ЦЕНА ЧУПА-ЧУПСА

Рассказ из книги "Звездочка". Книги Угренинова С.А. в
электронном магазине http://ugreninov59213.7910.org/

ЦЕНА ЧУПА-ЧУПСА

Вчера у Кати завершился учебный год. Девочка, к приятному удивлению матери Ольги Юргенц, закончила третий класс не просто хорошо, а с похвальной грамотой за от-личную учебу. Достижение дочери было весомо и неожиданно по той причине, что сама Ольга Юргенц ничем не помогала ей в течение года и никак не контролировала учебу до-чери, никогда не ходила на родительские собрания и общалась с учителями только тогда, когда они сами приходили к ним домой. Катенька была гордостью Ольги и отрадой жиз-ни, как часто говорила сама Ольга, так как больше в ее бытии ничего светлого и радостно-го не просматривалось. И виноват в этом был, конечно же, подлец-муж, который бросил ее несколько лет назад одну с дочерью и уехал с какой-то лахудрой в Тюмень. Этот подо-нок пару лет пытался всякими путями отобрать Катю у нее, Ольги, а ее даже лишить ро-дительских прав, но ничего у него не вышло. Справедливость восторжествовала, и Ка-тенька осталась с ней – родной матерью. Правда, родственники, знакомые и соседи, видно купленные и подговоренные мужем, приняли его сторону, ругали и осуждали ее. Но… плевать, дочь – у нее, родной и любящей матери, а это самое главное. И начхать ей, Ольге Юргенц, на их возмущения, интрижки и заговоры против нее. Ольга себя и Катю в обиду не даст: все-таки женщина образованная и неглупая – в институте до замужества училась.
В честь школьных успехов Кати Ольга вчера устроила дома настоящий пир: купила в магазине куриные субпродукты, вермишель, маргарин вместо масла, три бутылки "Тала-са", раскошелилась и на полкило карамели для дочери, все-таки Катенька заслужила. При-готовила отличное блюдо, посидела что надо. Гостей не было, Ольга Юргенц последние пару лет привыкла дома гулять в одиночку и особо не нуждалась в приятелях за столом. Разве что кто со своей бутылочкой зайдет.
Отметила Ольга окончание учебного года чудесно. Правда, все деньги, которые она вчера заняла у соседей Рафиковых, ушли на празденство, но стоило ли их считать, когда дочка у нее такая молодчина. Рафиковы поначалу не хотели давать денег, говорили, что и так много уже задолжала, но, глядя на Катю своими жалостливыми глазами, согласились.
Вчера Ольга пировала, а сегодня лежала в кровати с больной головой и неприят-ным кислым запахом во рту, вспоминала события прошедшего дня. День и начало вечера она еще как-то помнила, а вот что было позже совсем плохо.
У стола на старом кособоком стуле сидела в малиновом платье с оборками Катень-ка. Она увлеченно что-то рисовала на листах старой тетради, чуть высунув язычок, иногда облизывая пухленькие губки. Рисование так увлекало ее, что она не обратила внимания, что мама проснулась и открыла глаза. Золотистые волнистые волосы пушистыми прядями спадали на плечи и грудь девочки, затемняя нежную, бархатистую кожу щек. На редкость красивые волосы Кати были также предметом гордости Ольги Юргенц. Ни у кого из дево-чек катиного класса, а также детей их двора не было таких шикарных волос. Это призна-вали и сами дети, и их родители, часто восхищенно называя Катю за ее прическу то Барби, то Мальвиной. "Вырастет, девчонка будет – пальчики оближешь. Держитесь, пацаны! – восторженные нотки прозвучали в мыслях Ольги по поводу дочери. – Фотомоделью или еще кем-то из этой области будет. Короче, за валюту будет работать". Ольга с наслажде-нием подумала, как хорошо ей будет житься, когда наступят эти дни.
Но это дело будущего, а вот наступившая реальность требовала немедленных дей-ствий. Ольга Юргенц знала, что спасти ее от головных болей, плохого самочувствия и не-важного настроения после такого праздника может только стаканчик, а лучше два, вина или водки. Кажется, вчера что-то оставалось.
- Катя, - позвала она дочь из-под одеяла.
Девочка подняла глаза от бумаг.
- Там за столом бутылки стоят. Посмотри, солнышко, нет ли в них вина?
