Детективный водевиль в 10 письмах Агафьи Ниловны к Капитолине Спиридоновне

Детективный водевиль в 10 письмах Агафьи Ниловны к Капитолине Спиридоновне

Первое письмо

Дорогая моя подруга, Капитолина Спиридоновна, пишет вам Агафья Ниловна. С тех пор, как уехала я из пансиона нашего благородного, уже пять месяцев как прошло. Рассказать хочу тебе, душа моя, что за диковинная история за это время со мной приключилась.
Еду я в поезде в Москву из Тамбовской губернии. Смотрю в окно и думаю: «Что ж это за конфуз такой, никакого попутчика со мной нету. Давеча все барышни с кавалерами в купе садились. Одолела меня скука смертная, даже в преферанс не с кем перекинуться. Видела я отставного штабс-капитана в соседнем купе, он бы хоть в гости зашел.»
Помечтала я и пасьянс раскладывать стала, на трефовую даму. Вдруг открывается дверь купе моего и заходит штабс-капитан, про которого я только подумала.
- Позвольте, - говорит, - представиться, штабс-капитан Елизар Аполлонович. Видел вас барышня в ресторане намедни, да подойти не решился, слишком много люда там было, думаю, к вам в купе - познакомиться. Авось не прогоните, в картишки сыграем.
Честь отдал и ручку мою поцеловать захотел. Засмущал меня Елизар Аполлонович, хоть и скучно мне было, но уж больно прыткий этот капитан оказался.
До Москвы-то еще цельный божий день ехать оставалось. И решила я не прогонять гостя моего непрошенного. Заказали мы из ресторана шампанского в фужерах, ананасов и закуски осетровой.
В преферанс с ним играем и он меня байками, да историями всякими диковинными развлекает. Разошелся что-то Елизар, да на колени упал и говорит: «Агафья Ниловна, вы - мечта моя, по приезде в Москву попрошу у вашей маменьки-с вашей руки-с».
Думаю: «Ничего себе, оказия! Чтобы в поезде за час мужа-то себе найти, да еще какого - штабс-капитана в отставке!» А сама краснею, засмущал меня Елизар Аполлонович. Вот я и прикидывать стала, как жить-то с ним будем.
Пока в карты мы играли, он мне все про себя выложил, экий капитан-то не дальновидный. Вдруг я дама-то не благородная, а авантюристка какая, на манер Соньки-Золотой ручки. Все газеты уж с полгода, как про Соньку-то пишут. Дескать, грабит она всех, до нитки обирает. И решила я проверить капитана этого. Зачем мне муж-то глупый нужен, который верит первой встречной, пусть даже и такой хорошенькой барышне, как я. Вуальку я на нос со шляпки накинула, пенсне взяла, лицо умное сделала, как в пансионе учили, и говорю Елизару: «Вы б, голубчик мой, с предложением-то не спешили, вдруг я та самая Сонька и есть, про которую все газеты в губерниях пишут».
Ошалел Елизар, аж пот на лбу у него выступил, платком утирается, весь в раздумьях. И в тот момент постучались к нам в купе. Заходит проводник и говорит: «Мадам, сейчас на станции к вам в купе пополнение будет-с. Нынче все билеты распроданы и других мест в поезде свободных не оказалось».
А Елизар Аполлонович прям и не знает, что делать. Видно, c толку сбили его слова мои про Соньку. «Ничего себе военный ─ думаю. ─ Эвон, как испугался-то голубь мой.» И для пущего азарту говорю ему: «Елизар Аполлонович, а вы гляньте на часы свои карманные? Сколько нынче времени?» А когда проводник заходил, Елизар часы свои убрал впопыхах. Глянул, а часов-то и нету. Перепугался штабс-капитан, на меня глаза вытаращил и говорит: «Вы, Агафья Ниловна, не шутите-с так, я не посмотрю, что вы барышня хорошенькая, я жандарма мигом-с позову».
А я засмеялась, мочи нету, глазами так вправо-влево вожу, да потешаюсь.
Очень нервничать стал Елизар Аполлонович, лицо его красное сделалось, усы в разные стороны растопорщились.
- Елизар Аполлонович, что это вы так перепугались? - говорю ему. - Пошутила я про Соньку, часы ваши вы за мундир сами спрятали. Это я вас так просто проверить хотела, поверите ли вы мне, или нет.
Достал Елизар часы, обрадовался, к стенке прислонился, расслабился, словно пар их него вышел. И говорит: «Ну и шутница вы, однако, Агафья Ниловна, а я и впрямь поверил, что вы Сонька.»
- Эх Елизар Аполлонович, не пойду я замуж за вас. Слишком прыткий вы сначала, да верите чепухе всякой. Да еще и пугливый такой. - И отвернулась к окну от него .
Елизар Аполлонович от такого моего заявления сам не свой сделался, раскраснелся пуще прежнего, на помидор стал похож, и прокричал: «Ну, уж такого, Агафья Ниловна, я вам никогда-с не прощу!» - и дверью купе хлопнул.
А ко мне как раз новый пассажир заходил, так они с Елизаром чуть лбами не столкнулись. А я все смеюсь и на нового попутчика даже не смотрю, никак успокоиться не могу, какой мне жених новоявленный попался.
- Позвольте представиться, Терентий Сергеич Светлоумский, адвокат.
А я смеюсь, даже неудобно стало и сквозь смех говорю ему: «Агафья Ниловна».
А он сам очень даже премиленький. Высокий, в хорошем бархатном сюртуке с золотыми пуговицами, глаза синие.
- Позвольте полюбопытствовать, что это вы так смеетесь уважаемая Агафья Ниловна? Неужто я так смешно выгляжу?
И рассказала я Терентию этому историю, что с капитаном произошла. Он тоже долго смеялся.
- Да,- говорит, - какие нынче доверчивые и пугливые штабс-капитаны пошли.
Долго мы с ним ехали. До самой Москвы. Ну а в конце пути-то самое интересное и было. Так я ему понравилась, что Терентий мне по приезду предложение сделал.
Так что теперь, душа моя, Капитолина Спиридоновна, я Агафья Ниловна Светлоумская, жена адвоката Терентия Сергеича.
Будешь в Москве проездом, милости просим в гости. У нас дом двухэтажный на Китай-городе. Приезжай, будем рады тебе.
Подруга твоя по пансиону, Агафья Ниловна. Целую, душа моя, храни тебя Бог.

