Радар, или все по-честному. Гл 3

3. Весь день Гарик переваривал утренний инцидент, прокручивая его в голове снова и снова. А если бы я поехал другой дорогой, а если бы я не дал ему денег, а если бы я просто плюнул ему в рожу. Но как бы он не менял ход событий, все складывалось довольно печально. В лучшем случае он просто опоздал бы на работу, на пару часов, а в худшем даже представить было страшно. Но, ни что не вечно, даже рабочий понедельник. К концу дня воображение Гарика успокоилось, навязчивые мысли перестали терзать его измученный мозг и на их место пришли другие, приятные – о доме, о Люське, о борще, который, Люська готовит просто изумительно. Она кладет туда сало, обжаренный лучок, что-то там еще – ну просто волшебство. А если по дороге взять еще пивка, а может чего-нибудь и покрепче...
- Слушай, Степаныч, давай заканчивать. Хватит уже патриотизма, пора и честь знать.
- А, что, я всегда готов,- ответил Степаныч,- просто глядя на твою задумчиво-пришибленную физиономию, боялся тебя побеспокоить.
- Слушай, а хочешь, я тебя до метро подкину?
- А, что, это было бы не плохо. Я знал, что ты настоящий друг.
Через пять минут они сидели в холодной машине. Гарик повернул ключ зажигания. Аккумулятор умер тихо. Стартер не издал ни единого звука ему на прощание. Ни одна лампочка не загорелась в память о нем. Его остывшее, холодное тело мирно покоилось под капотом старой девятки. Гарик вышел, открыл капот и уставился тупым взглядом в темноту замершего двигателя:
- Я знал. Я знал, что так будет. Козлы.
- Кто козлы?- удивился вышедший на помощь другу Степаныч.
- И он, Гарик ткнул пальцем в аккумулятор, и эти упыри на дороге и... Гарик пристально посмотрел на Степаныча, который осторожно отодвинулся в сторону, убравшись с линии огня. И вообще жизнь дерьмо.
- Ну ладно, Гарик, не заводись. Пойдем лучше помянем твой аккумулятор, у меня там еще осталось больше полбутылки.
Гарик захлопнул капот, и они направились обратно.
Степаныч достал из шкафчика початую бутылку и разлил по пол стакана,
Ну давай помянем его стоя. Пусть помойка ему будет пухом. Они опрокинули стаканы. После мороза коньяк как будто растекся по организму, приятно согревая тело и душу.
- Степаныч, ну почему так в жизни. Одному все, а другому все шваброй по морде?
- Судьба, Гарик,- Степаныч откусил конфетку и порезал яблочко,- понимаешь Гарик, если бог сделал из тебя чмо, ты уже врятли станешь мачо.
- Я чмо?- Гарик уставился на Степаныча. –Ну, это я так образно. На самом деле все не так уж плохо. Например, ты бы мог родиться где-нибудь на Чукотке. Сидел бы в чуме и пас оленей. А ты живешь в Москве, работаешь в центре электроники. Сидишь тут в тепле, вон, с приборами – человек!
- На Чукотке хоть гаишников нет. - Зато медведи есть,- Степаныч налил еще, - да и вообще судьба такая мутная штука, что никогда не знаешь, что она выкинет в следующий момент.
Они выпили и хрустнули яблоком. За дверью послышались шаги. Гарик поднял глаза. На пороге стоял старший лейтенант Глюкин в полном обмундировании. В одной руке жезл, в другой радар. Степаныч замер со стаканом в руке:
- Во работают. Только выпьешь милиция уже здесь.
У Гарика открылся рот и он начал медленно оседать на стул. Господи, что ему еще надо, я же уже все отдал.
Глюкин посмотрел на Гарика, и ему показалось, что он уже где-то видел эти испуганные, бегающие глазки, но без шарфа и шапки узнать его было не возможно.
Степаныч наконец заметил жезл в руках старшего лейтенанта и повернулся к Гарику:
- Смотри, что кризис с людьми делает
Гаишники уже ориентацию потеряли, рыщут, где попало.
- Смотри, Степаныч, как бы нам с тобой ориентацию сменить не пришлось, а то с нашей зарплатой скоро на панель пойдем.
Степаныч повернулся к Глюкину:
- А Вы, товарищ инспектор, по какому вопросу? Мы вроде не за рулем.
- Здесь, что ли, центр электроники?- спросил Глюкин.
- Пройдите сюда, пожалуйста,- вежливо ответил Степаныч.
Инспектор прошел в середину комнаты.
- Оглянитесь.
Гриша оглянулся. Со всех сторон на него смотрели кинескопы, утюги и прочие изобретения продвинутой цивилизации
- Вот теперь вы в самом центре электроники.
Гриша положил на стол радар и подвинул его жезлом к Степанычу.
- Знакомы с этой штуковиной?
