Рисунок

Решил он рисунок создать, здесь, над кроватью своей.
Рисунок на белой стене, тот, что просился годами.
Что это будет и как? Рвётся душа от идей.
Он подошёл к стене, с трудом совладав с руками.

Быть может радуги цвет? Да нет, какое... Цвета.
Там их штук шесть или семь. А может, будет волна?
Огромный гребень из брызг, которых не сосчитать.
Или прекрасный цветок? Боже, что ж мысль не одна?

Но, что цветок? Это блажь. Быть может — сказки страна?
Ту, что он помнил всегда, в которой в детстве и жил?
Но в прошлом всё... Это жаль. Нет, сказка ему не нужна.
Он нарисует себя и то, что он пережил...

Один перед белой стеной. Ну что порыв, ну, давай!
Излей душевное всё, сведи безумство с холстом.
Не смей взорваться внутри, мгновение не отпускай!
А то, что ты сотворишь, вместе познаем потом.

Но нет, вдруг слабость в ногах, в глазах цветные круги...
Сдавил грудь медленный страх, из вспотевших выйдя ладоней.
Хруст грифеля карандаша, назад от стенки шаги,
И мысль застыла навек, как жизнь, пред спуском на склоне.

И девственна также стена. Лишь взглядом окинута мутным.
На ней не возникнет страна, мечта о рисунке не сбудется.
Останется белым холстом, ничто не изменит и утро.
Художник забудется сном, а может и вовсе забудется.

И утро лучом озарит невидящий взгляд в тишине.
Застывшую кисть, карандаш, надломанный так откровенно.
Лишь призрачной тенью душа беспомощно жалась к стене.
Того, кто с порывом тянул, кто думал успеть непременно.


Стенал не успевший порыв, взирала на горе стена.
Пытались поднять карандаш прозрачные руки души.
Но тот, кто идеей пылал, кто жизнь эту выпил до дна
Был где-то не здесь… Далеко… Он просто здесь всё завершил.