Второе письмо

Дорогая моя подруга, Капитолина Спиридоновна! Наконец-то появилась оказия, передать тебе подарок ко дню Ангела. Платье из панбархата, с отделкою из брюссельских кружев, как ты хотела. Третьего дня забрала я его из мастерской Семена Абрамовича.
Муж мой, Терентий Сергеич, на Пасху в Париж ездил к кузине, Ульяне Тихоновне, так она специально для меня кружева купила. Так что будешь ты, подруга моя разлюбезная, по последней моде одета. Хорошо, что фигура моя, аккурат, как твоя. Платье сидит изумительно.
Рассказать хочу Капитолинушка, что приключилось в мастерской, когда платье-то забирала. Сама знаешь голубушка, со мной всегда какие-то конфузы случаются.
Приезжаю я к Семену Абрамовичу. Захожу к нему в кабинет, чтоб за платье расплатиться, смотрю, а у него за столом господин какой-то сидит. Гляжу на него, и понять не могу, где я его видела, уж больно лицо знакомое. Он тоже на меня смотрит и вдруг говорит: «Неужто это вы, Агафья Ниловна?»
Не поверишь, Душа моя, оказался этот господин штабс-капитаном Елизаром Аполлоновичем, про которого я тебе давеча писала.
Говорю ему: «Какими судьбами, голубчик, занесло вас в мастерскую Семена Абрамовича?»
И поведал он мне историю свою.
С тех пор как мы познакомились в поезде три месяца, как прошло. Когда он из купе моего тогда вышел, в ресторан с горя отправился и познакомился там с барышней хорошенькой.
Выпили они шампанского, да наливки вишневой, а после штабс-капитан так раскуражился, петь стал. Разбудил пассажиров из соседнего вагона своим громким голосом, и прогнали его из ресторана к себе в купе. А он барышню эту с собой позвал, да ужин еще заказал. А барышня эта оказалась, не поверишь, той самой Сонькою, про которую все газеты губернские пишут. Подсыпала она Елизару Аполлоновичу что-то в шампанское, от того и захмелел он так рано. И обчистила его до нитки.
А Семен Абрамович, оказывается, Елизаров старинный приятель. И знает он про все дела темные в Москве. Много народу к нему за пошивом ходит, обещал он капитану помочь в поисках украденных вещей. Уж и не знаю, как он помогать ему собрался, много времени ведь прошло, но такая вот у меня встреча произошла.
Когда я уходить собралась, Елизар Аполлонович мне любезность оказал, до самого Китай-города меня в своей коляске довез. Хоть и разгневана я была на него после того случая, но сменила в этой раз гнев свой на милость, жалко стало мне его после, того как Сонька его ограбила.
Береги себя Капитолинушка, матушке своей передавай от меня всяческие поздравления с днем твоего Ангела. Храни тебя бог, твоя Агафья Ниловна.

Третье письмо

Душа моя, Капитолина Спиридоновна! На прошлой седмице, получила от тебя ответ на письмо мое. И была несказанно рада тому, что платье из панбархата ко дню Ангела тебе подошло.
Вспоминала, намедни, как маменька твоя называла тебя Капитошечкой, а меня Гашечкой, когда нам по семь лет от роду было.
Не хватает мне тебя тут, голубушка. Москва ─ город большой, но такими хорошими подругами я не обзавелась. Постараюсь тебе жениха московского подыскать из знатных особ, чтоб ты тоже в Москву переехала.
Муж мой, Терентий Сергеевич, постоянно делами государственными занят и частными. В суде целыми днями пропадает. И про платья, да шляпки, и амуры всякие с ним не поговоришь.
Представляешь Капитолинушка, с Елизаром Аполлоновичем мы теперь дружим. Познакомила я его с Терентием, так он ему так понравился, что даже сделками какими-то общими занимаются. А по пятницам в клубе на Остоженке в преферанс вместе играют.
Устраивала я давеча обед в честь дня рождения Терентия Сергеича. И сама кухарке Марфушке помогала блюда разные готовить. Страсть как люблю фантазировать. Теперича даже на рынок сама езжу, выбираю коренья всякие, смотрю, чтоб все свежее было да самое лучшее. Ульяна Тихоновна из Парижа для меня рецепты разных блюд прислала. Хочу c тобой, Капитолина Спиридоновна, ими поделиться.
Сироп фиалковый
Выдать:1 фунт крупного толченого корня флорентийской фиалки, разварить с водой в закрытом сосуде и прибавить два фунту сахару. Воды надо брать столько, сколько потребуется для получения сиропа надлежащей густоты.
Клецки манныя
Выдать: 1 стакан молока, 1\4 фунту масла, 1\2 стакана манных круп,4 яйца и мускатнаго ореха.
В молоке с маслом и солью вскипятить манную крупу, размешать до гладкости и поставить в печь на 15 минут, остудить, взбить 4 белка в пену, а 4 желтка положить, как есть. За пять минут до подачи отварить в бульоне и выложить в процеженный суп. Клецки эти можно как с супом есть, так и фиалковым сиропом поливать.
Запамятовала я, Капитолинушка, о главном. О чем тебе написать хотела. Сама знаешь, душечка, что муж мой адвокат. Книгами всякими разными по юридическому и судебному делу у нас в библиотике все шкафы заполнены.
Хворала я тут как-то, из дому не выходила и решила книжки эти почитать. И ты знаешь, так мне все это интересно стало. Поняла я душа моя, что хочу, чтоб Терентий Сергеич для меня сыскное бюро открыл. Буду я вычислять разных персон сомнительных, аферистов разных и тому подобных недостойных господ.
К моему удивлению, Терентий одобрил мою затею, и даже квартиру мне на Кузнецком мосту под бюро снял.
Нынче, в Москве брачный аферист объявился, так я уже все газеты с объявлениями накупила и занялась его вычислением.
Молюсь на воскресной службе о том, чтоб осуществилась задумка моя диковинная. Буду сообщать тебе, как поиск негодника этого идет. Заодно и тебе жениха подыскивать буду.
Храни тебя Бог, твоя Агафья Ниловна.