- Это, что намек? - сказал степаныч,- ГИБДД теперь делает выездные сессии на предприятия и штрафуют заочно, так сказать впрок?
- Да нет же, мужики, пусть вас не смущают мои звезды, я просто спросил, знакомы вы с этой техникой?
- Знакомы, знакомы,- влез осмелевший Гарик.
- Да и звезды не такие уж большие, что бы нас смущать, хотя вообщем то, к звездочкам мы относимся не плохо,- Степаныч повертел в руках бутылку коньяка,- особенно после работы. Он демонстративно посмотрел на часы.
- Намек понял,- сказал раскрасневшийся Гриша и исчез за дверью.
- Это он, Степаныч, он.
- Да кто он?
- Это он меня сегодня утром обилетил. Из-за него я сегодня опоздал на работу.
- Вот видишь, Гарик, судьба она какая. Никогда не знаешь, чего от нее ждать.
В дверях снова появился Глюкин, уже с бутылкой пятизвездочного, армянского и важно поставил ее на стол.
- Ну, с этим потом,- серьезно сказал Степаныч и отодвинул ее в сторону. Ну, так, что у Вас случилось?
- Понимаете, мужики, техника дала сбой.
- Дала сбой,- повторил Степаныч, рассматривая радар.
- Да именно, дала сбой и накрылась.
Перед глазами у Гриши выплыл образ Рината Габидулина, который после завершения сделки, пожелал ему удачи на дорогах и уехал на своем новеньком Форде. Через полчаса после их расставания, радар как будто ошалел. Монитор начал рябить и цифры на нем забегали в свободном порядке. Гриша попытался как-то отследить свободный полет мыслей этого радара, но после трех минут беспорядочного вращения глазами, голова у него закружилась, а зрачки уткнулись в кончик носа. Гриша проклял все, и этот день и радар и себя, но больше всего досталось Габидулину со всеми его предками и потомками. Досталось и монголу Чингисхану и дворнику имени, которого он не знал, но который каждое утро в пять часов скреб лопатой ему по мозгам, освобождая улицу от снега, старательно вычищая тротуар до асфальта.
Под вечер Гриша немного успокоился и решил поискать мастерскую, где не особенно будут интересоваться происхождением радара.
- Да, техника хорошая, можно сказать раритетная.
- Еще какая хорошая,- сказал Глюкин,- за один день знаете, сколько можно,
он запнулся, можно нарушителей выявить.
- А что же в вашем заведении их уже не ремонтируют? – спросил Степаныч.
- В нашем заведении кризис, как и везде, и запчастей к нему нет, велели на стороне поискать.
- Ну что же, техника сложная, потребуется вскрытие и тщательный анализ. Как Вы считаете, Игорь Игоревич?
Гарик сделал такую серьезную физиономию, от которой даже Степанычу, хорошо знающего Гарика, стало как-то не посебе:
- Да, да Виктор Степанович и еще регулировка частот.
После высказываний ученого совета, заранее приготовленная пятисотенная купюра, была заменена Глюкиным на тысячную, которую он положил на стол.
Но консилиум продолжал свою работу, не обращая внимания на деньги.


- Вы правы, Игорь Игоревич,- сказал Степаныч,- регулировка частот это самая ответственная часть в ремонте радарных установок.
- И к тому же необходимо применить частотный генератор и гиперультроволновой томограф.
Глюкин ничего не понимая смотрел то на Игоря Игоревича, то на Виктора Степановича.
- И вот, в этом и заключается вся проблема, Игорь Игоревич, где достать томограф?
- А Вы знаете, Виктор Степанович, я знаю, где достать. У одного моего знакомого профессора, с которым мы вместе работали в атомно-космической лаборатории академика Северцева, есть именно такой. Но он педант и скряга. Понадобятся дополнительные расходы.
Глюкин убрал тысячную и выложил на стол пятьдесят долларов.
Раздухарившийся Гарик не выдержал:
- Командир ну нас же двое.
- А понял,- сказал Гриша и опять достал тысячу.
- Командир, нас не полтора, нас двое.
Гриша опять заменил деньги. Серьезные люди,- подумал Глюкин. Даже на своей работе ему не приходилось делать столько манипуляций с купюрами. Он доставал деньги из своего тулупа, как иллюзионист достает кроликов из шляпы.
- Ну вот, все по честному,- прокомментировал Гарик. Выписать Вам квитанцию?
- Да,- сказал измученный, раскрасневшийся от жары и денежных операций Гриша,- только напишите там – замена шаровой опоры и рулевого механизма на нашем жигуле.
- Не,- протянул Гарик,- шаровые опоры мы не меняем. Если хотите, могу написать ремонт утюга.
- Нет, спасибо, утюга, не надо.
- Ну, тогда всего хорошего. Желаем удачи и ждем Вас через месяц.