Катя заглянула в указанное место:
- Нет, мамочка.
- Как, нет? А ну принеси их сюда!
Дочь принесла бутылки матери на кровать.
- Действительно, пусты, - неприятно озадачилась женщина, заглянув в каждую из посудин.
Ей стало грустно: надо было обязательно опохмелиться, а денег не было. И, глав-ное, занять было не у кого. У всех, у кого можно было занять, Ольга Юргенц уже заняла, и не один раз. Больше не дадут – проси не проси. Может быть, продать что-нибудь? Ольга окинула тоскливым взглядом маленькую однокомнатную квартирку, бедно обставленную и никакими достойными продажи предметами не украшенную. Все, что можно было про-дать – было продано. Даже портфель Кати в конце учебного года, который девочке про-шлой осенью с большой помпезностью и чванством подарила советница главы области по культуре Зинаида Покерова. Губернатор перед началом прошедшего учебного года бросил клич чиновникам областной администрации: каждый должен помочь одному ребенку из малоимущей семьи полностью экипироваться в школу. Чиновники сначала без особого энтузиазма взялись за это дело, но когда их "подвиги" стали освещать средства массовой информации, они с удовольствием позировали перед фотообъективами и видеокамерами в обнимку со смущенными нескромностью дядей и тетей детьми, демонстрируя всей облас-ти купленные для детей бедняков китайские портфели, пеналы, линейки, фломастеры и пачки пластилина. Ольга Юргенц, презрительно скривив губы, вспомнила эту холодную, худую, молодую советницу губернатора Покерову, заявившуюся со своим портфелем к Кате в окружении журналистов трех местных телекомпаний и пяти газет. Столько было шума и визга вокруг этого портфеля. "Вон, семья Наумовых! – подумала Ольга. – Уже много лет помогают детям детдома, а никто о них слова доброго в печати не скажет. А тут какая-то показушница с тугим кошельком раскошелилась раз в жизни на портфель для чужого ребенка, и то из-под губернаторской палки, так на всю область растрезвонили! По-зорники".
Конечно, Ольга Юргенц страстно ненавидела всяких там Покеровых, так как у них было много денег, а у нее их не было. Да и откуда их взять, если у Юргенц не было посто-янного места работы. С постоянного места ее без зазрения совести увольняли, даже зная, что она мать-одиночка. Увольняли из школы, увольняли с рынка, где она продавала хо-зяйские овощи и фрукты, увольняли с городских общественных работ. Увольняли просто из-за того, что она часто болела после различных праздников и не могла выйти на работу. "Ну я виновата что ли, что в нашей жизни столько праздников! – возмущалась Ольга. – Вот через несколько дней будет Международный день защиты детей. Как я могу за своего единственного, любимого ребенка не выпить?!"
Из-за того, что Ольге Юренц недобрые руководители не давали заработать, ей при-ходилось что только не придумывать, чтобы достать денег. Позарез они нужны были и сегодня.
Неожиданная фраза дочери прервала тяжкие мысли женщины о деньгах:
- Мам, а я кушать хочу.
"Ну вот еще", - недовольно подумала Ольга. Но вслух помягче спросила:
- А у нас суп остался?
- Нет.
- А хлеб?
- Хлеб есть.
- Ну, пожуй, доченька, пока хлебца. А там что-нибудь придумаем, - вяло прогово-рила Ольга.
"Надо сходить к Башариным, - решила она, - добрые люди, помогут чем-нибудь". Ольга поднялась с кровати, не заправив ее пошла на кухню. Там Катя жевала сухой хлеб и запивала его просто кипяченой водой, так как чайная заварка кончилась. Перед Катей на столе лежала раскрытая книжка с яркими картинками. "Может книжку продать?" - при-шло в голову Ольге. Но тут же она отказалась от этой затеи: книжка была библиотечная. "Хотя…", - остановилась в раздумье она. "А, ладно", - махнула рукой и пошла умываться и одеваться.
Через полчаса Ольга Юренц с пакетом в руке неторопливо шла по городской улице к знакомым, которые, как ей казалось, могли ее выручить. Временами она заглядывала в траву и под кусты у тротуара: не валяется ли где-либо пригодная для сдачи в ларек стек-лотары бутылка. Возле магазина "Колос" у столба стояла пустая бутылка из-под пива. Ог-лянувшись и убедившись, что никто на нее не смотрит, Ольга подошла к бутылке и поло-жила ее в пакет. Как бывшей учительнице и интеллигентке ей было крайне неприятно, чтобы кто-нибудь это увидел.