Четвертое письмо

Душа моя, Капитолина Спиридоновна, рассказать хочу тебе, подруга моя любезная, как продвигаются дела мои по вычислению афериста брачного, про которого я тебе в прошлом письме писала .
Скупила я все последние нумера брачной газеты за последний месяц и стала изучать объявления разных господ, желающих вступить в брак. И сама тоже свое объявление дала.
Написала так:
«Интеллигентная девица двадцати пяти лет от роду, очень привлекательной наружности, музыкально и художественно образована, с приданым в 30 000 р., желает познакомиться с симпатичным солидным состоятельным господином от 29 до 45 лет. Брак при симпатии. Анонимам не отвечу. Тайна переписки гарантируется честным словом.» И адрес своего бюро на Кузнецком мосту дала.
Что с Терентием Сергеичем было, полдня потешался надо мной. Сказал, что по всем законам надо бы высечь меня, но душечка мой, Терешечка, к затее моей с пониманием относится и даже помогает мне в ее осуществлении. Считает дело мое куда более достойным, чем каждым днем только о шляпках да булавках разговаривать
«Ты, говорит, Агафьюшка, только смотри осторожно с господами этими встречайся, и встречу где-нибудь в кофейне назначай, а на свидание можно в Марьину рощу съездить или у Новодевичьего монастыря погулять, очень парк там красивый, а если вечером, то в театр в оперу пойти, а после я тебя встречу-с, братом твоим назовусь». Рада я, что с Терентием Сергеичем у нас сплошное понимание. Молюсь за него каждый день Николаю Угоднику.
Выбрала я для начала, три объявления. «Брюнет, тридцать лет, хотел бы познакомиться с целью брака с девушкой, не моложе 25 лет, а если старше, тем лучше, обеспеченной капиталом от 5 тысяч рублей. Сам обеспечен трудом, имею землю в 20 тысяч рублей и дачи. Скромный, честный, никого не любил».
«Интеллигентный господин 29 лет, купец, выразительное лицо, рослый, обеспеченный ищет женщину-друга, равную в духовном отношении, обеспеченную, с красивым лицом и хорошего сложения. Девицу без прошлого, лет 23-27.Желательно брюнетку. Предложение добросовестное, чуждое пошлой интриги от скуки».
«Поэт-безумец, ходящий над безднами, призывает из далей ту, что дерзнет с ним пройти рука об руку житейский путь и познать все. Кроме здоровья и стихов ничего не имеет». И назначила встречу первому господину брюнету в кофейне мадам Ланской на Пречистенке послезавтра.
Капитолитнушка, голубушка, страсть как волнуюсь. Но уж коли ввязалась в такое дело Агафья Ниловна, то должно она его до победного конца довести.
Извини, душечка, должна я откланяться, через час должен Терентий Сергеич со службы вернуться с каким-то очень знатным господином из Смоленской губернии. Так попросил он меня званый ужин устроить.
Посылаю тебе в письме свою фотокарточку, на днях в ателье братьев Хелиус позировала.
Как мое свидание пройдет, напишу в следующий раз. Храни тебя бог, милостивая подруга моя, Капитолина Спиридоновна.
Твоя Агафья Ниловна.
PS. Тайну нашей с тобой переписки сохрани, душечка, в целях моей безопасности. Помнишь как с тобой в пансиоене, после балов, от мадам Поллет записки молодых офицеров прятали.


