Брошенный ирис

Представляешь, вчера вечером гуляю с собакой. Солнце, хотя и низкое, но еще светит. А у меня одна мысль, ирисы порисовать. Писать то могу только при дневном свете. А нужного цвета нет. Мне был нужен нежно фиолетовый. Смотрю, почти у подъезда кто-то выбросил букет ирисов. Правда, завял уже. А один еще трепещет, не сдается. И самое главное в нужной цветовой гамме. Я, как сумасшедшая, схватила его и домой. В вазу его и в водичку. Ожил благодарный. Два часа мы с ним боролись за жизнь. Он в вазе, я на бумаге. Вот такая история.

Брошенный Ирис
Вчера вечером, как обычно гуляла с собакой. Было около 9 часов вечера. Солнце, еще светило, хотя его уже клонило ко сну. У меня на мольберте стоит работа с несколькими ирисами, далеко не завершенная. Я постоянно чувствую с ней связь. Вот и сейчас, наслаждаясь солнечным теплом, я испытывала просто жуткую потребность рисовать ирисы. Но мне нужен был нежно фиолетовый. А такого у меня не было. Мы возвращались домой, хотя уходить совсем не хотелось.
Я бросила взгляд на траву и увидела выброшенный букет ирисов. Он, увядший, обреченный и жалкий, и главное, никому уже не нужный, спокойно предавался воспоминаниям о былой красе.
Но один цветок не хотел сдаваться, вопреки законам необратимости, он трепетал от порывов ветра и желания жить. Я не могла его не заметить. Цветок был именно того оттенка, который мне был и нужен. Нежно - фиолетовый, с розовыми прожилками и оранжевыми язычками. Я быстро подняла его, и мы побежали домой. В воде и изящной вазе он испонился былой нежнейшей красотой. Мне было уже не до ужина. Еще немного и дневной свет померкнет. Надо было торопиться написать ирис именно при таком свете. Оба мы (я и цветок) были счастливы, я от творческого экстаза, цветок от продленной жизни. Стоя в воде, Ирис постепенно напитывался соками жизни, и благодарный, распускался, затейливо раскрывал нежнейшие лепестки. Я старалась писать как можно быстрее, свет уходил, трудно было улавливать переходы и оттенки фиолетовой гаммы. Ночь не заметно подкралась, летний вечер угас и унес собой природные краски. При электрическом свете писать нельзя, это будет неправильно и некрасиво. Но я успела написать ирис, чувствуя при этом огромную благодарность цветку и испытывая необычайный приток радости, бодрости и жизненных сил. Хотелось петь, играть с собакой, танцевать. Сознание, что найденный цветок теперь никогда не умрет, вселяло в меня бесценную благодарность Богу и за его подарок, и за вечер, продленный радостью творчества. С чувством выполненного долга я быстро заснула, а засыпая, я знала, что утром снова увижу цветок, и мы снова будем любить друг друга, даже тогда, когда оригинал превратится в прах.

08.06.10 Светлана Лужных