Загадка. первые поселенцы

Глава 4

Стася, мгновение назад самоуверенная и языкастая, тут же притихла. Ей совсем не хотелось признавать себя проигравшей, но слова боксёра так мощно били в цель, что волей-неволей пришлось к ним прислушаться.

- Я слышала, в секторе Г-55 полгода назад произошёл несчастный случай с фельдшером... Но он же под обвалом погиб... - не слишком убедительно проговорила она.

- Ну не могли же вам сказать, что его пришиб больной на всю голову придурок из команды нелегальных боксёров. - Голос Бруно понизился и стал утробно-густым, пугающим. - Фельдшера заменить особого труда не составит, а вот найти второго Барби, чтоб приносил столько же денег, будет посложнее...

Бруно умолк, но он и так объяснил всё куда как доходчиво. Стася нервно закусила губу.

- А за что он, Барби этот, ну... убил? - тихо, будто одним только упоминанием имени боялась навлечь на себя гнев неведомого упыря, спросила она, опасливо поглядывая на боксёра.

- Да просто так... - тяжело вздохнув, отозвался Бруно. - Барби много не надо, чтоб озвереть, а Ивор, фельдшер, значит, челюсть ему вправлял. Барби показалось, что недостаточно аккуратно, хотя ни у кого никогда претензий к его работе не возникало. Вот Барби и двинул ему со всей дури. От его кулаков боксёры-то не всегда встают, а тут простой медик, без выучки и без защиты. Ну и...

Бруно развёл руками, понурился и зачем-то стал копаться в принесённых для Стаси орешках. Пытался скрыть свою неловкость? Или... ложь? Всё же слова его слишком походили на розыгрыш. Стасе даже подумалось мельком, что мужчина таким образом пытался вырасти в её глазах, произвести впечатление, заставить её ощутить себя маленькой, слабой и беззащитной, а он чтоб при этом казался ещё более сильным и значимым, этаким героем-спасителем. Стася предпочла бы, чтоб с ней не играли в такие дурацкие игры, не портили добрые, почти уже дружеские отношения дешёвыми донжуанскими трюками, но и с уверенностью обвинить Бруно во лжи она тоже не могла.

- А что, больше некого приглашать в медбригаду, кроме нас, местных фельдшеров? - Голос её оставался непривычно тихим.

- Вы для организаторов предпочтительней, - пожал плечами боксёр. - С рудника никуда не денетесь, стало быть, ничего не разболтаете. Уверен, что у дельцов с галактической полицией всё давно и чётко обговорено, что бояться им особо нечего, но всё равно лучше перебдеть, чем недобдеть, сами понимаете... Раньше медиков не привлекали вовсе, но потом потеряли из-за этого, причём достаточно нелепо, двух ценных спортсменов и поэтому пригласили Ивора. Тот девять турниров отработал, один оставался, чтоб улететь отсюда. Да вот вышла такая хрень...

Стася, дослушав, ничего не ответила, зато взяла, наконец, в руки одну из упаковок с орешками. Несмотря на всю дефицитность этого лакомства, аппетит у неё начисто пропал, но резко захотелось хоть чем-то занять руки.

Зачем? Ну зачем она согласилась на эту авантюру, а?

Ответ был очевиден - чтоб не свихнуться от безысходности и беспросветности. Но если только Бруно не врал сейчас, то ничего ей от тех пятикратно оплачиваемых дежурств не светило, кроме "внезапной" смерти во время последнего из них. Мысль о том, что Барби неспроста убил фельдшера, закрадывалась в голову сама собой. Никому не хочется допускать случайных утечек информации, а найти нового медработника не столь уж и трудно. Большая часть тех, кто являлся теперь, по сути, пленниками рудника, попала сюда, спасаясь от крайней нищеты или опасных долгов перед различными криминальными структурами. Рудник "милостиво" предоставлял людям работу и жильё, выкупал их жизни у планетарных банд, а взамен просил совсем немного - свободу.

И все они соглашались...

Потом их распределяли по секторам и обучали нехитрым специальностям. Здесь рождались, здесь жили, здесь умирали, и очень мало кому удавалось покинуть Нику. Пожалуй, Стася и не знала таких, разве что из правления кто-то, да и то нельзя было сказать наверняка. Местная верхушка с простыми работягами и прочим персоналом особо не зналась.

Однако думай - не думай, а вопрос на языке вертелся всего один:

- Так а что вы мне предлагаете-то? - спросила она у приунывшего мужчины. - Отказаться от этой работы?

- Да есть кое-что, что я предложил бы вам, но пока сам не уверен, что это возможно, - замялся тот. - А вообще, да, откажитесь. Скажите, что вам не понравилось, что слишком тяжело совмещать, что денег с одного дежурства и так вполне достаточно. Придумайте что-нибудь, вы же из тех, кто за словом в карман не полезет... Это факт, если что. Можно даже комплиментом назвать, - добавил Бруно, боясь, наверное, получить очередной словесный укол.

- Ну, знаете... - Стася была совершенно сбита с толку. - А вообще, с чего вдруг-то? Чего вы обо мне так печётесь? Мы ведь с вами едва знакомы.

- За это "едва" вы уже успели мне понравиться, - признался Бруно в своей убийственно подкупающей манере.

- А, так вы тут, оказывается, на что-то надеетесь? - взвилась девушка, чтоб ни самой себе, ни уж тем более собеседнику не признаваться в том, что слова его чудовищно убедительны и что они до озноба пугают её. - Может, и выдумали все эти страшилки, чтоб из меня кусок теста сделать?

О том, что такое тесто, Стася приблизительно знала. Во всяком случае, соседка по комнате, работница пищеблока по имени Лу, как-то показывала процесс выпекания булочек из замороженных готовых смесей. И сравнение с липкой, будто дышащей бесформенной массой Стасе совсем не нравилось.

- Ну, здрасте, приплыли! - Кажется, Бруно всё же умел обижаться и возмущённо громыхать глубоким, рокочущим басом. - Я к вам с серьёзными вещами, а вы чёрт-те чего молотите! - Стася невольно вздрогнула, и боксёр, приметив это, сменил тон на более тихий: - Стася, мне сейчас не до шуток, честное спортивное. Ну да, познакомились мы только вчера, но мне уже тогда так ясно представилась ваша незавидная участь, что аж тошно стало. Такая молодая, красивая, умная, добрая - и закончит однажды так же стрёмно, как Ивор. Ну не хочу я этого. Совсем, понимаете?

Он воззрился на девушку с нескрываемой надеждой в красивых серых глазах, а той всё больше хотелось разреветься прямо здесь и сейчас. Нет, она выросла с мыслью о том, что жизнь - штука непростая, но когда она берёт и подкидывает такое вот непонятно что, то хоть вой или вешайся.

- А если в правлении заподозрят, что вы рассказали мне всё это, а? Вам-то что? Вы для них ценный спортсмен. А я? Меня, что, чик по горлу и всё? Сбросят в штольню и скажут, что несчастный случай? Вы вообще уверены, что мне сейчас можно просто взять и отказаться от дежурств?

- Не знаю... - обречённо признался Бруно, и Стася даже почувствовала ему. Не себе, горемычной, а ему. Таким неподдельным казалось его бессильное горе.

- Ладно, съем-ка я орешков, - пробормотала она.

- Да, пожалуй, сейчас это самое верное решение, - вздохнув, согласился подпольный боксёр.