Пятое письмо

Душа моя, Капитолина Спиридоновна. Вчера получила письмо от тебя и порадовалась очень голубушка, что все у тебя хорошо.
Начну с главного, чтобы не забыть. Давеча Терентий Сергеич занимался делом одного лесопромышленника из Сибири, так тот, ему в благодарность помимо денег подарил шубу бобровую и три муфты. Одну соболью и две из черно-бурой лисицы. Я себе соболиную оставила, у меня капор зимний, как раз с отделкою из такого же меха, а черно-бурые, тебе и Ульяне Тихоновне посылаю. Надеюсь, тебе понравится. Она как раз к твоей пелерине из черно-бурого меха подойдет.
А сейчас расскажу тебе душечка, как поиски негодного афериста брачного продвигаются. Назначила я сначала встречу господину брюнету в кофейне мадам Ланской на Пречистенке. Так он мне посыльного прислал, написал, что инфлюэнцей заболел и встречу переносит до своего выздоровления. Тогда я сразу же отписала Поэту-Безумцу и свидание там же назначила.
Приезжаю в кофейню и за столик села, жду его. Вдруг в дверь заходит молодой человек, роста высокого, волосы темные кудрями до плеч. Глаза большие выразительные, но уж больно в разные стороны он их таращит. Нос с горбинкою. Ворот расстегнут .И как-то нервничает сильно .
Сразу поняла я что это он - поэт-безумец Карп Иваныч. Подходит он ко мне и говорит томным голосом: «Это вы, та самая девица из грез моих, Агафья Ниловна?»
Отвечаю, что, мол, я и есть Агафья Ниловна. И за столик ему присесть предлагаю. А сама слова Терентия Сергеича вспоминаю. Говорил он перед моим отходом: «Агафьюшка, имей ввиду, господин тот очень к себе сразу даму располагает, очень вежливый и обходительный, барышни все сразу в него влюбляются и потом вексель ему на пять тысяч выписывают.»
И про себя думаю, сможет ли этот поэт меня к себе так расположить. Сел он подле меня в глаза мои смотрит и говорит: «Агафья Ниловна, красоты вы сказочной, прямо мочи нету тут сидеть в кофейне этой, поедемте со мной немедля в нумера!»
А я от таких слов прям вся шальная сделалась и отвечаю: «Карп Иваныч, в уме ли вы, голубчик, вы за кого меня принимаете, я барышня порядочная. Как же это можно такие непристойности мне сразу предлагать?!» Возмутилась я.
А поэт этот на колени упал, и душераздирающим голосом произнес:
«Я вам оды до одури посвящать буду
Будем кушать заморские, разныя блюда
Будем вместе кутить, будем вместе гулять.
Будем вместе лежать, будем вместе стоять
Будем в театры ходить и актеров бранить,
Будем с вами о нашей любви говорить
Будем вместе страдать и друг друга желать.
Если вы согласитесь женой моей стать!
И не Карп я Иваныч вовсе, а Агамемнон Иваныч!»
Говорю ему: «Помилуйте это какой же вы Агамемнон? Вот письмо ваше с обратным адресом, имя ваше Карп Иваныч Дуринский» «Это только по пачпорту, Агафья Ниловна! Так зовут меня Агамемноном! И вас тоже попрошу называть меня так же-с и никак иначе-с! А то не получится у нас с вами любви-с, ежели сейчас в нумера не проследуем и не услышу я из уст ваших сахарных имя мое настоящее Агамемнон!» Посмотрела я на поэта этого безумного и поняла, что точно не он тот самый брачный аферист. Этот молодой человек явно душевно больной, да еще с манией величия и ответила я ему в стихах:
«Если с неба сойдет на вас благодать
И я соглашусь женой вашей стать,
То в первый же месяц я тронусь умом
По вам Карп Иваныч, плачет дурдом!»
Не ожидал Агамемнон, такой речи от меня. Вскочил со стула, словно пчелой укушенный, и выбежал из кофейни. А я смеяться после этого стала, мочи нету. Домой приехала, Терентию Сергеичу про свидание рассказала. Он тоже смеялся долго. Вот так вот встреча первая по моему делу детективному состоялась.
Подруга моя разлюбезная, Капитолинушка, храни тебя Бог. Ожидай в скорости письма моего следующего.
Твоя Агафья Ниловна.