На столбе, под которым стояла бутылка, был прилеплен большой светло-оранжевый лист бумаги с объявлением салона красоты "Глория" о покупке волос. Ольга Юргенц из любопытства решила его прочесть. Объявление гласило, что только один день, 28 мая, салон "Глория" с 10.00 до 16.00 будет принимать волосы у населения длиной не менее 40 сантиметров по цене до 1000 рублей за килограмм.
- До 1000 рублей за килограмм, - повторила вслух Ольга, - не дурно! Только где их взять?!
Ольга повернулась и пошла дальше по улице. "У меня волосы жидкие и короткие, - подумала она, - кому они нужны, да и принимают только один день: 28 мая… Ба-а, - вспомнила она, - так это же сегодня!" Женщина печально вздохнула: у нее не было подхо-дящих волос. Но тут ее осенило, и она резко остановилась. Катенька! У нее великолепные волосы! "Но, - Ольга стала мучиться в раздумье, - со своими пышными золотистыми во-лосами Катенька такая красивая, ею все так восхищаются, и сама дочь счастлива, глядя на себя в зеркало, и мальчикам она нравится. Нет, нельзя этого делать!"
Ольга зашагала дальше к Башариным. "А как же тогда жить? – снова остановилась она через двадцать метров. – Волосы сохранить, и с голоду помереть что ли?!... Волосы имеют свойство отрастать снова. И если сейчас дочку подстричь, то к первому сентября у нее опять будет прекрасная прическа. Не так ли? – сама себя убеждала женщина. - Совер-шенно так!" Ольге стало абсолютно ясно, что подстричь Катю и сдать ее волосы в салон за деньги – это лучший выход из положения, в котором ее семья оказалась сейчас. Она по-вернула назад, снова перечитала объявление, запомнила адрес салона и торопливо зашага-ла домой.
Когда Ольга вошла к себе в квартиру, Катя продолжала что-то рисовать, уже лежа на диване. "Как бы ей это сказать, - угрюмо подумала женщина, - чтобы ребенка сильно не травмировать?" Она подошла к дочери, заглянула в ее рисунки и виновато погладила де-вочку по голове.
- Что это за дядя возле машины у тебя нарисован? – спросила Катю мать.
Катя с улыбкой подняла на маму свои светлые глазки и сказала:
- Это папа. Он приехал на машине, чтобы взять меня в гости в Тюмень.
Ольга Юргенц помрачнела, убрала руку с волос дочери и раздраженно, со злобой и обидой в голосе сказала:
- Да, этот негодяй на машинах ездит, а тут его дочь – в обносках ходит, с голоду помирает! Он нас просто бросил, и за что ты его только любишь?!
Девочка расстроенно съежилась, сжала пальцы рук вместе, на лице ее проступили страдальческие черточки. Ее мать знала, что никто из родных, включая и мужа, не отказы-вались помогать Кате, нередко приносили и привозили девочке одежду и продукты. Но только не деньги, так как деньги, попав к Ольге Юргенц, всегда уходили не по назначе-нию. Но не смотря на это, она люто ненавидела папу Кати и ее родственников. Вот и сей-час гнев переполнил ее, когда она увидела рисунок ребенка. Это и вдохновило Ольгу Юр-генц осуществить свой план.
- Вставай, - сказала она дочери, - пойдем на кухню.
- Зачем?
- Я тебя подстригу.
Девочка была изумлена таким решением и воскликнула:
- Но, мама, я не хочу подстригаться!
- Пошли-пошли, - взяла ее за руку родительница, подняла с дивана и повела на кухню, - знаешь, сейчас в Европе и Америке очень в моде короткие прически, под маль-чиков.
- Но, мама, я не хочу! – все больше удивлялась странному решению матери девоч-ка, ведь у нее были такие чудесные волосы, каких не было ни у кого вокруг.
На кухне Ольга Юргенц посадила дочь на табурет, взяла в руки расческу и ножни-цы. Девочка была подавлена неожиданными и решительными действиями матери, ничего не понимала, глаза ее испуганно бегали.
