Он уже находился
на той бонусной стадии
собственного здоровья,
когда все примерно стабильно,
а мир — как полотна импрессионистов,
и столько подарков от слабого зрения, от обоняния,
и как-то сознание, словно кузнечик,
взбирается вверх по штанине, по куртке,
минуя капризные, ноющие суставы,
и вдруг крылышкует златописьмом,
пригретое неожиданным солнышком,
и вдруг совершает открытия,
которые раньше не удавались,
двигаясь на свиданье с последней болячкой,
что удивительно, странно похожа на дверь.