Шестое письмо

Душа моя, Капитолина Спиридоновна! Хочу рассказать тебе, как проходят дела мои сыскные. Думала я тут, о затее своей, так поняла, что довольно завлекательное это и интересное занятие разных людей узнавать. У всех норов-то разный и привычки. Так после, может, и романы писать буду, слишком занятные и забавные личности попадаются.
Встречалась я тут, намедни, еще с одним господином по третьему объявлению. C купцом 29 лет. С тем, который написал, что предложение добросовестное, чуждое пошлой интриги.
Назначила ему встречу, так же в кофейне мадам Ланской. Прихожу я, а за столиком он уже сидит. Не дурен собой, рослый, глаза, правда, у него какие-то недобрые, смотрит, аки гиена. Ну да ничего, думаю, сейчас узнаем, что он есть. Как меня завлекать будет. Я ведь афериста брачного ищу.
Говорю ему: «Бон жур, я Агафья Ниловна, барышня, которая с вами переписку вела, а вы стало быть Злюрий Осипович.'' А в письме мы с ним договорились за каким он столиком сидеть будет, и свой внешний вид он в подробностях мне описал. Так что я без труда этого купца Злюрия нашла.
Подошел к нам человек и спрашивает: «Что барышня желает-с?» А мне так шербету захотелось розового. Кстати, душечка, сейчас напишу тебе рецепт сей. Это я у самой мадам Ланской попросила. Уж больно нравится мне, как в ее кофейне его делают.
Разбалтывают кошенильный порошок (1/2 золотника) в одной бутыли виноградного сока. Закупоривают плотно и дают стоять 1 день. Побалтывая по временам. Потом растворяют в этом настое 2 фунту сахару и 1\2 золотой драгантовой камеди и дают стоять 3 часа. Затем процеживают и прибавляют 1\2 фунту розовой воды.
Ну, так я ему отвечаю: «Хочу шербету розового и фруктов.» А лицо Злюрия Осиповича вдруг сразу какое-то недоброе сделалось и говорит он человеку: «Принесите нам, любезный, кофею и одно яблоко».
Я так прямо в недоумении на него посмотрела, опешила и с умным видом произнесла: «Злюрий Осипович я кофею не хочу-с, не имею к нему пристрастия, я шербету хочу, у мадам Ланской дивный розовый шербет».
Злюрий этот как возмутился словам моим, и как крикнет: «Вы, Агафья Ниловна помолчали-б лучше! Здесь я решаю, кому что принести. Раз хотите за меня замуж пойти, так уж извольте-с моим желаниям следовать»
Я прям вся не своя сделалась. Сразу конечно, Капитолинушка, я поняла, что не брачный он аферист, а просто скаредный купчишка! Но, думаю, он-то не знает, что я здесь вовсе не для того чтоб замуж за него идти. И решила проучить негодника этого.
Встала из-за столика и громким голосом ему сказала: «Злюрий Осипович, до чего же вы невежа и имя ваше вам аккурат подходит. Злой вы, да жадный, да еще и норовистый такой. Век вам жены не видать. В лучшем случае деву какую старую заполучите-с, или же бесприданницу. Только вот самой несчастной она барышней будет, если замуж за вас пойдет!»
Злюрий Осипович побелел весь. Глазки еще меньше сделались, и выбежал из кофейни на улицу, как поэт-безумец Карп Иваныч. А я снова смеяться стала. Думаю, какой нынче жених-то пошел невежественный.
Домой пришла и Терентию, конечно, все рассказала. А он, душа моя, вдруг говорит: «Бедная моя Агафьюшка, натерпелась ты сегодня как от кавалеров своих негодных. А я торт тебе принес с ромовой пропиткой из кондитерской. Сегодня ровно шесть месяцев прошло с нашего венчания.»
И какой же у меня Терентий Сергеич замечательный. Дай Бог ему здоровья и долгия леты. Надо же, а я про дату нашу с ним и запамятовала. И торт такой вкусный оказался, жаль душечка, что нельзя кусочек торта тебе по почте отправить.
Капитолина Спиридоновна, на этом письмо свое заканчиваю, с нетерпеньем жду от тебя ответа. Храни тебя Бог
Ну, а как дальше дела мои сложатся, напишу сразу, как что новое будет. Твоя Агафья Ниловна.


Седьмое письмо


Душа моя, Капитолинушка. Поутру посыльный от тебя письмо принес. Вот так радость была. Сразу стала тебе ответ писать. Расскажу тебе, душечка, про конфуз очередной с кавалером моим. И еще прочитала я давеча в одной из брачных газет, как красивой быть. Тебе, душечка, сей рецепт переписываю:
«Массируйте верхнюю губу кольд-кремом следующего состава:
Кокосового масла .......30г
Масла лесной гвоздики......6 капель
Или
Миндального масла ....30 г
Масла d'orange......11 капель
Если вы худы, раз в неделю натирайтесь оливковым маслом. В противном же случае – я могу только рекомендовать поменьше есть и делать побольше движений.»
И еще прочитала я тут объявление трех господ. Удивляют меня господа эти, они настолько скупы, что даже не удосужились каждый свое объявление дать.
«Три друга, два коммерсанта-иностранца, средних лет, француз и немец, и русский молодой оканчивающий юрист. Француз имеет свое дело в Париже, оборотом 100.000 рублей, немец имеет представительство заграничной фирмы, живет в Москве, холостой, прекрасного характера. Желают познакомиться с целью брака с особами: первому с приданым от 30.000; второму для покупки и увеличения хорошего фабричного дела от 10.000 можно на имя жены; третьему тоже самое.»
Стала я размышлять, что среди них нету афериста брачного, которого я ищу. Этот кавалер будет так писать и говорить, что любая барышня поверит его речам сладостным. Но забавно было читать про сих женихов. Эвон закрутили, на троих барышень себе искать.
Что-то отвлеклась я от того, о чем поведать тебе собиралась.
Получила я вчера утром записку от господина брюнета, 30 лет, который инфлюэнцей заболел. Написал мне брюнет этот, что благодаря молитвам моим теперь совершенно здоров и жаждет меня лицезреть. Договорились мы с ним через того же посыльного встретиться снова в кофейне мадам Ланской.
Прихожу я, а за столиком господин какой-то сидит, худющий, бледнющий, росту с меня, волос рыжий. Смотрю на него и думаю: «Неужто он и есть тот самый брюнет Сила Силович Громоверженский?»
Он меня сразу заприметил, из-под сюртука достал ветку засохшую и мне протягивает. Говорит: «Примите от меня, Агафья Ниловна, корень валерьяновый. Очень чудный он запах имеет и при болезнях нервеных успокаивает».
Я аж обомлела вся. Он мне ручками своими худенькими ветку эту сухую вручил и сел на стул, ножки вместе поставил и на меня уставился.
Я ему говорю: «Как вы себя чувствуете Сила Силович?» А он мне: «Плохо Агафья Ниловна, я вот все об смысле жизни думаю-с, даже заболел инфлюэнцей. Я до всяких переживаний охоту имею-с. Мне бы главную муку-с испытать хотелось – томление любовное, а потом и не грех от любви-то и застрелится!»
Отвечаю ему: «А зачем же вам стреляться Сила Силович?» «Непременно стреляться! Агафья Ниловна! Грех это большой счастливым быть, надо только в лишениях да скорбях прибывать, и затем застрелиться! Вот мечтаю влюбиться в вас, Агафья Ниловна, да так чтоб потом вы меня бросили-с и с тоски мне уж ничего не останется, как только стреляться! Стреляться! Стреляться!»
И так этот Сила разошелся. Губы дрожать у него стали, он все кричит «Стреляться! Стреляться!», а потом без чувств упал на меня. Подбежали к нам, лекаря вызвали. Приехал доктор Блюм, аммиаком Силу этого из обморока вывел, потом меня в сторонку отвел и спрашивает: «Барышня, вы кем господину этому приходитесь?» Ответила я ему, что, мол, случайная знакомая. Так доктор Блюм рассказал про Силу этого, болен он душевно и часто в клинике лежит, когда обострения у него, чтоб я во избежание каких-либо конфузов не встречалась с ним.
Перепугалась я. Думаю: «Какое дело я опасное расследую. Аккуратней мне быть надо. Точно господин этот нервенный не аферист.» И решила даже Терентию Сергеичу про встречу не рассказывать.
После того как Силу Силовича в больницу отвезли, я к себе домой поехала. Вся не своя сделалась и попросила у Марфушки 50 грамм водки.
Вот так мое третье свидание прошло Капитолинушка. О других я тебе расскажу после.
Храни тебя Бог, Твоя Агафья Ниловна.

