ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ (глава четвёртая)

Глава четвёртая

      Лодка, сослужившая нам в этот вечер добрую службу, приютив два любящих сердца, оказалась не единственным свидетелем вырвавшихся наружу, наших, долго сдерживаемых чувств. Это свидание не осталась незамеченным. Наверное, мы немножко сошли с ума, если позволили этому случиться. Потеряв контроль над собой, мы потеряли его над реальностью. Вначале долго бродили по парку. Нам было что сказать друг другу. Увлёкшись беседой, не смотрели по сторонам и ноги привели нас к этой старой списанной лодке, которая стояла с обратной стороны нашего двора, под окнами квартиры старшего брата Николая. Окна выходили прямо на место нашего свидания. Но находясь в романтическом тумане, из-за которого мы никого, кроме друг друга не замечали, мы потеряли бдительность и случайно вскрыли нарыв для любопытных глаз, чем разозлили родственников Николая.
Возможно именно этим обстоятельством объяснялись последовавшие за этим свиданием тревожные события, которые стали происходить сразу же, по следам нашей встречи.
      Коля рассорился с родственниками и ушёл от них. Но каждый день стал открыто, без всякой предосторожности приходить к нам во двор и стоять напротив моих окон. Это было похоже на бунт. Как будто чаша его терпения переполнилась и зашкаливающие эмоции начали литься через край, выплёскивась наружу, поскольку Коля уже не мог и не хотел их сдерживать. Иначе, такое поведение умного и выдержанного человека, как он, объяснить было невозможно. Похоже, он пошёл ва-банк, став бунтарём на собственном корабле, которым он до этого умело управлял.
      Он останавливался напротив моих окон и не спускал с них глаз. Открыто искал меня, пытаясь разглядеть за лёгкими гардинами и догадываясь, что я нахожусь именно там. С нежностью, беспокойством и тревогой я наблюдала за ним, прячась в складках портьеры и пытаясь понять, ЧТО он собирается предпринять.
      Я безумно скучала по нему, но его странное поведение вызывало удивление и немножко пугало своей вызывающей откровенностью. Я ещё не знала о том, что мы были рассекречены, как провалившиеся на задании разведчики, а также о том, что Коля получил от брата «по полной», вызвав его негодование нашей легкомысленной, с его точки зрения, встречей.
       Именно это обстоятельство, скорее всего, вызвало бунт в душе Николая. Корабль жизни, которым до этого он умело управлял, пошатнулся. Паруса оборвались от шквала сильного встречного ураганного ветра и капитан повёл корабль не в ту сторону – навстречу надвигающемуся шторму! Наверное, в тот момент он не понимал, что маленький кораблик не может победить морскую стихию и надвигающееся цунами!
Было понятно только одно – это был внутренний протест всего его существа, произошедший таким вызывающим способом.
Обстановка накалялась с каждым днём.
Но я заметила одну и ту же повторяющуюся особенность, сопровождающую его визиты к нам во двор. Он стоял перед моими окнами до тех пор, пока я не появлялась открыто либо в окне, либо на улице. После чего он благополучно покидал свой добровольный пост и уходил. Обнаружила я этот факт случайно, когда однажды мама послала меня в магазин и я вынуждена была покинуть свой наблюдательный пункт. Когда я вернулась, Коли уже не было. Это означало только одно – увидев меня, он успокаивался и уходил. И это повторялось каждый раз! Как только я под каким-то предлогом выходила из дому, этого было достаточно, чтобы он уходил домой.
      Положение варьировало от забавных ситуаций до скандальных, когда к нему подходили родственники и уговаривали уйти, а он просил их оставить его в покое. А однажды пришла его жена. Она умоляла его пойти с ней домой, но он в ответ попросил её уйти, обещая скоро вернуться. Она настаивала. Он раздражался. А я, из пункта своего наблюдения, была невольным свидетелем этой семейной драмы.
         Коля не мог не понимать, что я всё это вижу. Получается, что он сигналил мне таким образом о своём намерении легализовать наши чувства вопреки всему происходящему.

      Я не была готова к такому развитию событий. Я всё ещё оставалась школьницей, и была тоже зависима от своих родственников, от вмешательства которых в свою личную жизнь я задыхалась. К тому же, не давала покоя мысль о маленькой дочке Николая, которую он всем сердцем любил.
Поэтому, когда я чувствовала, что обстановка становится напряженной и раскаляется до предела, я пыталась её разрядить. Под каким-нибудь выдуманным предлогом я покидала свою квартиру и уходила со двора. А вернувшись через несколько минут, обнаруживала, что Коля покинул свой добровольный пост и ушёл.

Назревало что-то невероятно пугающее, от чего становилось трудно дышать и чему я не была виной, поскольку сама такого развития событий вовсе не хотела. Я не знала как это прекратить и что предпринять.

