163. ВИ.Агошков. Кромское Поле. АЗ. Оленин, часть - 2

163. ВИ.Агошков. Кромское Поле.

АЗ. Оленин,

часть - 2


Я был' в Москве в день Победы, часов в 4, 5, может быть, полшестого. Красная площадь пустая была. Машины ездили и трамваи. Я добирался до Красной площади не знаю как. Я пе-ревязанный был, недолеченный. Впервые увидел Мавзолей Ле-нина. Иду, обмундирование страшное на мне, окровавленное, стиранное, тёмные пятна — от крови. Одна нога в фетровом чул-ке, а другая — в ботинке. Рука подвязана. Небольшой вещевой мешочек, пустой почти: хлебушка немного, да сырку немного.

Подхожу к Мавзолею ближе и ближе. Я-то не знал, что там Ленина нет. Милиционер: «Вы куда?» — «Вот, пришёл, к Ленину!» Он: «Тут нельзя!» Я посмотрел, посмотрел и повернул. Ни одной души. После известия о Победе, кто пилотку продавал, кто вещ-мешок, покупали самогоночки, еды. Пошёл на Курский вокзал: шёл-шёл, не в силах идти. Остановился трамвай: довёз меня до Курского вокзала. Все сконцентрировались в туалетах: ранены. Наш поезд отходил ночью. Я видел салют Победы, с вокзала. Столпотворение началось гораздо позже — к вечеру...

Далее Оленин рассказывал уже без записи на магнито-фон, по дороге домой. Дед его — ратник! Это был привилегиро-ванный вид войск. Один из братьев деда — подпольщик, комму-нист. В Новороссийске есть музей истории города. В нём фото Егора Андреевича Оленина как революционера. Но фото деда из музея у Оленина нет. На войне отделение 7 человек: русский Оленин, белорус Семён Колядко, украинец Николай Шахрай, ка-зах Суаз Копбаев. Писал Оленин в Алма-Ату, но так и не получил ответного письма, видимо, погиб.
Как делят в армии водку?

На отметке 100 грамм прокру-чивают дырку. Перед атакой выпил (а так Оленин почти не пил). Взял котелок водки. Повар говорит: пока дойдешь — двух-трёх человек убыот. И точно: снайпер белоруса убил. Тот долго охо-тился на снайпера немца. Пришёл в землянку, сказал:

– Я поймал немца на прицел!
Дал всем ребятам посмотреть в оптический прицел, а са-мым последним лёг за винтовку сам снайпер. Но только прице-лился, как ему попала пуля немецкого снайпера в лоб. Ребята удивлялись: а нас ведь не тронул!

Перед атакой (её объявили заранее вечером) Оленин не спал. Водка не брала. Записали адреса друг у друга. Фронтовая атака — страшное дело. После того, как выкопана траншея — выйти из неё просто невозможно, что-то тянет назад. И нужна невероятная сила, чтобы выскочить наверх. Траншеи наши и немецкие — всего в 100-150 метрах друг от друга. Чистим от снега траншеи — смотрим друг на друга, мы и немцы.

Редко кто стрелял. Но если у кого-то не выдерживают нер-вы, то тогда начинается беспорядочная стрельба. Когда говорят, что в штыковую идут пьяные — ерунда! Водка и спирт в таких случаях не берут! Приснился Оленину накануне атаки сон: он после атаки живой, не убит, встречается с роднёй. Был он авто-матчиком, диски на грудь и пояс (три), прикрепляли так, чтобы пулей не убило в грудь и живот.


© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2011
Свидетельство о публикации №21111301926