Восьмое письмо

Дорогая подруга моя, Капитолина Спиридоновна. Как же всегда несказанно радуюсь весточкам от тебя. Рада, что ты здорова, душа моя. Ну, а теперь душечка, расскажу я тебе, как у меня расследование продолжается.
Долго думала я над господами, с которыми я по объявлениям встречалась и поняла, надо мне в длительную переписку вступать. Не встречаться вскорости. Потому как аферист этот брачный должен будет меня в письме своем расположить сильно, чтоб при встрече я уже на все готова была и вексель ему на 5 тысяч выписала.
Рассмотрела я множество объявлений и вступила в переписку с господином одним, назвался он Федосием Яковлевичем Куролесовым. Объявление его так написано было:
«Скучаю ужасно, потому желаю познакомиться с целью брака с молодой, до 27 лет, интеллигентной особой с мягким характером, желательно музыкальной или поющей. Никогда никого не любил, но ошибки неизбежные были. Спиртных напитков не употребляю, совершенно не курю, в карты не играю и кутежи презираю. Хозяин идеальный. Трудолюб, бесконечно энергичен, положение и звание почтенное. Имя мое историческое за личные заслуги перед Россией, могу и хочу предоставить избраннице своей все удовольствия жизни».
Учуяла я в письме этом подвох какой-то. Уж больно гладко все написано. И насторожило меня особенно то, что Федосий этот хочет и может все удовольствия жизни предоставить.
Стали мы с ним в письмах разговаривать. По два на дню он с посыльным присылал. К вечеру третьего дня до того разошелся господин Куролесов, что уже написал, что влюблен-с в меня безумно и при встрече с ходу жениться хочет.
А Терентий Сергеич мой уже месяц, как в Париже. У мужа кузина его Ульяны Тихоновны, друг какой-то объявился, внук священника русского Прокопия Ирисова по матушке, а по батюшке сын французского промышленника имеющего завод сыров разных в Париже. Зовут господина этого Жорж Ирисов-Фондю. Так вот этот Жорж собирается в ваших краях завод открывать по производству сыров, а Терентий Сергеич ему по рекомендации Ульяны Тихоновны помогает документы оформлять.
Скучаю я в Москве пока без Терентия Сергеича и с господином Куролесовым переписываюсь. И после того как Федосий Яковлевич мне уже о любви писать стал, я сразу в руки себя взяла, думаю, надо мне сейчас очень осторожной да внимательной быть, вдруг какая зацепочка-то проявится. И допоздна сидела за столом, ответ ему писала, и заснула прямо в кабинете.
Поутру просыпаюсь от голоса Марфушки моей, говорит она: «Агафья Ниловна, что ж это вы, барышня, за столом в кабинете заснули-с. Нельзя так утруждать себя. Вы уж извините, что я без стука в кабинет зашла. Постучалась к вам в опочивальню, а вас там и нет. От Терентия Сергеича вам письмо принесла, только что посыльный приходил. Письмо, говорит срочное».
Обрадовалась я, что от Терешечки-душечки так скоро письмо пришло. Открыла его и сразу читать стала.
«Дорогая жена моя, Агафья Ниловна. Пишу письмо это вам в срочной надобности. Дела не терпят отлагательств. Простите меня великодушно, за то что я вам сейчас сообщу. Приключился со мной амур в Париже с одной местной куртизанкою Лулу. Страсть как я теперича влюблен. Еще раз простите, голубушка. Вы слишком хороши для меня. Да и я негодный нынче после таких моих фортелей для вас оказался. Остаюсь я в Париже на неопределенный срок. А развод мы с вами после оформим. Дом на Китай-городе и бюро ваше я вам оставляю. Не поминайте лихом. Терентий Сергеич».
Господи, думаю, что ж за напасть такая. Кричать Марфушку стала. Прибежала Марфушка, а я вся белая, в нервенной горячке. Говорю: «Марфуша, неси срочно мне валерьяновки, да водки, беда какая, Терентий Сергеич в Париже закрутил амур с местной куртизанкою!» И без чувств на диван упала.
Глаза открываю, сижу я за столом письменным в кабинете, в руках перо держу и подле меня Марфушка стоит и говорит: «Барыня Агафья Ниловна, что это вы всю ночь тут проспали, заработались душечка, а утром Терентий Сергеич из Парижа вернулся, я сказала что спите вы, так он вас будить не решился и по делам поехал-с. Обещал к обеду вернуться».
Как ото сна отошла я, поняла что все привиделось мне ночью-то. Про загул Терентия Сергеича. Господи, как же перепугалась я. Пошла воды крещенской выпила, да перекрестилась три раза. До чего ж думаю, господа эти негодные барышню довести могут поведением своим недостойный да скверным, что ей такие вот страсти мерещатся.
И решила я, что встречусь с господином этим Федосием, если не он аферистом окажется, то повременю месяц с расследованием, съезжу на воды отдохнуть. А даже если и он, то еще лучше – с чистой душою отдохну с Терентием Сергеичем.
Ну, вот пока что и все, Капитолина Спиридоновна. Храни тебя бог.
PS. Чувствую, что Куролесов тот самый аферист и есть. Расскажу тебе голубушка в следующем письме, верны ли мои подозрения. Посылаю тебе еще на листке свою вышивку золотом по французскому рисунку, присланному Ульяной Тихоновной из Парижа.