Мучил вопрос, отчего он так ведёт себя? Мы же сами, по своей воле позволили случиться его свадьбе. Мы пережили невероятно трудные – самые трудные времена, когда казалось, что жизнь остановилась и мы просто сходим с ума от печали и разлуки...
     Но мы же, всё-таки, выстояли! Справились... Продолжали жить! Так что ж случилось теперь? Что это, чувства вышли из-под контроля?
В свете происходящих событий я понимала, что ему, скорее всего, как глоток свежего воздуха, нужно было видеть меня хотя бы мельком. Впрочем, также как и мне его.
       Но когда ситуация настолько усугубилась, что положение начинало становиться опасным, поскольку на моих глазах разыгрывалась настоящая семейная драма, (его жена плакала, а брат от чего-то предостерегал и даже чем-то грозил ему), я решила разрядить ситуацию сама.
Я понимала также и то, что невольными свидетелями этой печальной драмы становятся и посторонние люди, оказавшиеся случайно или не случайно на сцене разыгрываемых действий. Не давала покоя также моя семья, которая тоже могла беспрепятственно наблюдать за происходящим.

Всё это придавало мне решимости... и я отчаялась на мужественный, смелый поступок. Начала действовать, стараясь не думать о последствиях этого шага. Как Скарлетт из книги «Унесённые ветром». Помните?
- Я не буду думать об этом сегодня . Я подумаю об этом завтра.
Страх и отчаяние, в которых я пребывала, пока зрел план действий, мучили меня, но я понимала, что другого выхода нет. И благоразумие, в конце концов, победило.

       Я планировала навсегда с ним проститься, чтобы уже никогда, ни при каких обстоятельствах его больше не видеть. Это было подобно согласию на тяжёлую операцию по удалению жизненно важного органа – сердца, без которого надо было потом как-то жить.

          В одно из его таких посещений, когда, не смотря ни на какие угрозы родни и слёзы жены, он всё-таки пришёл в наш двор и вновь стоял напротив моих окон, я написала Коле записку, в которой просила его навсегда уехать из нашего города.
 
Я писала о том, что наши мучительные отношения не сделают нас счастливыми, а только разрушат его семью и не дадут мне никогда создать свою. Я просила простить меня за то, что обращаюсь к нему с такой просьбой. Но у меня нет иного выхода. Я писала ему, что, если бы была совершеннолетней, я бы предприняла этот шаг сама и его бы об этом не просила. Но у меня такой возможности нет. Мне предстояло ещё закончить школу и получить аттестат зрелости. Поэтому я просила это сделать его самого.

      Записку передала ему всё та же моя преданная подруга – единственный человек, который знал о нас всё. Наш почтовый голубь, наша связная... Много слёз она пролила вместе со мною, поддерживая и Колю и меня в самые тяжёлые минуты. Она говорила, что наша необыкновенная любовь достойна экранизации. Пожалуй, она была права, раз я зачем-то об этом пишу.
Он прочёл моё письмо и... исчез. Двор без него осиротел, осиротело моё истерзанное сердце, но при этом прекратились и скандальные ситуации у моего окна.

Я подумала, что это уже навсегда и мысленно простилась с ним, отрыдав в подушку всю горечь и боль, накопившиеся в измученной душе. Я была уверена, что после моего решительного, недвусмысленного послания он всё поймёт и примет единственно верное решение.

    Этот человек был огромной силы воли. Физически очень вынослив, психологически – зрелый и мудрый. Он выжил однажды, когда на него толпой напала банда хулиганов, что часто случалось в 70-ые годы. Коля получил серьёзные ножевые ранения в жизненно важные органы, но выжил. Это было в самом начале наших зарождающихся ещё отношений. Мы были уже влюблены, но разлука ещё не маячила на горизонте.
        Я оказалась невольным свидетелем этой беспрецедентной драки, когда Коля один, оттолкнув меня в сторону, разбрасывал направо и налево обезумевших от злости, вооружённых ножами и финками, хулиганов. Он держался до тех пор, пока стоял на ногах. Но когда упал, они как подлые трусы резали его, безоружного и лежащего в крови. Я не умела драться, но была очень ловкой и сильной. Чем я могла помочь? Ногами я выбивала ножи из рук хулиганов, била ногами в пах. Когда Коля уже лежал в луже крови и над ним склонился бандит, собиравшийся нанести очередной удар финкой, я со всей силы ногтевыми фалангами пальцев обеих рук впилась в его за запястье и укусила так, что он выронил финку. В это время подоспела помощь. Банда разбежалась, а Колю в бездыханном состоянии увезла скорая помощь.
     Хочу признаться, я не была храброй девчонкой. Просто в тот момент страх за жизнь любимого человека настолько взял верх над страхом перед вооружённой бандой, что я стала одержимой в своём огромном желании помочь ему. Я расскажу об этой истории, произошедшей с нами в следующей главе, если вас, мой дорогой читатель, это заинтересует. Расскажу о том, что было дальше, о том как «похоронив» его в больнице, медперсонал вдруг обнаружил, что он жив и Коля срочно был отправлен на операцию, а затем в реанимацию. И что делала в это время я.

           Почему вспомнилось об этом? Ведь, это не имеет отношения к истории любви? А может быть, всё же имеет?
Но вспомнила я об этом, наверное, потому, что очень надеялась, что природное мужество, сила воли и жизнестойкость помогут дорогому мне человеку правильно распорядиться моим письмом и новые обстоятельства его не сломают!

К сожалению, это было лишь началом новой истории, нового витка в наших сложных, мучительных отношениях! Но об этом расскажу в следующий раз.

(продолжение следует)

Музыка - Ernesto Cortazar - As No One Else