК произошло то, чего никак не могло произойти. Точнее, до этого момента думали, что это было невозможно.

Если тот, кто запустил этот вирус, реален – а в его существовании можно было не сомневаться, так как она сама помнит отключившийся повсюду свет, – то если кто-то и мог ответить на её вопросы, то это был он. И это явно был не геттовский самородок, вроде Амира. Это был самый, что ни на есть продвинутый сукин сын.

Представьте, каким бы был мир, если бы мы жили на территории в сто квадратных метров. Прямоугольник земли, плавающей в пустоте пространства (или в его отсутствии – неважно); окружаем этот прямоугольник водой так, чтобы при взгляде сверху площадь её была в два раза больше, но растворяем там соли тонн так тысячи две, чтобы почки отвалились, если даже просто в рот набрать, – так, по приколу; а на площади размещаем с сотню маленьких водоёмчиков пресной живительной влаги. Потом оставим там парочку, жаждущую познать добро и зло, расплодиться и размножиться.

Пускай, построят себе многоэтажки, завод поставят, и вот будут выкидывать за окна обёртки от шоколадок и коробки с ненужным хламом за неимением идей для них вторичного применения. Сколько времени им понадобится, чтобы не оставить ни себе, ни потомкам ни йоты жизненного пространства? Легко представить. А теперь спроецируйте эту ситуацию в масштабе бело-голубой планеты, и прикиньте, сколько осталось нам. Какую планету и какой генофонд мы оставим нашим детям?

База

В тот день Аиша не предприняла ни одной попытки приобрести нового клиента. Её мало интересовали бонусы и премии, за которыми гнались её коллеги – у неё была конкретная цель, ради которой она здесь, и в первую очередь Аиша думала о ней. Тем более, что сейчас она была заторможена донельзя.

Шарясь в компьютере, она скоро догадалась, что базу данных можно ориентировать не только на действующих клиентов и потенциальных: можно посмотреть сотрудников компании, а можно и задать другие параметры. Поменяв параметры в настройках, она выбрала пользователей, которым был пожизненно закрыт доступ в Кибер и ограничена свобода перемещения, и, изучая их, выписывала в блокнот тех, кто был осужден за самые тяжкие киберпреступления, – хакеров, взломщиков систем и так далее.

Она не смотрела на время, не думала о голоде или туалете, не заказала себе такси – даже не вышла из кабинета после окончания рабочего дня. Найзер, который питал к Аише животное влечение, не мог этого не заметить. Было уже давно за полночь, когда он зашёл в её кабинет, чтобы проверить, чем она занята. В кабинете было темно, только свет от экрана монитора освещал опущенную на стол голову спящей девушки. Сердце мужчины ёкнуло, он вздохнул и улыбнулся данной картине, показавшейся ему очень милой. Он обошёл кресло Аиши со спины, чтобы посмотреть на монитор. Только сейчас ему открылась полная картина. На экране была открытая база данных, ориентированная на нарушителей. В блокноте, что лежал рядом с головой Аиши, были выписаны имена самых злостных нарушителей правил Корпорации, а также причины, по которым они в этот список попали. Её руки тоже лежали на столе: в пальцах с длинными ноготками была зажата электрозажигалка, из другой руки выпала, отставив горку пепла на столе, пахнущая маслом трубка.

- Так, так, так…