ЖЕНЫ ЯАКОВА

ЖЕНЫ ЯАКОВА
…В последнее время я предпочитал ночевать на пастбище, со скотом, и только в конце недели возвращаться домой. Блеяние овец гораздо более приятно моему слуху, чем постоянные споры моих жен…
…На закате загнать отару в пещеру, на выходе разжечь огонь, согреть лепешку и съесть ее с большим куском овечьего сыра, лежать и смотреть на звезды. И говорить с Богом, пока дремота и усталость не сморят тебя…
Верный пес, лежащий у ног, не позволит нежданным ночным гостям появиться внезапно…
…А дома… Возвращаешься домой как на войну. Месяц тому назад они разгородили лагерь, соорудив каменные низкие заборчики и оставив центральный проход к моему шатру уединения для молитвы.
Я шел по этой улице, и мне было грустно и смешно. «Козлята» из лагеря Леи перебежали мне дорогу и, со знанием дела, стали писать на забор, отделяющий стан Рахели. Один из них пристроился даже покакать, но, схлопотав подзатыльник от меня, с ревом унесся жаловаться Лее.
Она тотчас выскочила, похожая на кобру перед броском, думая, очевидно, что это Рахель посмела тронуть ее отпрыска. Но, увидев меня, сразу превратилась в голубку, источающую мед своими устами. Зилпа, стоявшая за ней с палкой для раскатки теста, оценив обстановку, быстро спрятала свое оружие за спиной…


2
Я им ясно объяснил свою точку зрения. Открытой войны с применением любого вида оружия я не допущу. За такое нарушение я немедленно отчислю любую из своих жен из своего лагеря. Нашим отпрыскам я не запрещаю писать почти всюду, где им захочется. Но какашек на территории стана не допущу! Какать только у мамы!
Я постарался не обделить своим вниманием всех жен и вернулся со вздохом облегчения к моим овечкам.. Почему Творец из них не сотворил нам пару? Они были бы замечательными женами, бессловесными и послушными…
В прошлый раз, вернувшись в стан, я не узнал его. Дух войны витал в воздухе. Низкие заборы были укреплены ворохом колючек, что не позволяло «вражеской» стороне проникнуть в «неприятельский» лагерь.
Около шатров Леи реяли как стяги многочисленные пеленки, детские одежды и прочие предметы подтирания младенцев. На стороне Рахель – одиноко трепещется пара пеленок. Жалко. ЕЕ я по-настоящему люблю. И, если бы не ее папочка-мошенник, жили бы мы вместе с ней тихо-мирно, без этого балагана, в котором четыре жены и множество детей, и все они требуют от тебя внимания, ласки, помощи и поддержки…
…О, Боже! Когда ты награждаешь людей Твоим Благословением, то Твои блага иногда тяжело вынести.
Я молча и медленно прошел между стен из колючек, вошел в шатер молитвы и опустил за собой полог.


3
Снаружи стали собираться жены и дети. Сначала было тихо. Но потом началась грызня, постепенно нарастая от шепота до криков. И когда перебранка достигла своего апогея, за котором женщины обычно вцепляются друг другу в волосы, я вышел к народу.
Все застыли в очень живописных позах. Стало так тихо, что был слышен полет мух около курятника.
Я обвел все сборище грозным взглядом и изрек: «Завтра все относят это, (и я указал на колючки), на дальнее пастбище для укрепления загона для овец. Освобождаются … - и я внимательно посмотрел на женские животы. Только Лея, как всегда, было «в кондиции», - освобождается только Лея по причине беременности!»
Рано утром карапузы разбудили меня. Им не терпелось начать «отбывать наказание». Я им пообещал, что после завтрака пойдем.
Это было чудесное зрелище! Мое отцовское сердце радовалось при виде детишек, тащивших за собой на веревках клубок колючек. Да и женщин совместная работа сблизила, и они начали улыбаться друг другу. Кончилось тем, что вечером я им устроил «пастуший пир», и наутро они не хотели уходить…
Старших сыновей – так уж и быть! – я оставил с собой на пастбище, а младшим пообещал брать к стадам время от времени. Но для этого они должны хорошо кушать и слушаться маму.

20-го Дня Месяца Тишрей 5770 года
От Сотворения Мира, Иерусалим