Девятое письмо

Душа моя Капитолина Спиридоновна. Пишу тебе срочно, дело важное. Сегодня ввечеру встречаюсь я с Федосием Яковлевичем Куролесовым. С подозреваемым мною аферистом брачным. Ох, и боязно мне, и в азарте я вся.
Душечка Капитолинушка, приехал тут давеча из Парижа Жорж Ирисов-Фондю, ну, тот господин, который хочет в Тамбовской губернии завод по производству сыров открывать. Он вчера у нас с Терентием Сергеичем с визитом был.
Увидел Жорж на комоде твою фотокарточку и спрашивает у меня: «Агафья Ниловна, а кто это прелестная мадмуазель будет? Тре шарман». Говорю ему: «Месье Жорж, это подруга моя по пансиену, Капитолина Спиридоновна». Так он сразу заинтересовался так, спрашивать стал замужем ты или нет. Я сказала, что девица на выданье.
Душечка, Жоржу этому ты очень понравилась. Да и он кавалер хоть куда. Роста высокого, глаза голубые, блондин, состоятельный, с положением. Да похож он еще на офицера Иван Андреича Желанного, который тебе в пансиене нравился и в любви объяснялся.
Только вот конфуз какой, ежели замуж то выйдешь за него, то в Париж уедешь, а я так мечтала, чтоб подруга моя любимая в Москве жила. Ну, да ничего. Мне твое счастье душечка, дороже выгоды собственной. Значит, в Париж письма придется писать и встречаться с тобой, когда у Ульяны Тихоновны гостить буду.
Я с месье Фондю письмо тебе передам, придумала я так вам свидание устроить, коли понравится тебе Жорж, то уж очаруй его, как в пансиене учили, да завлеки, как сама умеешь, а коли нет, значит не судьба. Но в меланхолию не впадай, мы другого жениха знатного подыщем.
Капитолинушка, на часы-то я глянула, всего час до встречи нашей с Федосием осталось. Побежала я собираться, после отпишу тебе душечка, как прошло свидание мое.

***
Ой, душа моя, вернулась я со свидания своего. Капитолина Спиридновна, не поверишь тому, что скажу сейчас.
Приезжаю я в кофейню мадам Ланской. Очень уж удобное место для встреч эта кофейня. Решила я в этот раз опоздать, чтобы глянуть на Федосия Яковлевича издали. А то рано я всегда прихожу и они уж все видят меня, господа-женихи.
Условилась я с ним за тем же столиком встретится, что и с теми сумасшедшими по объявлениям поэтами, да купцами скаредными.
Сядь прежде, голубушка Капитолина Спиридоновна, прежде чем дальше читать, капель валерьяновых выпей и слушай.
Захожу я в кофейню и вдруг увидела за столиком, за которым должен был господин Куролесов сидеть, штабс-капитана Елизара Аполлоновича. Сначала подумала я, что случайно Елизар тут оказался, постояла минут десять за занавескою, чтоб он меня не видел, а капитан все оборачивается да на часы поглядывает, словно ждет кого-то.
Запамятовала, я тебе сказать еще вот какую историю, я, когда с Куролесовым в переписку вступила, назвалась не Агафьей Ниловной, а Аграфеной Павловной. Решила, что не к чему мне имя свое натуральное раскрывать.
Из-за засады своей вышла и к нему прямиком направилась. Подхожу сзади, рукой до плеча дотронулась и говорю: «Бон суар, господин Куролесов, я Аграфена Павловна.»
Обернулся штабс-капитан Елизар Аполлонович и дар речи потерял.
Капитолинушка, что же дальше было, напишу позже. Сейчас Терентий Сергеич с Жоржом Ирисовым-Фондю пришли. Уезжает господин Жорж через пять минут, карета на улице ждет. Он за письмом заехал.
Храни тебя бог Капитолина Спиридоновна. Жди письма моего следующего. Я такое расскажу, что не в сказке сказать ни пером описать. Твоя Агафья Ниловна.