- А, погоди, - вспомнила Ольга, - там говорилось: длиной не менее 40 сантиметров.
Она сходила в комнату, принесла линейку. Волосы оказались короче, чем надо: от кончиков до корней было около 35 сантиметров. "Ну ничего, при-имут!" – уверенно по-думала женщина, но тут же тяжело вздохнула: резать очень коротко придется.
- Мама, я не хочу стричься, - снова раздался жалобный голос Кати.
- Доченька, - начала уговаривать ее мать, - в салоне "Глория" покупают хорошие волосы, мы продадим их и у нас будут деньги на продукты. Ты же хочешь кушать, не правда ли? А до школы еще далеко: целых три месяца с хвостиком. Они у тебя еще сто раз отрастут и будут еще лучше. Когда волосы стригут, они становятся гуще и красивее.
Катя уронила голову на грудь и заплакала, как-то тоненько и безнадежно. Глядя на дочь, разволновалась и Ольга. Она взяла в руки ножницы, пальцы ее дрожали.
- Ма-ма! – опять горестно протянула девочка и всхлипнула.
- Ну что ты, ну что ты, - как можно ласковее продолжила женщина, - ну все же лю-ди стригутся. И ничего плохого в этом нет. Они у тебя растут быстро. Не успеешь огля-нуться и…
Ольга ухватила большую золотистую прядь и почти у самой кожи чикнула ее нож-ницами, дрожащими пальцами положила волосы на стол.
Девочка больше ничего не говорила, а только беспрерывно плакала, опустив голову и закрыв глаза.
Ольга Юргенц, прерывисто дыша от возбуждения и тяжелого чувства за свой по-ступок, торопливо резала прядь за прядью волосы дочери. Скоро на голове девочки торча-ли только короткие, в сантиметр-два, грубо стриженные остатки волос.
- Все. Все, Катенька, - нервными движениями мать собрала катины волосы в цел-лофановый мешочек, - спасибо, что выручила маму. И не переживай: вырастут у тебя во-лосы, еще красивее будут.
Катя не поднималась с табурета, а также сидела на нем словно с ощипанной голо-вой, уронив ее на грудь и закрыв глаза, из которых беспрерывно текли слезы.
Глядя на горе дочери, Ольга тоже искренне всхлипнула и вытерла рукавом кофточ-ки глаза. Но быстро взяла себя в руки. Время шло, и надо было успеть сдать волосы в "Глорию".
Через полчаса Ольга Юргенц сидела в салоне у приемщицы волос – молодой блон-динки в симпатичном, приталенном рабочем халате нежноголубого цвета. Приемщица была немногословной, с волевым изгибом губ и строгими темными глазами. Она без лиш-них слов взяла у Ольги мешочек, вынула волосы из него и положила на весы. Стрелка ве-сов остановилась на отметке 80 грамм.
- Это будет 80 рублей, - сказала приемщица. Ольга удовлетворенно махнула голо-вой.
- Но, погодите, - вдруг сдвинула брови блондинка, - ваши волосы, похоже, короче необходимого. – И она взяла в руки линейку. Ольга прикусила губу.
- Да, - сказала работница салона, измерив длину волос, - не хватает шести санти-метров. Это много. Мы такие не принимаем.
И она стала складывать волосы обратно в мешочек.
- Ка-ак! – потрясенная услышанным воскликнула Ольга. – Как – не принимаете!
Она хотела возмущенно крикнуть: "Я искромсала всю голову дочери ножницами, чтобы принести эти волосы в салон. И как вы смеете, негодяи, их не принимать!" Но ей стало стыдно и горько, и она залилась слезами.
- Женщина, что с вами? – поднялась с места блондинка. – Вам плохо?
- Мне… мне…, - всхлипывала Ольга, - и моей дочери кушать нечего, муж нас бро-сил, я так рассчитывала, что продам вам эти волосы…
- Ну, прямо не знаю, что с вами делать, - вздохнула, смягчившись, работница сало-на, - хозяйки сейчас нет, она будет только завтра, а то бы я с ней переговорила. Хотя хо-зяйка строго относится к мелочам, и вполне могла бы не взять ваши волосы.
- Девушка, дорогая, - ныла с мокрым от слез лицом Ольга, - ну, возьмите, пожалуй-ста, бог наградит вас за доброту.