- Через сколько?- закашлялся Глюкин.
- Через месяц.
- Да вы представляете, сколько я за месяц могу, то есть какие, то есть вообщем вы представить не можете, как вырастет аварийность на дорогах.
- Конечно, конечно, инспектор, мы все понимаем. Мы очень даже не равнодушные люди и нам совсем не безразличны все общественные процессы, протекающие в нашем городе,- сказал Степаныч,- но вы только посмотрите, сколько у нас работы и он махнул рукой в сторону кучи электронного мусора, который не успели вывезти на свалку. И у нас тоже есть свое начальство, которое постоянно названивает и капает на мозги,- он яростно похлопал себя по лысине,- давайте ребята поднажмите. Вот мы и торчим тут сутра до ночи.
У Глюкина, в душе, встрепенулось что-то до боли знакомое.
- Конечно, мужики, я вас очень даже понимаю,- сказал он,- у нас такая же история только давай и давай, а где я столько возьму. Вообщем так, ребята,- он опять вытащил тысячу,- надо ускорить процесс. От нас с вами зависит обстановка в городе.
Степаныч с Гариком одновременно поднялись перед Глюкиным:
- Сделаем все возможное. Вот Вам телефон. Звоните.
- Гриша крепко пожал руки Степанычу и Гарику, который захлопал в ответ глазами.
- И все-таки где-то я видел эту рожу,- подумал Гриша и вышел.
Степаныч с Гариком молча, уставились друг на друга. Первым очнулся Гарик:
- Слушай, Степаныч, а ты вообще, что-нибудь понимаешь в радарах?
- Знаешь, Гарик, сегодня я в первый раз в жизни взял его в руки. И вот в это время, когда я держал его в руках, я как-то сразу, понимаешь, интуитивно, что ли понял, что я в них ну ничего не понимаю. А ты?
- А я их даже в руках не держал.
- На, подержи. Он протянул радар Гарику.
- Гарик с минуту вертел его в руках с задумчивым видом.
- Ну?
- ЧТО, НУ.
- Ну и что ты думаешь?
- Я думаю, нахрена мы вообще ввязались в это дело. И кто тебя тянул за язык «надо провести тщательный анализ»
- А ты, что лучше, что ли со своим гиперволновым томографом.
Где такое слово то выискал?
- Да я даже не знаю, как это все получилось, Степаныч, это было как наваждение, как гипноз какой-то. Оно все само как-то завертелось и понеслось.
- Зато я знаю. Кто кричал? – Это он, Степаныч, это он.
- Да вовсе я не кричал.
- Зато глаза твои кричали. Я сразу понял, как он над тобой измывался. Да он тебя просто обесчестил.
- Обесчестили меня еще в детстве,- Гарик сел и уткнулся в пол,- теперь мне уже все равно.
Степаныч подошел к нему, и обнял друга:- Извини, Гарик, я не знал.
- Ладно, Степаныч, ерунда. Это было еще в пятом классе. В спортзале. Их было двое. Учитель физкультуры и директор.
- Не может быть,- прохрипел Степаныч.
- Может, Степаныч, может.
- Вот изверги, сволочи, да как их земля носит?- он отвернулся, пряча накатившуюся слезу.
- Это были внутри школьные соревнования, продолжал Гарик,- я должен был прыгать через козла, и я старался, как мог. Я очень боялся подвести свою команду. Я разбежался, что есть мочи и оттолкнулся изо всех сил. И если бы я попал ногой на мостик для толчка, я бы, наверное, перелетел через двух козлов, но я промахнулся, и моя нога попала мимо мостика. Я долетел только до середины, зацепившись в полете за козла трусами. Вообщем в конце моего выступления, я лежал на козле, с голой задницей, на виду у всех. Спортзал взорвался от хохота, а эти два урода ржали как лошади. Потом я слышал, как директор спросил физрука: - Где ты взял такого придурка?
- В пятом Б, там таких полно,- ответил тот,- и они заржали еще сильнее.
Степаныч слушал, отвернувшись, плечи его вздрагивали. Вдруг он глубоко вздохнул и умчался в туалет. Когда он вернулся, глаза у него все еще были красные от слез, а лицо в муках пыталось сдержать смех.
- C тех пор это происходит периодически.
- Ты что, продолжаешь прыгать через козла
- Нет, теперь козлы прыгают через меня. Всегда найдется какой-нибудь гад, желающий посмеяться или унизить меня. Гарик схватил пустой стакан:- Давай степаныч, плесни с горя.
Степаныч разлил по полной:- Только не с горя, а за удачу. Теперь нам, выпал шанс прыгнуть через козла. Я же говорил жизнь полосатая. То они через нас, теперь наша очередь. И мы прыгнем, ой как прыгнем, только давай возьмем еще пивка, а завтра разберемся. Не зря в народе говорят:- Утро вечера мудренее.

4