Десятое письмо

Дорогая подруга моя Капитолинушка, прости мне душу мою грешную, что на самом интересном месте прервала я давеча письмо свое.
Расскажу я тебе сейчас голубушка, про встречу свою с Елизаром Апполоновичем, который выдавал себя за господина Куролесова Федосия Яковлевича.
Остановилась я на том, как подошла к нему в кофейне мадам Ланской, сзади до плеча дотронулась и сказала, что я Аграфена Павловна, так он обернулся когда, сразу дар речи потерял.
Минуты две в безмолвии пребывал, а я специально молчу, жду, когда он говорить будет. И вдруг он произносит: «Агафья Ниловна, неужто вы та самая Аграфена Павловна и есть, что со мной переписку вела?»
«Да, Елизар Аполлонович, а вы, стало быть, тот самый господин Куролесов?»
А Елизар пока говорил, так разнервничался, сам не свой сделался, в глаза не смотрит, да петлицу от мундира все в руках крутит.
Говорю ему: «Елизар Аполлонович, позвольте спросить, и зачем это вам понадобилось такой спектакль устраивать? Вы ж и есть тот самый брачный аферист, который барышень в себя влюбляет, а после у них вексель на пять тысяч просит, да с деньгами то потом и скрывается».
«Эх, Агафья Ниловна, только вы со своей проницательностью догадались, по письму, видать, что Куролесов и есть, тот самый аферист. И как же удалось вам такое выяснить?»
«Значит и вправду вы он и есть! Скажу вам, Елизар Аполлонович, дело это трудное было. Со многим господами я встречалась, узнавала кто они. Да затем хорошенько изучила я дело по аферисту этому, много думала и когда с вами в переписку вступила, сразу поняла, что Феодосий Яковлевич – тот самый господин и есть».
А штабс-капитану то так неудобно стало, прям, и не знает, как говорить то со мной. Глазами по сторонам водит, петлицу свою так и крутит, чуть совсем ее от мундира не оторвал, встал затем из-за столика, и говорить начал речь свою: «Агафья Ниловна, расскажу я вам все, как на духу было, почему я такими делами недостойными заниматься стал, а после уж в вашей власти буду, казнить меня или миловать только вам решать. Единственная вы женщина, чьего-с расположения мне больше всего терять не хотелось бы».
И поведал мне Елизар Аполлонович историю свою. Ох, душечка Капитолинушка, даже жалко мне стало штабс-капитана этого, и тебе, наверное, тоже, когда прочтешь о том, что с ним приключилось.
Женился Елизар на барышне одной прехорошенькой, прожил с ней с три месяца, а затем приехала к ним в местный театр на гастроли труппа оперная из Перми.
Так вот, Капитолина Спиридоновна, жена Елизарова с красавцем баритоном Алексеем Золотниковским сбежала, да еще все деньги, что в доме были, с собой прихватила.
И такая тоска на Елизара напала, да и сбережения почти все пропали, и решил он в Москву податься. И как раз тогда в поезде то со мной и познакомился. А после его Сонька ограбила.
Приехал он в Москву, да затаил злобу великую на всех женщин, из-за жены своей негодной, да Соньки-Золотой ручки пресловутой.
И решил Елизар Аполлонович, с барышнями знакомиться под именами разными, в любви им признаваться, да к себе располагать, а после говорить, что ему срочно пять тысяч надобно, для дело какого-то, а барышни те к тому времени уж и на все готовы были ради штабс-капитана этого, и вексель ему на сию сумму и выписывали. А он с деньгами сразу и исчезал, в поисках новой барышни.
Спросила я у Елизара Аполлоновича, куда деньги он девал? А он мне и ответил, что сначала хотел прокутить их на водах где-нибудь в Баден-Бадене или же в Париже, а потом решил их в шкатулку складывать, до более практичной затеи.
Выслушала я его речи и вот что, душечка, ему сказала, что мол, если хочет моего расположения не лишиться, и в тюрьму по всем законам не сесть, должен Елизар деньги все вернуть их владелицам, после в церковь на исповедь сходить, а уж дальше, долго я думала, чтоб такое ему в наказание сделать, да и вот какую думу надумала.
Человек-то штабс-капитан этот не дурной вовсе, только из-за конфузов с женой своей негодным таким сделался. И заслуги перед отечеством и награды всякие имеет. Елизар Аполлонович очень даже в общении обходительный, да Терентий Сергеич с ним дружит. И поняла я, что барышню ему хорошую сосватать надобно.
Вспомнила я тогда про кузину свою Юлию Петровну, из Сергиева Посада. Сколько знаю ее, всегда замуж мечтала за военного выйти. Сирота она нынче, да и за имением присматривать некому. Бедняжка сама еле справляется. И решила я сосватать Юленьку Елизару Аполлоновичу.
И вердикт сей штабс-капитану вынесла. Упал на колени Елизар Аполлонович и сказал: «Спасительница моя, Агафья Ниловна, все сделаю, как прикажете. Теперь навек я ваш должник, можете всегда на меня рассчитывать».
Вот так история Елизара Аполлоновича и закончилась. Вызвала я кузину свою в Москву погостить у нас, так ее с Елизаром и познакомила. Он к тому времени заказными письмами да с извинениями деньги барышням тем оставленным разослал.
И на днях венчание их состоялось. Терентию Сергеичу я про все рассказала, и умолила его тайну Елизарову сохранить. Чтоб не рассказывал он про поимку афериста брачного.
Как всегда Капитолинушка, я о главном-то запамятовала. Знаю я, что ты замуж за Жоржа Ирисова-Фондю выходишь. Очень этому событию мы с Терешечкой радуемся. Когда вы с ним в Париж отправитесь, непременно через Москву проезжайте.
Ждем вас с Терентием Сергеичем в гости. Да и адрес мне после свой напишешь, буду тебе письма в Париж слать.
Есть у меня новая задумка диковинная, перед свадьбой проверять женихов разных, нет ли подвоха какого в их намерении, да полюбовников, которые от барышень в никуда пропадают. И Елизар Аполлонович обещался помочь мне в этом деле.
PS. Приготовила я подарок тебе к венчанию – колье с сапфирами, работы самого Фаберже. Боюсь его по почте отправлять, отдам его тебе, когда в Москве будешь. А может, и сама к вам в гости приеду с Терентием Сергеичем, давненько я в Тамбовской губернии не была.
Храни тебя Бог, твоя Агафья Ниловна.