Приемщица опять вздохнула, подумала с минуту и сказала:
- Ну ладно, дам вам сорок рублей на свой страх и риск. Если хозяйка не примет, пролечу я с вашими волосами.
- Ой, девушка, спасибо огромное, - затараторила Ольга, посветлев лицом, принимая деньги от приемщицы, - если бы вы знали, как вы нас выручили, если бы вы знали! Мож-но сказать, от голодной смерти спасли. Спасибо, огромное спасибо…
Так без умолку осыпая приемщицу благодарственными словами, она побыстрей выскочила на улицу, чтобы той не пришло в голову забрать деньги назад.
В магазине Ольга купила бутылку водки. Оставалось еще два рубля. Ольга засколь-зила глазами по прилавку: что бы еще взять? "Во-о, - увидела она чупа-чупсы – леденцы на палочках по два рубля. – Куплю чупа-чупс Катьке, это же все-таки деньги за ее волосы. Как ей не купить. Порадую дочку. Пусть полакомится".
С бутылкой водки в пакете и чупа-чупсом в руке довольная Ольга Юргенц напра-вилась домой по обсаженной кленом, карагачем и кустарником тенистой аллее.
Ближе к дому на аллее был густо заросший акацией и сиренью закуток, где обычно собирались местные пьяницы и распивали всеми правдами и неправдами добытое спирт-ное. Вот и сегодня несколько человек скучающе курило на корточках в этом самом закут-ке. Видимо, выпить в этот день им пока не перепало.
Ольга проходила мимо, и ее окликнули. Она остановилась. В закутке были знако-мые: Васька Лыхин – плотный, лысоватый мужик лет сорока, с отвислым пузом, на кото-рые были натянуты синие спортивные штаны, Юрка по прозвищу Клоп – тощий, оброс-ший, с испитым, дурным лицом. И был еще какой-то тип с наглой физиономией, одетый достаточно чисто и опрятно.
Юрка подошел к Ольге.
- Слушай, сестренка, дай мелочи на барматушку, а, - сказал Юрка то, что говорил всегда и каждому последние несколько лет на этой улице.
- Нет у меня денег, ты же знаешь, - недовольным голосом отрезала женщина.
- Оленька, прелесть, - подошел и Васька, бултыхая своим большим животом, - ну дай на барматушку, а. Завтра прямо с утра мы тебе отдадим.
- Да отвяжитесь вы, нету у меня ни копья, - хотела идти Ольга, но Юрка остановил ее, ухватившись за пакет. Пакет приоткрылся, и Васька с Юркой увидели в нем бутылку водки.
- Вот это сюрприз! – хором радостно завопили мужики, - Оленька, будь ласковой, угости!
- Еще чего, - попыталась уйти женщина, - мне самой надо, гости дома ждут.
Но Юрка не отпускал пакет. Подошел и незнакомый тип. Его нахальное лицо с длинным носом тут же хищно вытянулось при упоминании о выпивке. Пока Ольга брани-лась с Васькой и Юркой, незнакомец сунул руку в пакет, вынул бутылку и пошел с ней в закуток.
- Ты чего это?! – побежала за ним Ольга, огорошенная такой наглостью. – Отдай, это моя!
- Пошла ты, - только и сказал незнакомец, презрительно сплюнув ей в ноги, - ку-пишь себе еще.
- Да ты чего?! – опешила женщина. – У тебя совесть есть? Я милицию вызову!
- Вызови-вызови, - надменно усмехнулся тип, откручивая пробку на бутылке. Ря-дом, посмеиваясь, стояли Васька с Юркой.
- Отдай, гад! – кинулась к наглецу Ольга. – А то я тебе глаза выцарапаю!
- Как же, выцарапаешь, - спокойно сказал тот, и расчетливо ударил ее кулаком в подбородок.
Женщина упала, в голове ее потемнело, во рту появился привкус крови. Шатаясь, поднялась она, с ненавистью глядя на незнакомца, который уже наливал водку в пласт-массовый стаканчик.
- Ну что? – бесстрастно и холодно сказал он. – Тебе, красотка, еще заехать? Али как?
- Подонок! Дрянь! Чтоб ты сдох, выпив эту бутылку! – разрыдалась Ольга Юргенц, развернулась и пошла в сторону дома, сжимая в потной ладони Катин чупа-чупс.